(13) Таковы, например, письмо А. Мейера, при посылке исторических надписей российским государям (кн. I, ст. XXX); критика на эти надписи (кн. II, ст. XV); письмо при посылке сочинения «О системе мира» (кн. II, ст. XXII); письмо, при котором присланы вопросы Фонвизина (кн. III, ст. XVI); письмо, приложенное к «Повествованию мнимого глухого и немого» (кн. IV, ст. X); письмо г. Икосова при посылке его оды (книга IV, ст. XI); письмо, содержащее критику на «Систему мира» (кн. IV, ст. XVI); письмо при посылке стихов г. Голенищева-Кутузова (кн. V, ст. VII); письмо Любослова о напечатании его «Начертания о
российском языке» (кн. VII, ст. XV); письмо о «Былях и небылицах», с приложением предисловия к «Истории Петра Великого» (кн. VII, ст. XIX); письмо при посылке стансов на учреждение Российской академии (кн. IX, ст. IV); письмо с приобщением оды «К бессмертию» (кн. X, ст. XIII); письмо А. Мейера в ответ на критику его исторических надписей (кн. X, ст. XIV); письмо при посылке стихов Ломоносова (кн. XI, ст. XIV); письмо А. Старынкевича, с приложением «Стихов к другу» (кн. XI, ст. XVI); письмо при посылке стихов Р — Д — Н (кн. XIV, ст. V).
Неточные совпадения
Мы повели гостей в капитанскую каюту: там дали им наливки, чаю, конфект. Они еще с лодки все показывали на нашу фор-брам-стеньгу, на которой развевался кусок белого полотна, с надписью на японском
языке «Судно
российского государства». Они просили списать ее, по приказанию разумеется, чтоб отвезти в город, начальству.
И так он вознамерился сделать опыт сочинения новообразными стихами, поставив сперва
российскому стихотворению правила, на благогласии нашего
языка основанные.
Беседуя с Горацием, Виргилием и другими древними писателями, он давно уже удостоверился, что стихотворение
российское весьма было несродно благогласию и важности
языка нашего.
Слово твое, живущее присно и вовеки в творениях твоих, слово
российского племени, тобою в
языке нашем обновленное, прелетит во устах народных за необозримый горизонт столетий.
Заслуги твои о
российском слове суть многообразны; и ты почитаешися в малопритяжательном сем своем труде яко первым основателем истинных правил
языка нашего и яко разыскателем естественного расположения всяческого слова.
Читая немецких стихотворцев, он находил, что слог их был плавнее
российского, что стопы в стихах были расположены по свойству
языка их.
— Но для чего, — прервав он свою речь, продолжал, — для чего не заведут у нас вышних училищ, в которых бы преподавалися науки на
языке общественном, на
языке российском?
Через несколько лет возвратились доморощенные гувернантки к барыне с громким аттестатом, в котором было написано, что они знают Закон Божий, арифметику,
российскую пространную и всеобщую краткую историю, французский
язык и проч., в ознаменование чего при акте их наградили золотообрезными экземплярами «Paul et Virginie» [«Поль и Виргиния» (фр.).].
В числе других предметов, вместе с русским
языком, в среднем классе преподавалась грамматика славянского
языка, составленная самим преподавателем, Николаем Мисаиловичем Ибрагимовым, поступившим также из Московского университета; он же был не только учителем
российской словесности, но и математики в средних классах.
В классе
российской словесности, у того же самого Ибрагимова, успехи мои были так же блестящи; здесь преподавался синтаксис русского
языка и производились практические упражнения, состоявшие из писанья под диктовку и из переложения стихов в прозу.
А как приспеет время учити того царевича грамоте, и в учители выбирают учительных людей, тихих и не бражников; а писать учить выбирают из посольских подьячих; а иным
языком, латинскому, греческого, немецкого, и никоторых, кроме русского, научения в
российском государстве не бывает…
Чрез полгода после начала этого издания княгиня Дашкова успела уже привести к совершению учреждение
Российской академии как ученого общества, долженствующего «хранить и утверждать
язык»; таким образом, что она имела в виду совершить частным образом, посредством своих сочинений и кружка литераторов, помещавших свои труды в ее журнале, теперь высказалось официально и возложено было на целое сословие ученых, которые должны были усовершенствование отечественного слова поставить задачею своей деятельности.
(67) Чтобы оценить эти грамматические труды, нужно принять в соображение то, что тогда еще у нас существовали всего только две русские грамматики; Ломоносова (1755) и Барсова (1771), и что исследования о
языке пришли в движение только после учреждения
Российской академии, хотя, собственно, академическая грамматика явилась уже в 1802 году.
Чтобы утвердить Русский
язык на правилах и привести в систему, Монархиня основала Академию Словесности, по примеру Французской, и мы обязаны сему трудолюбивому обществу Полным
Российским Словарем, нужным для всякого и необходимым для Авторов.
Екатерина прибавила как другие
языки (особливож совершенное знание
Российского), так и все необходимые для государственного просвещения науки, которые, смягчая сердце, умножая понятия человека, нужны и для самого благовоспитанного Офицера: ибо мы живем уже не в те мрачные, варварские времена, когда от воина требовалось только искусство убивать людей; когда вид свирепый, голос грозный и дикая наружность считались некоторою принадлежностию сего состояния.
Сим предметом еще не ограничились труды их: Монархиня желала, чтобы они исследовали все исторические монументы в нашей Империи; замечали следы народов, которые от стран Азии преходили Россию, сами исчезли, но оставили знаки своего течения, подобно рекам иссохшим; желала, чтобы они в развалинах, среди остатков древности, как бы забытых времен, искали откровений прошедшего; чтобы они в нынешних многочисленных народах
Российских узнавали их неизвестных предков, разбирая
языки, происхождение и смесь оных; чтобы они, наблюдая обычаи, нравы, понятия сих людей, сообщили Историку и Моралисту новые сведения, а Законодателю новые средства благодеяния.
Тут она основала
Российскую академию, дозволила заведение вольных типографий, составила план сравнительного словаря всех
языков и наречий, издавала с Дашковою «Собеседник».
Когда другие мучились, слушая всякого рода глупости на
российском и латинском
языках, я преспокойно выслушивал замысловатые сказки, которые мне поочередно рассказывали бабуся и Юрко, или играл с ними в свайку, в карты и тому подобное.
Но первый сердца долг к тебе, царю царей!
Все царства держатся десницею твоей.
Прославь, и возвеличь, и вознеси Россию!
Сотри ее врагов коварну, горду выю,
Чтоб с трепетом сказать иноплеменник мог:
Языки, ведайте — велик
российский бог...
Симпатии к угнетаемой все более и более высказываются в здешнем обществе: работа наших не пропадает даром. Все высшее общество (правда, хотя и из глупого подражания) облеклось в жалобу: черный цвет является преобладающим в женских нарядах; на
языке у многих слова сожаления, сочувствия к нам и слова порицания своего
российского правительства.
Петербург — город русский, столица
Российского государства, но в нем имеется всего две труппы актеров, дающих представления на русском
языке: одна драматическая и одна оперная, тогда как в то же время трупп, представляющих на иностранных
языках, имеется пять, а именно: немецкая, французская, итальянская, театр Буфф и театр Берга.
Мужской персонал также пополнился, и увеличенная труппа вскоре могла дать на русском
языке первую оперу, «Цеваль и Прокрис» Сумарокова, музыка Арайя, а декорации и сюжет создал Валерьяни, получивший пышный титул «первого исторического живописца, перспективы профессора и театральной архитектуры, инженера при императорском
российском дворе».
В день коронации был дан первый великолепный спектакль на итальянском
языке: он состоял из оперы «Clemenzo di Tiddo» (Титово милосердие) и «Le Russia affletta et riconsolata» (Опечаленная и вновь утешенная Россия), большая аллегорическая интермедия, смысла которой пояснять не нужно, потому что он виден из самого заголовка пьесы. После следовал балет «Радость народа, появление Астреи на
российском горизонте и восстановлении золотого века».
— Они считают за стыд говорить на родном
языке. У какого народа кроме
российского это бывает?
Другая личность, состоявшая при Алексее Григорьевиче, была Василий Евдокимович Ададуров, ученик Миллера, один из первых воспитанников академической гимназии в Петербурге и первый адъюнкт из русских в
российской Академии наук. Он также довершил воспитание свое за границей и первый составил грамматику русского
языка. Ададуров был при Разумовском чем-то вроде секретаря.
— Ну так вы ошибаетесь: это совсем
язык не
российский.