Неточные совпадения
— То же самое, конечно, — удивленно сказал Гогин. — Московское выступление рабочих показало, что мелкий обыватель идет за
силой, — как и следовало ожидать. Пролетариат должен готовиться к новому восстанию. Нужно вооружаться, усилить пропаганду в войсках. Нужны деньги и —
оружие,
оружие!
— Взгляд — вредный. Стачки последних лет убеждают нас, что рабочие —
сила, очень хорошо чувствующая свое значение. Затем — для них готова идеология,
оружие, которого нет у буржуазии и крестьянства.
Разговорам ее о религии он не придавал значения, считая это «системой фраз»; украшаясь этими фразами, Марина скрывает в их необычности что-то более значительное, настоящее свое
оружие самозащиты; в
силу этого
оружия она верит, и этой верой объясняется ее спокойное отношение к действительности, властное — к людям. Но — каково же это
оружие?
Он это видел, гордился своим успехом в ее любви, и тут же падал, сознаваясь, что, как он ни бился развивать Веру, давать ей свой свет, но кто-то другой, ее вера, по ее словам, да какой-то поп из молодых, да Райский с своей поэзией, да бабушка с моралью, а еще более — свои глаза, свой слух, тонкое чутье и женские инстинкты, потом воля — поддерживали ее
силу и давали ей
оружие против его правды, и окрашивали старую, обыкновенную жизнь и правду в такие здоровые цвета, перед которыми казалась и бледна, и пуста, и фальшива, и холодна — та правда и жизнь, какую он добывал себе из новых, казалось бы — свежих источников.
— Пусть так! — более и более слабея, говорила она, и слезы появились уже в глазах. — Не мне спорить с вами, опровергать ваши убеждения умом и своими убеждениями! У меня ни ума, ни
сил не станет. У меня
оружие слабо — и только имеет ту цену, что оно мое собственное, что я взяла его в моей тихой жизни, а не из книг, не понаслышке…
К тому же сознание, что у меня, во мне, как бы я ни казался смешон и унижен, лежит то сокровище
силы, которое заставит их всех когда-нибудь изменить обо мне мнение, это сознание — уже с самых почти детских униженных лет моих — составляло тогда единственный источник жизни моей, мой свет и мое достоинство, мое
оружие и мое утешение, иначе я бы, может быть, убил себя еще ребенком.
Сильные и наиболее дикие племена, теснимые цивилизацией и войною, углубились далеко внутрь; другие, послабее и посмирнее, теснимые первыми изнутри и европейцами от берегов, поддались не цивилизации, а
силе обстоятельств и
оружия и идут в услужение к европейцам, разделяя их образ жизни, пищу, обычаи и даже религию, несмотря на то, что в 1834 г. они освобождены от рабства и, кажется, могли бы выбрать сами себе место жительства и промысл.
В 1644 году Мигель Лопец Легаспи пришел, с пятью монахами ордена августинцев и с пятью судами, покорять острова
силою креста и
оружия.
Глупо или притворно было бы в наше время денежного неустройства пренебрегать состоянием. Деньги — независимость,
сила,
оружие. А
оружие никто не бросает во время войны, хотя бы оно и было неприятельское, Даже ржавое. Рабство нищеты страшно, я изучил его во всех видах, живши годы с людьми, которые спаслись, в чем были, от политических кораблекрушений. Поэтому я считал справедливым и необходимым принять все меры, чтоб вырвать что можно из медвежьих лап русского правительства.
Весьма естественно, что журавль — сильная птица, но к этой
силе присоединяются особенные оборонительные
оружия, которыми снабдила его природа; они состоят в крепости костей его крыльев, удар которых ужасно силен, в длинных ногах и крепких пальцах с твердыми ногтями и, наконец, в довольно длинном, очень крепком и остром клюве.
Вознесенный победою
оружия нашего, когда устремлялся на карание и добычу, пал я ниц, лишенный зрения и чувств пролетевшим мимо очей в
силе своей пушечным ядром.
Блаженство гражданское в различных видах представиться может. Блаженно государство, говорят, если в нем царствует тишина и устройство. Блаженно кажется, когда нивы в нем не пустеют и во градех гордые воздымаются здания. Блаженно, называют его, когда далеко простирает власть
оружия своего и властвует оно вне себя не токмо
силою своею, но и словом своим над мнением других. Но все сии блаженства можно назвать внешними, мгновенными, преходящими, частными и мысленными.
Морякам нашим трудно теперь. Синопское дело чуть ли не последнее было столкновение. Нахимов, без сомнения, славно действовал, но калибр [Калибр — диаметр канала огнестрельного
оружия; в данном случае:
сила артиллерии.] был на его стороне: ему нетрудно было громить фрегаты, да еще турецкие. Не сожалеешь ли ты теперь, что вне знатного поля?
Он смотрел благородно и вместе с прочими выражал доверие в
силу русского
оружия, но с тем лишь непременным условием, если ему, управляющему, будет предоставлено хозяйственное заготовление нужных для ополчения вещей.
Во-первых, он, как говорится, toujours a cheval sur les principes; [всегда страшно принципиален (франц.)] во-вторых, не прочь от «святого» и выражается о нем так: «convenez cependant, mon cher, qu'il у a quelque chose que notre pauvre raison refuse d'approfondir», [однако согласитесь, дорогой, есть вещи, в которые наш бедный разум отказывается углубляться (франц.)] и, в-третьих, пишет и монологи и передовые статьи столь неослабно, что никакой Оффенбах не в
силах заставить его положить
оружие, покуда существует хоть один несраженный враг.
— Да как вам сказать… Что боевая
сила у нас в исправности — это верно; и
оружие есть… средственное, но есть — допустим и это; и даже порох найдется, коли поискать… Но чего нет, так нет — это полководцев-с! нет, нет и нет!
Положение Хомяка, ввиду непривычного
оружия и необыкновенной
силы Митьки, было довольно затруднительно, а зрители очевидно принимали сторону парня и уже начинали посмеиваться над Хомяком.
Вооружаясь всё более и более, она парализует источники социального и индивидуального благосостояния и легко может быть уподоблена человеку, который для того, чтобы запастись
оружием, приговаривает себя к анемии, утрачивая вместе с тем и самые
силы свои для пользования тем
оружием, которое он запасает и под бременем которого он, наконец, падает».
Мятежники защищались отчаянно, но принуждены были уступить
силе правильного
оружия — и бежали во все стороны.
В сентенции сказано было, что Пугачев ворвался в город изменою суконщиков. Следствие доказало, что суконщики не изменили; напротив, они последние бросили
оружие и уступили превосходной
силе.
Изобразить надо все эти мерзости в стиле полудикого варварства, хитрость хищного зверя в каждом лице, грубую ложь и дикую
силу, среди которых затравливаемый зверь — Гамлет, «первый в Дании боец», полный благородных порывов, борется притворством и хитростью с таким же орудием врага, обычным тогда орудием войны удалых северян, где
сила и хитрость —
оружие…
Когда ж, благословляя
оружие христолюбивого войска, благочестивый архимандрит Феодосий, возведя к небесам взор, исполненный чистейшей веры, возгласил молитву: «Господи боже наш, боже
сил!
Почему звери и люди — которые часто злее злейших зверей — не тронули тебя, ведь ты шла, даже не имея
оружия, единственного друга беззащитных, который не изменяет им, доколе у них есть
сила в руках?
— Вам кажется странным просвещение, распространяемое помощию
оружия; согласитесь по крайней мере, что порядок, устройство и общеполезные работы, которые гигантским своим объемом напоминают почти баснословные дела древних римлян, должны быть необходимым следствием твердой воли, неразлучной с
силою.
Он подымал весла, как воин подымает
оружие, и отражал удар всей
силой своих мышц в тот момент, когда тьма грозила уничтожением, — ничего не видя, читая в глухом стремительном водовороте стихий внутренними глазами души.
Не позабудь, что я тебе сказал.
Когда подъедут близко удальцы
Мои, то киньтесь вы с
оружием толпой,
И будто бы освободивши
силой,
Ее сюда скорее приведите…
Да чур не забывать, что вы без языков,
А то… меня ты знаешь коротко!
Возьми ж себе заранее награду...
Явные и постоянные черты всякой реакции всегда выражаются в том, что победители начинают бояться разума, которым они пользовались как
оружием и
силу которого хорошо знают; побежденные же сомневаются в
силе разума, мировое творческое значение которого не вполне ясно им, ибо побежденным является народ, а его, как известно, не очень охотно знакомят с могуществом разума и науки.
Филипп знал
силу оратора, говорил, что боится его больше, чем целой армии, и, понимая, что борьбу надобно производить равным
оружием, подкупил Эсхина, который мог помериться с Демосфеном.
Если бы я был тем или другим, то не стал бы напрасно тратить время в разговорах о том, что нужно сделать: я сделал бы или бы молчал…» Нужно же понять наконец значение писателя, нужно понять, что его
оружие — слово, убеждение, а не материальная
сила.
Весна, мне неведомых полная
сил,
И в сердце моем зеленеет!
Что нудою я и насильем добыл,
Чем сам овладеть я
оружием мнил,
То мною всесильно владеет!
Воины, как перед тем юноши, обступили Мафальду и жаждали ее объятий. Но так как они были грубые люди и не могли соблюдать очередь, как делали это учтивые и скромные юноши того города, хорошо воспитанные их благочестивыми родителями, то они разодрались, и пока один из них обнимал Мафальду, другие пускали в ход
оружие, чтобы решить
силой меча, кто должен насладиться несравненными прелестями Мафальды. И многие были ранены и убиты.
Если вы хотите парализовать
силы своего врага, боритесь с ним
оружием, если не превосходнейшим, то хотя равным, боритесь его же
оружием.
До сих пор Магнус почти не выходил из тона иронии и мягкой насмешки: мое замечание вдруг переродило его. Он побледнел, его большие белые руки судорожно забегали по телу, как бы отыскивая
оружие, и все лицо стало угрожающим и немного страшным. Словно боясь
силы собственного голоса, он понизил его почти до шепота; словно боясь, что слова сорвутся и побегут сами, он старательно ровнял их.
— Пусть я сумасшедший, но я говорю правду. У меня отец и брат гниют там, как падаль. Разведите костры, накопайте ям и уничтожьте, похороните
оружие. Разрушьте казармы и снимите с людей эту блестящую одежду безумия, сорвите ее. Нет
сил выносить… Люди умирают…
«В бозе почивающий светлейший князь Григорий Александрович Потемкин-Таврический и прочее и прочее, усерднейший сын отечества, присоединитель к Российской империи Крыма, Тамани, Кубани, основатель и соорудитель победоносных флотов на южных морях, победитель
сил турецких на суше и на море, завоеватель Бессарабии, Очакова, Бендер, Аккермана, Килии, Измаила, Анапы, Кучук-Кале, Сунии, Тульчи, Исакчи, острова Березанского, Хаджибея и Паланки, прославивший
оружие Российской империи в Европе и Азии, приведший в трепет столицу и потрясший сердце Оттоманской империи победами на морях и положивший к преславному миру с оною; основатель и соорудитель многих градов, покровитель науки, художеств и торговли, муж, украшенный всеми доблестями общественными и благочестием.
Неудача 8 июля, при которой русские потеряли несколько тысяч человек, не послужила ни уроком, ни предостережением, и отчаянно смелая попытка снова одним натиском выбить значительно превосходящие
силы из позиции, поставленной в лучшие условия защиты, при скорострельном
оружии, повела еще к большим потерям 18 июля.
Гритлих, или лучше отныне будем называть его настоящим русским именем — Григорий наконец проснулся и открыл глаза. Он не слыхал почти ничего происходившего вокруг него в эту ночь. Усталый до крайнего истощения
сил, он спал, как убитый. Звуки голосов и
оружия, правда, отдавались в его ушах, но как бы сквозь какую-то неясную, тяжелую дремоту, и не могли нарушить его крепкий сон.
В ратном деле
силу огнестрельного
оружия начинали брать на помощь к
силе мышц; храмы требовали более великолепия; князья и бояре искали в жилищах своих более удобства и безопасности от пожаров.
Нашим доблестным войскам, всё получающим и получающим подкрепления из России, будет где разгуляться и показать врагу
силу русского
оружия.