Неточные совпадения
Тошен свет,
Правды нет,
Жизнь тошна,
Боль сильна.
Пули немецкие,
Пули турецкие,
Пули французские,
Палочки
русские!
Тошен свет,
Хлеба нет,
Крова нет,
Смерти нет.
— А что же,
правда, что этот Михайлов в такой бедности? — спросил Вронский, думая, что ему, как
русскому меценату, несмотря на то, хороша ли или дурна его картина, надо бы помочь художнику.
Я знаю: дам хотят заставить
Читать по-русски. Право, страх!
Могу ли их себе представить
С «Благонамеренным» в руках!
Я шлюсь на вас, мои поэты;
Не
правда ль: милые предметы,
Которым, за свои грехи,
Писали втайне вы стихи,
Которым сердце посвящали,
Не все ли,
русским языком
Владея слабо и с трудом,
Его так мило искажали,
И в их устах язык чужой
Не обратился ли в родной?
— Яков Самгин один из тех матросов корабля
русской истории, которые наполняют паруса его своей энергией, дабы ускорить ход корабля к берегам свободы и
правды.
Бальзаминов. Ну вот всю жизнь и маяться. Потому, маменька, вы рассудите сами, в нашем деле без счастья ничего не сделаешь. Ничего не нужно, только будь счастье. Вот уж правду-то
русская пословица говорит: «Не родись умен, не родись пригож, а родись счастлив». А все-таки я, маменька, не унываю. Этот сон… хоть я его и не весь видел, — черт возьми эту Матрену! — а все-таки я от него могу ожидать много пользы для себя. Этот сон, если рассудить, маменька, много значит, ох как много!
«Тут!» — сказали они. «Что тут?» — «Пешкьюем надо». — «Где же Лена?» — спрашиваю я. Якуты, как и смотритель, указали назад, на пески и луга. Я посмотрел на берег: там ровно ничего. Кустов дивно,
правда, между ними бродит стадо коров да два-три барана, которых я давно не видал. За Лену их недавно послано несколько для разведения между
русскими поселенцами и якутами. Еще на берегу же стоял пастушеский шалаш из ветвей.
— Прежде —
правда, что было довольно сурово, но теперь содержатся они здесь прекрасно. Они кушают три блюда и всегда одно мясное: битки или котлеты. По воскресеньям они имеют еще одно четвертое — сладкое блюдо. Так что дай Бог, чтобы всякий
русский человек мог так кушать.
Правда, великое творчество
русской культуры XIX в. связано с великой империей, но она вся была направлена против империи.
Душа
русской интеллигенции отвращается от него и не хочет видеть даже доли
правды, заключенной в нем.
Русская мистика,
русский мессианизм связаны со вторым образом России, с ее духовным голодом и жаждой божественной
правды на земле, как и на небе.
Мысль, жизнь идей всегда подчинялась
русской душевности, смешивающей правду-истину с правдой-справедливостью.
Но если польское мессианское сознание и может быть поставлено выше
русского мессианского сознания, я верю, что в самом народе
русском есть более напряженная и чистая жажда
правды Христовой и царства Христова на земле, чем в народе польском.
Такая
правда есть в природе
русского человека.
Русский человек не очень ищет истины, он ищет
правды, которую мыслит то религиозно, то морально, то социально, ищет спасения.
Русская душа сгорает в пламенном искании
правды, абсолютной, божественной
правды и спасения для всего мира и всеобщего воскресения к новой жизни.
Русская интеллигенция, освобожденная от провинциализма, выйдет, наконец, в историческую ширь и туда понесет свою жажду
правды на земле, свою часто неосознанную мечту о мировом спасении и свою волю к новой, лучшей жизни для человечества.
Мужественный дух потенциально заключен в России пророческой, в
русском странничестве и
русском искании
правды.
Чудное
русское слово «
правда», которое не имеет соответствующего выражения на других языках.
Если у немцев есть своя
правда и свои нравственные качества, то
русскому начинает казаться, что воевать против немцев нельзя, нехорошо и неоправданно.
В широких кругах
русской интеллигенции и
русского передового общества демократические идеи и идеологии принимались, как само собой разумеющаяся
правда.
В
русской потребности все в мире осмыслить морально и религиозно есть своя
правда.
В таком направлении
русской мысли была та
правда, что для
русского сознания основная тема — тема о Востоке и Западе, о том, является ли западная культура единственной и универсальной и не может ли быть другого и более высокого типа культуры?
— Соглашаешься! Значит, так, коли уж ты соглашаешься! Алешка, ведь
правда? Ведь совершенно
русская вера такая?
В ваших руках судьба моего клиента, в ваших руках и судьба нашей
правды русской.
Здесь речь Ипполита Кирилловича была прервана рукоплесканиями. Либерализм изображения
русской тройки понравился.
Правда, сорвалось лишь два-три клака, так что председатель не нашел даже нужным обратиться к публике с угрозою «очистить залу» и лишь строго поглядел в сторону клакеров. Но Ипполит Кириллович был ободрен: никогда-то ему до сих пор не аплодировали! Человека столько лет не хотели слушать, и вдруг возможность на всю Россию высказаться!
Правда, хороша она была очень, очень даже, —
русская красота, так многими до страсти любимая.
О, он отлично понимал, что для смиренной души
русского простолюдина, измученной трудом и горем, а главное, всегдашнею несправедливостью и всегдашним грехом, как своим, так и мировым, нет сильнее потребности и утешения, как обрести святыню или святого, пасть пред ним и поклониться ему: «Если у нас грех, неправда и искушение, то все равно есть на земле там-то, где-то святой и высший; у того зато
правда, тот зато знает
правду; значит, не умирает она на земле, а, стало быть, когда-нибудь и к нам перейдет и воцарится по всей земле, как обещано».
И вот в четыре года из чувствительной, обиженной и жалкой сироточки вышла румяная, полнотелая
русская красавица, женщина с характером смелым и решительным, гордая и наглая, понимавшая толк в деньгах, приобретательница, скупая и осторожная,
правдами иль неправдами, но уже успевшая, как говорили про нее, сколотить свой собственный капиталец.
Воистину, если не говорят сего (ибо не умеют еще сказать сего), то так поступают, сам видел, сам испытывал, и верите ли: чем беднее и ниже человек наш
русский, тем и более в нем сей благолепной
правды заметно, ибо богатые из них кулаки и мироеды во множестве уже развращены, и много, много тут от нерадения и несмотрения нашего вышло!
«Господин исправник, будьте, говорю, нашим, так сказать, Направником!» — «Каким это, говорит, Направником?» Я уж вижу с первой полсекунды, что дело не выгорело, стоит серьезный, уперся: «Я, говорю, пошутить желал, для общей веселости, так как господин Направник известный наш
русский капельмейстер, а нам именно нужно для гармонии нашего предприятия вроде как бы тоже капельмейстера…» И резонно ведь разъяснил и сравнил, не
правда ли?
—
Правда, — отвечал я. — Только
русские хунхузы ходят по одному, по два человека и никогда не собираются такими большими шайками, как китайские.
Русское правительство не допускает до этого.
— Моя слыхал,
русские хунхузы тоже есть.
Правда это али нет? — спросил он, конфузясь.
Правду сказать, я неохотно знакомился с
русскими за границей.
Я очень ценил и ценю многие мотивы
русской религиозной мысли: преодоление судебного понимания христианства, истолкование христианства как религии Богочеловечества, как религии свободы, любви, милосердия и особой человечности, более, чем в западной мысли выраженное эсхатологическое сознание, чуждость инфернальной идее предопределения, искание всеобщего спасения, искание Царства Божьего и
правды Его.
Несмотря на западный во мне элемент, я чувствую себя принадлежащим к
русской интеллигенции, искавшей
правду.
Скажу только, что
русская православная атмосфера за рубежом может лишь оттолкнуть от православия человека, который дорожит истиной,
правдой и духовной свободой.
Стоило Устеньке закрыть глаза, как она сейчас видела себя женой Галактиона. Да, именно жена, то, из чего складывается нераздельный организм. О, как хорошо она умела бы любить эту упрямую голову, заполненную такими смелыми планами! Сильная мужская воля направлялась бы любящею женскою рукой, и все делалось бы, как прекрасно говорили старинные
русские люди, по душе. Все по душе, по глубоким внутренним тяготениям к
правде, к общенародной совести.
Но
правда выше жалости, и ведь не про себя я рассказываю, а про тот тесный, душный круг жутких впечатлений, в котором жил, — да и по сей день живет, — простой
русский человек.
Вспоминая эти свинцовые мерзости дикой
русской жизни, я минутами спрашиваю себя: да стоит ли говорить об этом? И, с обновленной уверенностью, отвечаю себе — стоит; ибо это — живучая, подлая
правда, она не издохла и по сей день. Это та
правда, которую необходимо знать до корня, чтобы с корнем же и выдрать ее из памяти, из души человека, из всей жизни нашей, тяжкой и позорной.
Он верит, что в
русском народе
правда, и исповедует религиозное народничество.
И все же у Хомякова была
правда, которая не опровергается эмпирической
русской действительностью.
В
русском мессианизме, столь свойственном
русскому народу, чистая мессианская идея Царства Божьего, царства
правды, была затуманена идеей империалистической, волей к могуществу.
Закончу это историческое введение словами св. Александра Невского, которые можно считать характерными для России и
русского народа: «Не в силе Бог, а в
правде».
Такова была обратная сторона
русской борьбы за освобождение и за социальную
правду.
Подводя итоги
русской мысли XIX в. на социальную тему,
русским исканиям социальной
правды, можно сказать, что в России вынашивалась идея братства людей и народов.
Они верили в великое призвание России и
русского народа, в скрытую в нем
правду, и они пытались характеризовать некоторые оригинальные черты этого призвания.
Мы прибавим: не только Пушкина, но и самих славянофилов, но и Достоевского и Л. Толстого, но и искателей
правды, но и возникновением оригинальной
русской мысли.
У него была очень верная и очень
русская мысль о соединении правды-истины и правды-справедливости, о целостном познании всем существом человека.
Я не представляю себе России и
русского народа без этих искателей Божьей
правды.
Вся мысль его есть эстетическая реакция против
русского народничества,
русского освободительного движения,
русского искания социальной
правды,
русского искания Царства Божьего.