Неточные совпадения
Как-то мой отец принялся за Карамзина «
Историю государства
Российского», узнавши, что император Александр ее читал, но положил в сторону, с пренебрежением говоря: «Всё Изяславичи да Ольговичи, кому это может быть интересно?»
Бурлак, идущий в кабак повеся голову и возвращающийся обагренный кровию от оплеух, многое может решить доселе гадательное в
истории российской.
[
История Российская, г. Карамзина, том 5, стр. 144.
Через несколько лет возвратились доморощенные гувернантки к барыне с громким аттестатом, в котором было написано, что они знают Закон Божий, арифметику,
российскую пространную и всеобщую краткую
историю, французский язык и проч., в ознаменование чего при акте их наградили золотообрезными экземплярами «Paul et Virginie» [«Поль и Виргиния» (фр.).].
Так, например, у самого Карамзина мы находим, что вся
история народа пожертвована строгому и последовательному проведению одной идеи — об образовании и развитии государства
российского.
В том доме некогда жил Карамзин и писал «
Историю Российского государства».]
Сделавшись управителем Пеньковского завода, Муфель быстро освоился на новой почве и в совершенстве овладел целым лексиконом отборнейших
российских ругательств, но говорить по-русски не мог выучиться и говорил: «кланяйтесь из менэ», «благодарим к вам», «я буду приходить по вас», «сигун» вместо чугун и т. д., словом, это была совсем старая
история, известная всякому.
Особенно досталось двум авторам; Любослову, который поместил в «Собеседник» свою критику и на первую часть его, мелочную, правда, но большею частию справедливую, и потом «Начертание о
российском языке», и еще автору одного письма к сочинителю «Былей и небылиц», приложившему при этом письме и свое предисловие к «
Истории Петра Великого».
(13) Таковы, например, письмо А. Мейера, при посылке исторических надписей
российским государям (кн. I, ст. XXX); критика на эти надписи (кн. II, ст. XV); письмо при посылке сочинения «О системе мира» (кн. II, ст. XXII); письмо, при котором присланы вопросы Фонвизина (кн. III, ст. XVI); письмо, приложенное к «Повествованию мнимого глухого и немого» (кн. IV, ст. X); письмо г. Икосова при посылке его оды (книга IV, ст. XI); письмо, содержащее критику на «Систему мира» (кн. IV, ст. XVI); письмо при посылке стихов г. Голенищева-Кутузова (кн. V, ст. VII); письмо Любослова о напечатании его «Начертания о
российском языке» (кн. VII, ст. XV); письмо о «Былях и небылицах», с приложением предисловия к «
Истории Петра Великого» (кн. VII, ст. XIX); письмо при посылке стансов на учреждение
Российской академии (кн. IX, ст. IV); письмо с приобщением оды «К бессмертию» (кн. X, ст. XIII); письмо А. Мейера в ответ на критику его исторических надписей (кн. X, ст. XIV); письмо при посылке стихов Ломоносова (кн. XI, ст. XIV); письмо А. Старынкевича, с приложением «Стихов к другу» (кн. XI, ст. XVI); письмо при посылке стихов Р — Д — Н (кн. XIV, ст. V).
«Собеседник любителей
российского слова» должен занять видное место в
истории русской литературы и в особенности журналистики.
Она указывала Русским Авторам новые предметы, вредные пороки общества, которые должны осмеивать Талии; черты характера народного, которые требуют кисти таланта; писала для юных Отраслей Августейшего Дому Своего нравоучительные повести; но всего более, чувствуя важность отечественной
Истории (и предчувствуя, что сия
История должна некогда украситься и возвеличиться Ею!), занималась
Российскими летописями, изъясняла их, соединяя предложение действий с философскими мыслями, и драгоценные труды Свои для Публики издавала.
Сии избранные мужи должны были от берегов Невы до гор Рефейских, до морей Азовского, Каспийского и далее, видеть и описать Россию в трех царствах Природы, проникнуть во внутренность пустынь, во глубину пещер и лесов дремучих, где око наблюдателя еще никогда не примечало за творческою Натурою, где она искони действовала уединенно или пред свидетелями невнимательными; исчислить минералы в недрах земли, растения на зеленых коврах ее, животных в трех стихиях и, таким образом, собрать богатства для
Российской Естественной
Истории.
В самой
истории Карамзин держится постоянно той точки зрения, которая выразилась в заглавии его творения: «
История государства
Российского».
Все сие обновляет в моей памяти
историю нашего отечества — печальную
историю тех времен, когда свирепые татары и литовцы огнем и мечом опустошали окрестности
российской столицы и когда несчастная Москва, как беззащитная вдовица, от одного бога ожидала помощи в лютых своих бедствиях.
Блуменбаха, Геттингенского университета профессора и великобританского надворного советника, с немецкого на
российский язык переведенное
истории естественной и гражданской и географии учителями...
Однажды Карамзин уведомил его запиской, что в такой-то день, в семь часов вечера, приедет и прочтет отрывок из «
Истории Российского государства».
[
История государства
Российского, т. VI.]
Без учения, без наставлений, руководимый только природным умом, он держался мудрых правил во внешней и внутренней политике, силою и храбростью восстановляя свободу и целость России, губя царство Батыево, тесня, обрывая Литву, сокрушая вольность новгородскую, захватывая уделы, расширяя московские владения до пустынь Сибирских и Норвежской Лапландии [Н. М. Карамзин. «
История Государства
Российского». Т. VI.].
В это число не входили потопленные в Волхове, тела которых буквально запрудили реку [Н. М. Карамзин. «
История Государства
Российского».
По свидетельству иноземцев, приезжавших в Россию для торговли, «Иоанн затмил своих предков могуществом, имеет много врагов и смиряет их. Литва, Польша, Швеция, Дания, Ливония, Крым и Ногаи ужасаются русского имени» [Н. М. Карамзин. «
История Государства
Российского». Т. IX.].
[
История государства
Российского, т. VI.] Великий князь смотрел на ересь как на дело любознания, столь сродного человеку.
До появления в свете IX тома «
Истории Государства
Российского» у нас признавали Иоанна государем великим, видели в нем завоевателя трех царств и мудрого, попечительного законодателя. Знали, что он был жестокосерд, но и то только по темным преданиям, и отчасти извиняли его во многих делах, считая эти меры жестокости необходимыми для утверждения благодетельного самодержавия.
Скажем несколько слов об этом историческом памятнике и древней святыне первопрестольной столицы. Новодевичий монастырь находится на Девичьем поле, на берегу Москвы-реки, против Воробьевых гор. Он был основан в 1524 году великим князем Василием Иоанновичем, в память знаменательного в нашей
истории события — взятия Смоленска и присоединения его к
Российской державе.
Мать князя Владимира, престарелая монахиня Ефросиния, была умерщвлена вскоре после сына — ее утопили в реке Шексне [Н. М. Карамзин. «
История Государства
Российского».
Воин на престоле опасен: легко может увлечься и начать кровопролитие только для своего личного славолюбия, легко может одною несчастною битвою утратить плоды десяти счастливых. Ему трудно быть миролюбивым, а это лучшее качество в венценосце [Н. М. Карамзин. «
История Государства
Российского». Т. VI.].
С рукой ее новокрещенец получил от великого князя поместье, и оба взысканы были от русской Клио следующими строками: [
История государства
Российского, т. VI, примеч.
Остальную повесть о покорении Твери доскажу вам словами историка: [
История государства
Российского, т. VI, с. 173.] «Тогда епископ, князь Михайла Холмский, с другими князьями, боярами и земскими людьми, сохранив до конца верность своему законному властителю, отворили город Иоанну, вышли и поклонились ему как общему монарху России.