Неточные совпадения
— Ну, ну, ладно! — оборвала ее Анфуса Гавриловна. — Девицы, вы приоденьтесь к обеду-то. Не то штоб уж совсем на отличку, а как порядок требовает. Ты, Харитинушка, барежево платье одень, а ты, Серафимушка, шелковое, канаусовое, которое тебе отец из Ирбитской ярманки привез… Ох, Аграфена, сняла ты с меня голову!.. Ну, надо ли было дурище наваливаться на такого
человека, а?..
Растерзать тебя мало…
Мне казалось, что эти
люди во всякое время готовы
растерзать меня на клочки.
И подлинно, он нравственно уединил себя от всех
людей, жил посреди их особняком, отказался от всякой дружбы, от всяких приязненных отношений, перестал быть
человеком и сделал из себя царскую собаку, готовую
растерзать без разбора всякого, на кого Иоанну ни вздумалось бы натравить ее.
«И я, — подумает она, — я сомневалась в этом
человеке, который мне пожертвовал всем, всем и
растерзал для меня свое сердце!» Разумеется, прежняя любовь воскресла бы в ней с неудержимою силою!
— А вы, Павел Александрович, — подхватила Зина, тоже обращаясь к Мозглякову, — вы, на которого я одно время решилась было смотреть как на моего будущего мужа, вы, который теперь мне так жестоко отомстили, — неужели и вы могли примкнуть к этим
людям, чтоб
растерзать и опозорить меня?
Эти самые
люди готовились проливать кровь завтра, нынче! и они, крестясь и кланяясь в землю, поталкивали друг друга, если замечали возле себя дворянина, и готовы были
растерзать его на месте; — но еще не смели; еще ни один казак не привозил кровавых приказаний в окружные деревни.
Барабошев (читает). «Любить и страдать — вот что мне судьба велела. Нельзя открыть душу, нельзя показать чувства — невежество осмеет тебя и
растерзает твое сердце.
Люди необразованные имеют о себе высокое мнение только для того, чтоб иметь высокое давление над нами, бедными. Итак, я должен молчать и в молчании томиться».
Платонов (хватает себя за голову). О несчастный, жалкий! Боже мой! Проклятие моей богом оставленной голове! (Рыдает.) Прочь от
людей, гадина! Несчастьем был я для
людей,
люди были для меня несчастьем! Прочь от
людей! Бьют, бьют и никак не убьют! Под каждым стулом, под каждой щепкой сидит убийца, смотрит в глаза и хочет убить! Бейте! (Бьет себя по груди.) Бейте, пока еще сам себя не убил! (Бежит к двери.) Не бейте меня по груди!
Растерзали мою грудь! (Кричит.) Саша! Саша, ради бога! (Отворяет дверь.)
Я глядел на его рисующую руку и, казалось, узнавал в ней ту самую железную, мускулистую руку, которая одна только могла в один прием задушить спящего Кузьму,
растерзать хрупкое тело Ольги. Мысль, что я вижу перед собой убийцу, наполняла мою душу непривычным чувством ужаса и страха… не за себя — нет! — а за него, за этого красивого и грациозного великана… вообще за
человека…
Один раз на раденьях — сам я тут был, — указав на ближнего к себе пророка, Максим сказал: «Смерть ему!», и Божьи
люди всем кораблем ринулись на пророка и непременно бы
растерзали его на клочки, если б верховный пророк не остановил их.
И вдруг этот
человек добра и правды — обманул. Разбил,
растерзал сердце девушки, погасил в нем первое чувство любви… Ни слова никому не сказала Дуня о такой сердечной обиде. И Груне не сказала — гордость не дозволяла, самолюбие не позволяло.
И еще в этом псалме: «…падут подле тебя тысячи, и десять тысяч одесную тебя; Но к тебе не приблизится. На аспида и василиска наступишь, попирать будешь льва и дракона…» И ведь правда, если вдумаешься; без воли господней ни один волос не спадет с головы
человека! Вот мы едем, боимся, вглядываемся в темноту, а господь уж заранее определил: если суждено им, чтоб нас
растерзал тигр, не помогут никакие ружья; а не суждено, — пусть тигр расхаживает кругом, — мы проедем мимо него, и он нас не тронет.