Неточные совпадения
Ровно в двенадцать часов дедушка
садится за обед. Он обедает один в небольшой столовой, выходящей
во двор. Настасья тоже обедает одна в своей комнате рядом со столовой. Происходят переговоры.
Делили сначала богатые
дворы, потом средние и, наконец, бедные, распространяя этот порядок не только на
село, но и на деревни, так что
во всякой деревне у каждого попа были свои прихожане.
Одно время служил у отца кучер Иохим, человек небольшого роста, с смуглым лицом и очень светлыми усами и бородкой. У него были глубокие и добрые синие глаза, и он прекрасно играл на дудке. Он был какой-то удачливый, и все
во дворе его любили, а мы, дети, так и липли к нему, особенно в сумерки, когда он
садился в конюшне на свою незатейливую постель и брал свою дудку.
Катишь, немножко уже начинавшая и обижаться таким молчаливым обращением ее клиента, по обыкновению, чтобы развлечь себя, выходила и
садилась на балкон и принималась любоваться окрестными видами; на этот раз тоже, сидя на балконе и завидев въезжавшую
во двор карету, она прищурила глаза, повела несколько своим носом и затем, поправив на себе торопливо белую пелеринку и крест, поспешно вышла на крыльцо, чтобы встретить приехавшую особу.
После старосты пришла девушка с
села и возвестила, что посадские девки просят позволения хороводы перед домом играть и новую помещицу повеличать (весть о приезде Фаинушки для покупки Проплеванной с быстротою молнии проникла
во все
дворы).
Зашумели буйны молодцы посередь
двора; зазвенели мечи булатные по крутым бедрам; застучали палицы железные у красна крыльца, закидали шапки разнорядь по поднебесью. Надевают могучи богатыри сбрую ратную,
садятся на добрых коней, выезжают
во чисто поле…»
Она кричала
во все горло и была веселая. Они собирались плясать. Преполовенская и Варвара пробрались через кухню в горницы и
сели у окна смотреть, что будет на
дворе.
Долго и молча отец ходил по
двору, заглядывая
во все углы, словно искал, где бы спрятаться, а когда, наконец, вошёл в свою горницу, то плотно прикрыл за собою дверь,
сел на кровать и, поставив сына перед собою, крепко сжал бёдра его толстыми коленями.
В продолжение этого разговора они подошли к приказчиковой избе; слуга, сдав Киршу с рук на руки хозяину, отправился назад. Веселое общество пирующих встретило его с громкими восклицаниями. Все уже знали, каким счастливым успехом увенчалась ворожба запорожца; старая сенная девушка, бывшая свидетельницею этого чудного излечения, бегала из
двора во двор как полоумная, и радостная весть со всеми подробностями и прикрасами, подобно быстрому потоку, распространилась по всему
селу.
Крик его, как плетью, ударил толпу. Она глухо заворчала и отхлынула прочь. Кузнец поднялся на ноги, шагнул к мёртвой жене, но круто повернулся назад и — огромный, прямой — ушёл в кузню. Все видели, что, войдя туда, он
сел на наковальню, схватил руками голову, точно она вдруг нестерпимо заболела у него, и начал качаться вперёд и назад. Илье стало жалко кузнеца; он ушёл прочь от кузницы и, как
во сне, стал ходить по
двору от одной кучки людей к другой, слушая говор, но ничего не понимая.
Мало того (что же еще больше? слушайте!) — он… переводил крестьян из одной деревни в другую, выводил на пустоши (и это благодеяние!),
селил дворовых на крестьянство, снабжая их всем хозяйством на свой счет, или (хорошо «или») брал
во двор людей, уничтожая их усадебное пепелище…» И ведь все это — вы понимаете — говорится к тому, чтобы доказать, что крестьяне были в полной воле помещика и, следовательно (?), по закону должны таковыми остаться на неопределенные времена…
Когда она
садилась в сани, был седьмой час вечера. Окна
во всех корпусах были ярко освещены, и оттого на громадном
дворе казалось очень темно. У ворот и далеко в глубине
двора, около складов и рабочих бараков горели электрические фонари.
Мало-помалу бедная девка решительно перестала принимать нравственно участие
во всем том, что делалось вокруг нее; происходило ли то на скотном
дворе, в
селе или соседстве — ей было все равно.
Он высоко поднял ногу, как разбитая лошадь, ступил
во двор и, добравшись в темноте до крыльца,
сел на мокрую лестницу и задумался.
Пискарев сбежал с лестницы. На
дворе точно стояла карета. Он
сел в нее, дверцы хлопнули, камни мостовой загремели под колесами и копытами — и освещенная перспектива домов с яркими вывесками понеслась мимо каретных окон. Пискарев думал
во всю дорогу и не знал, как разрешить это приключение. Собственный дом, карета, лакей в богатой ливрее… — всё это он никак не мог согласить с комнатою в четвертом этаже, пыльными окнами и расстроенным фортепианом.
А ты, — продолжал он,
сев на своей постели, — надень эту же замашную рубашку, да чтобы она тебе бока не мусолила; ешь тюрю, да не морщися, да не ленись свинью
во двор загнать: вот тогда тебе и поверят.
Игумен принимал всех и
во всякое время. Мужик прошел в игуменскую келью, и Половецкий видел, как он возвращался через полчаса, шагая по монастырскому
двору тяжелой мужицкой походкой. Он шел, держа шапку в руках, и встряхивал головой, в которой, видимо, плохо укладывались слова пастырского утешения. Он неторопливо отвязал свою лошадь, тяжело подпрыгнул на нее и с трудом
сел. Половецкий долго смотрел, как он ехал, болтая руками и ногами.
По
селам бабы воют, по деревням голосят; по всем по
дворам ребятишки ревут, ровно
во всяком дому по покойнику. Каждой матери боязно, не отняли б у нее сынишка любимого в ученье заглазное. Замучат там болезного, заморят на чужой стороне, всего-то натерпится, со всяким-то горем спознается!.. Не ученье страшно — страшна чужедальняя сторона непотачливая, житье-бытье под казенной кровлею, кусок хлеба, не матерью печенный, щи, не в родительской печи сваренные.
Так приели весь рогатый скот, и ко сретенью (2 февраля)
во всем
селе, о котором рассказываю, осталась только одна корова у старосты да две у дворовых; но лошадей еще оставалось на сорок
дворов штук восемь, и то не у крестьян, а у однодворцев, которые жили в одном порядке с крепостными.
— Куда мне с вами, батюшка! — повысив голос, сказала Аграфена Ивановна. — Мне ль, убогой, таких гостей принимать?.. И подумать нельзя! И не приборно-то у меня и голодно. Поезжайте дальше по
селу, родимые, — много там хороших домов и богатых, в каждый вас с великим удовольствием пустят, а не то на площади, супротив церкви, постоялый
двор. Туда въезжайте — хороший постоялый
двор, чистый, просторный, и там
во всем будет вам уваженье. А с меня, сироты, чего взять? С корочки на корочку, любезный, перебиваемся.
Не успели они таким образом обойти деревню из
двора во двор, как уж на том конце, с которого они начали, закурилася не в урочный час лохматая, низкая кровля, а через час все большое
село, как кит на море, дохнуло: сизый дым взмыл кверху как покаянный вздох о греховном ропоте, которым в горе своем согрешил народ, и, разостлавшись облаком, пошел по поднебесью; из щелей и из окон пополз на простор густой потный пар, и из темных дверей то одной, то другой избы стали выскакивать докрасна взогретые мужики.
И пронесся он, этот огненный змей, из
двора во двор, вдоль всего
села в архангельскую ночь, и смутил он там все, что было живо и молодо, и прошла о том весть по всему
селу: со стыда рдели, говоря о том одна другой говорливые, и никли робкими глазами скромницы, никогда не чаявшие на себя такой напасти, как слет огненного змея.
Солнце совсем уже
село, и запад, облитый багровым светом, гас, но, угасая, он еще освещал неотделанную половину дома и светил через незарамленные окна этой части на
двор, тогда как
во всех других окнах было темнешенько…
Давно он там не был, больше пяти лет. В последний раз — выправлял свои документы: метрическое свидетельство и увольнительный акт из крестьянского сословия. Тогда
во всем
селе было всего два постоялых
двора почище, куда въезжали купцы на больших базарах, чиновники и помещики. Трактиров несколько, простых, с грязцой. В одном, помнится ему, водился порядочный повар.
Ермак быстро дошел до поселка, прошел его весь взад и вперед, на ходу отдал приказание отвести полоненную казаками женщину
во двор усадьбы и сдать на руки ключнице, вошел в свою избу, вынул из укладки мешок с засохшей травой, взял один из таких пучков наудачу, сунул в чистый холщовый мешочек и положил в карман. Затем
сел на лавку, посидел с полчаса и пошел в строгановские хоромы.
Во время пребывания
двора в Москве, 12 мая 1744 года, императрица подарила Алексею Григорьевичу
село Перово и деревни Татарки и Тимохово, а также и
двор Гороховский на земле Спасо-Андроньевского монастыря, отобранной прежде в военную канцелярию, но с тем, чтобы за землю платить монастырю оброчные деньги.
Он не закричал, не встал, хотя ему очень жаль было этого дома, в котором он родился, вырос и с которым были связаны его детские воспоминания. Дом этот он любил как что-то родное, близкое его сердцу, и вот теперь этот дом горит перед его глазами, и он, Николай Герасимович, знает, что он сгорит, так как ни
во дворе, ни на
селе пожарных инструментов нет, а дерево построенного восемьдесят лет тому назад дома сухо и горюче, как порох.
Пополудни знатнейшего обоего пола особы съехались ко
двору ее императорского величества в галерею, а в 6-м часу пополудни
во дворец велено въехать придворным цугом, так же и других знатных персон каретам, в которые
сев, чиновные по свадебной церемонии поехали по жениха на его
двор, и в 7 часу привезен он
во дворец, прямо к большому галерейному крыльцу, и препровожден в церковь.
Наконец на
селе раздался давно ожидаемый звон колокольцев, и Николай Герасимович в нанятой им в Калуге городской коляске, запряженной тройкой почтовых лошадей, прокатил по
селу, аллее и въехал
во двор усадьбы.
— И то
сяду, устала я, из хором что есть силы бежала. Увидали мы тебя с Ксенией Яковлевной в окошко, как ты в избу пошел, я сейчас же из светлицы
во двор, а со
двора сюда.
Авенир, побродив по огороду, пошел со
двора, а молодая вдова
села, пригорюнясь, у окошечка. Сурового, неприветливого мужа ей не жаль было, потому что ничего она от него
во всю свою жизнь не видела, кроме угроз да попреков, и никогда ничего лучшего не ожидала от него и в будущем. Но что же и теперь у нее впереди? Что ждет ее, одинокую, вдовую, бесприданную, в ее нынешних молодых годах? А жизнь так хороша, а жить так хочется, так манится, так что-то кружится-кружится перед глазами…