Неточные совпадения
Потухнул
свет, на минуту было перед ним блеснувший, и последовавшие за ним
сумерки стали еще сумрачней.
— Предвидела и мучилась! — сказала она, откидываясь на спинку кресел и отворачиваясь от
света, призывая мысленно скорее
сумерки себе на помощь, чтоб он не читал борьбы смущения и тоски у ней на лице.
Со страхом и замиранием в груди вошел Райский в прихожую и боязливо заглянул в следующую комнату: это была зала с колоннами, в два
света, но до того с затянутыми пылью и плесенью окнами, что в ней было, вместо двух светов, двое
сумерек.
Должно быть, солнце скрылось за горизонтом, потому что вдруг стало темно. Дневной
свет некоторое время еще спорил с
сумерками, но видно было, что ночь скоро возьмет верх и завладеет сперва землей, а потом и небесами.
Христианское воззрение приучило к дуализму и идеальным образам так сильно, что нас неприятно поражает все естественно здоровое; наш ум, свихнутый веками, гнушается голой красотой, дневным
светом и требует
сумерек и покрывала.
В нашем доме их тоже было не меньше тридцати штук. Все они занимались разного рода шитьем и плетеньем, покуда светло, а с наступлением
сумерек их загоняли в небольшую девичью, где они пряли, при
свете сального огарка, часов до одиннадцати ночи. Тут же они обедали, ужинали и спали на полу, вповалку, на войлоках.
Сумерки — переходное состояние между
светом и тьмой, когда источник дневного
света уже померк, но не наступило еще того иного
света, который есть в ночи, или искусственного человеческого
света, охраняющего человека от стихии тьмы, или
света звездного.
Именно
сумерки обостряют тоску по вечности, по вечному
свету.
Опять дорога, ленивое позванивание колокольчика, белая лента шоссе с шуршащим под колесами свежим щебнем, гулкие деревянные мосты, протяжный звон телеграфа… Опять станция, точь — в-точь похожая на первую, потом синие
сумерки, потом звездная ночь и фосфорические облака, как будто налитые лунным
светом… Мать стучит в оконце за козлами, ямщик сдерживает лошадей. Мать спрашивает, не холодно ли мне, не сплю ли я и как бы я не свалился с козел.
Вдруг, мгновенно, ее прелестные глаза наполнились слезами и засияли таким волшебным зеленым
светом, каким сияет летними теплыми
сумерками вечерняя звезда. Она обернула лицо к сцене, и некоторое время ее длинные нервные пальцы судорожно сжимали обивку барьера ложи. Но когда она опять обернулась к своим друзьям, то глаза уже были сухи и на загадочных, порочных и властных губах блестела непринужденная улыбка.
В та поры, не мешкая ни минуточки, пошла она во зеленый сад дожидатися часу урочного, и когда пришли
сумерки серые, опустилося за лес солнышко красное, проговорила она: «Покажись мне, мой верный друг!» И показался ей издали зверь лесной, чудо морское: он прошел только поперек дороги и пропал в частых кустах, и не взвидела
света молода дочь купецкая, красавица писаная, всплеснула руками белыми, закричала источным голосом и упала на дорогу без памяти.
— Да,
сумерки,
сумерки,
сумерки! И «до» и «по» — всегда
сумерки! — говорил он себе, вперяя взор в улицу, которая с самого утра как бы заснула под влиянием недостатка
света.
Даже с наступлением
сумерек, при
свете керосиновой лампочки (такое освещение дешевле лучины стоит), — и тут дело найдется.
Наконец, однако ж, выбились из сил. По-видимому, был уж час пятый утра, потому что начинал брезжить
свет, и на общем фоне серых
сумерек стали понемногу выступать силуэты. Перед нами расстилался пруд, за которым темнела какая-то масса.
Дневной
свет сквозь опущенные гардины лился скупо, и так как в углу, перед образом, теплилась лампадка, то
сумерки, наполнявшие комнату, казались еще темнее и гуще.
На антресолях царствовали
сумерки; окна занавешены были зелеными шторами, сквозь которые чуть-чуть пробивался
свет; давно не возобновляемая атмосфера комнат пропиталась противною смесью разнородных запахов, в составлении которых участвовали и ягоды, и пластыри, и лампадное масло, и те особенные миазмы, присутствие которых прямо говорит о болезни и смерти.
В хаотическом виде все эти мысли мелькали в голове помпадура. Одну минуту ему даже померещилось, что он как будто совсем лишний человек, вроде пятого колеса в колеснице; но в следующее затем мгновение эта мысль представилась ему до того обидною и дикою, что он даже весь покраснел от негодования. А так как он вообще не мог порядком разобраться с своими мыслями, то выходили какие-то душевные
сумерки, в которых
свет хотя и борется с тьмою, но в конце концов тьма все-таки должна остаться победительницею.
Свет дугового фонаря мола ставил его отчетливые очертания на границе
сумерек, в дали которых виднелись черные корпуса и трубы пароходов.
Выбравшись на набережную, Ботвель приказал вознице ехать к тому месту, где стояла «Бегущая по волнам», но, попав туда, мы узнали от вахтенного с баркаса, что судно уведено на рейд, почему наняли шлюпку. Нам пришлось обогнуть несколько пароходов, оглашаемых музыкой и освещенных иллюминацией. Мы стали уходить от полосы берегового
света, погрузясь в
сумерки и затем в тьму, где, заметив неподвижный мачтовый огонь, один из лодочников сказал...
На дворе было около восьми часов вечера;
сумерки с каждой минутой надвигались все гуще и гуще, и в небольшой гостиной опрятного домика, выходившего окнами к одной из оранжерей опустелого Таврического дворца, ярко засветилась белая фарфоровая лампа, разливавшая тихий и ровный
свет по уютному покою.
Атмосфера словно арестантским чем-то насыщена,
света нет, голосов не слыхать; сплошные
сумерки, в которых витают какие-то вялые существа.
Вон этот белый мотылек, что с
сумерек уснул на розовом листочке, и дремлет, облитый дрожащим, лунным
светом, неужто чувствует его точь-в-точь, как и я?..
Мне стало легче, и я хотел на другой день чем
свет отправиться догонять эскадрон; вдруг, этак перед
сумерками, глядим — по Смоленской дороге пыль столбом!
Следующие дни мне вспоминаются в тумане, без
света и теней, точно осенние
сумерки…
Для чего культурному человеку изнывать в каких-то
сумерках, лишенных
света и тепла, когда те задачи, преследование которых ему доступно, он может вполне удобно переносить с собой в такие местности, в которых вдоволь и тепла и
света? Для чего он будет выносить в своей Заманиловке тьмы тем всякого рода лишений и неудобств, когда при тех же материальных затратах он может «в другом месте» прожить без мучительной заботы о том, позволит ли подоспевший сенокос послать завтра в город за почтой?
Я вздрагивал и холодел, меня давили впечатления. Немало дней прошло, пока я не привык к тому, что одноэтажные корпуса больницы в декабрьские
сумерки, словно по команде, загорались электрическим
светом.
Свету в камере было совсем мало. Правда, начинались
сумерки, но все-таки на дворе еще было светло. Я подошел к окну, которое было довольно высоко, и убедился, что пространство против окна, выходившего во дворик и находившегося между крыльцом и глухой стеной швальни, было забрано высокими досками, позволявшими видеть только небольшой клочок неба.
Сумеречных бабочек я караулил всегда в
сумерки или отыскивал в лесном сумраке, даже середи дня, где они, не чувствуя яркого солнечного
света, перепархивали с места на место.
Если сквозь тусклый
свет фонаря вглядеться в этот груз, то в первую минуту глазам представится что-то бесформенно-чудовищное и несомненно живое, что-то очень похожее на гигантских раков, которые шевелят клешнями и усами, теснятся и бесшумно карабкаются по скользкой стене вверх к потолку; но вглядишься попристальнее, и в
сумерках начинают явственно вырастать рога и их отражения, затем тощие, длинные спины, грязная шерсть, хвосты, глаза.
Был восьмой час.
Свет уже давно разогнал
сумерки в комнате.
В избушке, где я ночевал, на столе горела еще простая керосиновая лампочка, примешивая к
сумеркам комнаты свой убогий желтоватый
свет. Комната была довольно чистая, деревянные перегородки, отделявшие спальню, были оклеены газетной бумагой. В переднем углу, около божницы, густо пестрели картинки из иллюстраций, — главным образом портреты генералов. Один из них был Муравьев-Амурский, большой и в регалиях, а рядом еще вчера я разглядел два небольших, скромных портрета декабристов.
Известно, что в
сумерках в душах обнаруживается какая-то особенная чувствительность — возникает новый мир, затмевающий тот, который был при
свете: хорошо знакомые предметы обычных форм становятся чем-то прихотливым, непонятным и, наконец, даже страшным.
Узкая полоса дневного
света тянулась над вершинами непроглядной лесной чащи, и хоть далеко еще было до вечера, а в лесу было уж темно, как в осенние
сумерки.
Окон в зимнице не бывает, да их и незачем: люди бывают только ночью, дневного
света им не надо, а чуть утро забрезжит, они уж в лес лесовать и лесуют, пока не наступят глубокие
сумерки.
Ибо как μη, так и ου для ά отрицательного богословия являются уже некоторыми положительными высказываниями о бытии и тем самым относятся к имманентному, дневному, космическому сознанию, различающему
свет бытия и тени небытия, выявленность форм и
сумерки потенциальности.
В ней воцарялись какие-то серые
сумерки, по мере того как все более потухал
свет детства.
В
сумерки мы поднялись с ним на башню для осмотра фонаря. Когда я вышел на мостик с перилами, окружающими фонарь, я поражен был громадным количеством ночниц, налетевших на
свет, и тотчас же стал собирать их в морилку с цианистым калием. Вечером я укладывал насекомых в конвертики и делал надписи на них.
Заходило солнце, спускались
сумерки, восходила луна, и серебристый
свет ее тихо ложился на пыльный, до полу покрытый толстым фризом и заваленный фолиантами стол, а мы всё беседовали. Я где-нибудь сидел в углу, а сухой старик ходил — и ровною, благородною ораторскою речью повествовал мне о деяниях великих людей Греции, Рима и Карфагена. И я все это слушал — и слушал, часто весь дрожа и замирая от страстного волнения.
Я лезла к ней по ее каменистым уступам и странное дело! — почти не испытывала страха. Когда передо мною зачернели в
сумерках наступающей ночи высокие, полуразрушенные местами стены, я оглянулась назад. Наш дом покоился сном на том берегу Куры, точно узник, плененный мохнатыми стражниками-чинарами. Нигде не видно было
света. Только в кабинете отца горела лампа. «Если я крикну — там меня не услышат», — мелькнуло в моей голове, и на минуту мне сделалось так жутко, что захотелось повернуть назад.
Дневной
свет в спальной то и дело сменялся ночными
сумерками.
Сумерки точно остановились, не пуская ночи, и в той стороне рев и выстрелы словно окрасились красным
светом и отогнали тьму.
В
сумерках шел я вверх по Остроженской улице. Таяло кругом, качались под ногами доски через мутные лужи. Под светлым еще небом черною и тихою казалась мокрая улица; только обращенные к западу стены зданий странно белели, как будто светились каким-то тихим
светом. Фонари еще не горели. Стояла тишина, какая опускается в
сумерках на самый шумный город. Неслышно проехали извозчичьи сани. Как тени, шли прохожие.
На дворе стояли уже ранние зимние
сумерки, в моленной царил полумрак и
свет от лампад перед образами уже побеждал потухающий
свет короткого зимнего дня. Мать Досифея сидела на высоком стуле, со строгим выражением своего, точно отлитого из желтого воска лица и подернутыми дымкой грусти прекрасными глазами.
Он прикатил на лихой тройке с рысаком в корню и завивными на пристяжках в самые
сумерки, когда фонари только что зажигались и великолепный фонарь на небе делал
свет их ненужным.
Весь он, от края до края, куда только хватало зрение, был густо запружен всякого рода телегами, кибитками, фургонами, арбами, колымагами, около которых толпились темные и белые лошади, рогатые волы, суетились люди, сновали во все стороны черные, длиннополые послушники; по возам, по головам людей и лошадей двигались тени и полосы
света, бросаемые из окон, — и все это в густых
сумерках принимало самые причудливые, капризные формы: то поднятые оглобли вытягивались до неба, то на морде лошади показывались огненные глаза, то у послушника вырастали черные крылья…
«В
сумерки летит ко мне из Белогородки записка, писанная рукою плисецкого священника, отца Иоанна Колтоновского, который уведомляет, что преосвященный уже к Плисецкому приближается… Я узнал, что отец протоиерей против ночи (то есть на ночь) отправился в Ясногородку, а я, устроив тогда же порядок в своей церкви и умолив Косьму Иващенка, чтобы до
света ехал в Киев за покупками для принятия гостей, спокойно проспал до рассвета».