Неточные совпадения
Он отказался, а она все-таки увеличила оклад вдвое. Теперь, вспомнив это, он вспомнил, что отказаться заставило его смущение, недостойное взрослого человека: выписывал и читал он по преимуществу беллетристику русскую и переводы с иностранных языков; почему-то не хотелось, чтоб Марина знала это. Но
серьезные книги утомляли его, обильная политическая
литература и пресса раздражали. О либеральной прессе Марина сказала...
С ней он мог говорить о
литературе, об искусстве, о чем угодно, мог жаловаться ей на жизнь, на людей, хотя во время
серьезного разговора, случалось, она вдруг некстати начинала смеяться или убегала в дом.
Сам он лишен
серьезного нравственного характера, и все, что он пишет о серьезности официальной власти, остается для него безответственной игрой и забавой
литературы.
Чиновничья служба — дело
серьезное, а
литература — забава.
Розанов хочет с художественным совершенством выразить обывательскую точку зрения на мир, тот взгляд старых тетушек и дядюшек, по которому государственная служба есть дело
серьезное, а
литература, идеи и пр. — пустяки, забава.
Брат сначала огорчился, по затем перестал выстукивать стопы и принялся за
серьезное чтение: Сеченов, Молешотт, Шлоссер, Льюис, Добролюбов, Бокль и Дарвин. Читал он опять с увлечением, делал большие выписки и порой, как когда-то отец, кидал мне мимоходом какую-нибудь поразившую его мысль, характерный афоризм, меткое двустишие, еще, так сказать, теплые, только что выхваченные из новой книги. Материал для этого чтения он получал теперь из баталионной библиотеки, в которой была вся передовая
литература.
С этого дня художественная
литература перестала быть в моих глазах только развлечением, а стала увлекательным и
серьезным делом.
Эту работу, произведенную в три месяца одним человеком, в сущности, нельзя назвать переписью; результаты ее не могут отличаться точностью и полнотой, но, за неимением более
серьезных данных ни в
литературе, ни в сахалинских канцеляриях, быть может, пригодятся и мои цифры.
Но, по одной из тех странных, для обыкновенного читателя, и очень досадных для автора, случайностей, которые так часто повторяются в нашей бедной
литературе, — пьеса Островского не только не была играна на театре, но даже не могла встретить подробной и
серьезной оценки ни в одном журнале.
Выбор всегда был очень разумный, изобличавший в Вязмитинове основательное знание
литературы и
серьезное понимание влияния известных произведений на ум и сердце читательницы.
Он заговорил с молодою девушкой, был очень доволен ее ответами и кончил предложением прочесть ей
серьезный и обширный курс истории русской
литературы.
Вся
литература — и философская, и политическая, и изящная — нашего времени поразительна в этом отношении. Какое богатство мыслей, форм, красок, какая эрудиция, изящество, обилие мыслей и какое не только отсутствие
серьезного содержания, но какой-то страх перед всякой определенностью мысли и выражения ее! Обходы, иносказания, шутки, общие, самые широкие соображения и ничего простого, ясного, идущего к делу, т. е. к вопросу жизни.
Это
литература выводила добродетельных нянюшек,
серьезных дворецких, верных старых слуг и добрых мужичков, а дьячок являлся только в роли смехотворного ничтожества.
Потом я завел
серьезный разговор с ним о новом цензурном уставе и доказывал ему, что если буквально его держаться и все толковать в дурную сторону, на что устав давал полное право цензору, то мы уничтожим
литературу, что я намерен толковать все в хорошую сторону.
Императрица очень хорошо видела, что русское общество того времени далеко еще не так образованно, чтобы считать
литературу за
серьезную потребность, чтобы теоретические убеждения вносить в самую жизнь, чтобы выражать в своих поступках степень развития своих понятий.
У нас вообще журнальная
литература всегда пользовалась наибольшим успехом и получила наибольшее развитие — потому ли, что русские авторы никогда не хотели или не умели сами хлопотать о продаже и об издании своих сочинений, или потому, что чтение мелких, легких статеек приходилось более по вкусу образующегося общества, нежели чтение сочинений обширных и
серьезных.
Тут уже стали обращать
серьезное внимание на
литературу и несколько опасаться свободоязычия, которого Екатерина, как видно по всему, очень не любила.
Особенность эта состоит в том, что
литература наша началась сатирою, продолжалась сатирою и до сих пор стоит на сатире — и между тем все-таки не сделалась еще существенным элементом народной жизни, не составляет
серьезной необходимости для общества, а продолжает быть для публики чем-то посторонним, роскошью, забавою, а никак не делом.
Нет; — время стало
серьезнее, общество стало самостоятельнее — это может быть (хотя и то еще требует поверки очень строгой); а
литература относительно общества осталась совершенно в том же положении, как и прежде.
Совершенно напротив: мы горячо любим
литературу, мы радуемся всякому
серьезному явлению в ней, мы желаем ей большего и большего развития, мы надеемся, что ее деятели в состоянии будут совершить что-нибудь действительно полезное и важное, как только явится к тому первая возможность.
Вникните в самый дух
литературы последнего времени, поймите общность ее стремлений, уловите эту незримую струю, которая чувствуется в каждой журнальной повести, Те каждом фельетоне, в каждой газетной заметке, так же как и в специальных ученых исследованиях и в
серьезных произведениях, отмеченных печатью сильного таланта.
Если
литература идет не впереди общественного сознания, если она во всех своих рассуждениях бредет уже по проложенным тропинкам, говорит о факте только после его совершения и едва решается намекать даже на те будущие явления, которых осуществление уже очень близко; если возбуждение вопросов совершается не в
литературе, а в обществе, и даже возбужденные в обществе вопросы не непосредственно переходят в
литературу, а уже долго спустя после их проявления в административной деятельности; если все это так, то напрасны уверения в том, будто бы
литература наша стала
серьезнее и самостоятельнее.
Дикости в проявлениях жизни общественной, разноголосица во всех сферах общества, фанфаронство общим и народным делом, вопросительный знак значительной части дворянства пред новым экономическим бытом, финансовый кризис, зловещие тучи на окраинах, государственные затруднения, неумелость, злорадство, апатия к
серьезному здравомысленному делу, непонимание прямых народных интересов, подпольная интрига и козни, наплыв революционных прокламаций и брань, брань, одна повальная брань в несчастной полунемотствующей
литературе и, наконец, в виде паллиативы, эта безумная и развратная оргия канкана, — вот общая картина того положения, в котором застал Россию 1862 год.
Эту виртуозность, игру в
серьезную мысль наше поколение внесло в науку, в
литературу, в политику и всюду, куда только оно не ленилось идти, а с виртуозностью вносило оно свой холод, скуку, односторонность и, как мне кажется, уже успело воспитать в массе новое, до сих пор небывалое отношение к
серьезной мысли.
Но эта книга (в своем роде единственная в
литературе педагогической драматургии давала мне толчок к более
серьезному знакомству с
литературой предмета на разных языках.
Канкрин посещал свою пустынницу всегда верхом и всегда без провожатого; но
серьезный служебный недосуг мешал ему делать эти посещения так часто, как желала его неудобная, по серьезности своих требований, «жоли-мордочка». И выходило у них худо: та скучала и капризничала, а он, будучи обременен государственными вопросами и
литературой, никак не мог угодить ей. Сцены она умела делать такие, что граф даже стал бояться один к ней ездить.
В Достоевском достигает вершины русская
литература, и в творчестве его выявляется этот мучительный и религиозно
серьезный характер русской
литературы.