Батальоны брякнули ружьями и замерли. Прозрачно и резко
разносясь в воздухе, раздались звуки встречного марша. Знамя, обернутое сверху кожаным футляром, показалось над рядами, мерно колыхаясь под звуки музыки. Того, кто его нес, не было видно. Потом оно остановилось, и музыка замолкла.
А на улице то и дело встречались полутемные фигуры гуляющих. Тихий говор и смех как-то таинственно
разносятся в воздухе, словно бы говоря о людском счастье. По временам раздавался мягкий, слегка звякающий по крупному жесткому песку улицы шум копыт, и мимо Володи проносились с веселым смехом стройные фигуры амазонок-каначек, сидящих по-мужски на маленьких лошадках.
Неточные совпадения
Все это сильно растворяется
в жарком индийском
воздухе и
разносится всюду.
Чуть брезжилось; звезды погасли одна за другой; побледневший месяц медленно двигался навстречу легким воздушным облачкам. На другой стороне неба занималась заря. Утро было холодное.
В термометре ртуть опустилась до — 39°С. Кругом царила торжественная тишина; ни единая былинка не шевелилась. Темный лес стоял стеной и, казалось, прислушивался, как трещат от мороза деревья. Словно щелканье бича, звуки эти звонко
разносились в застывшем утреннем
воздухе.
Он умолкал на несколько мгновений и снова принимался кричать. Голос его звонко
разносился в неподвижном, чутко дремлющем
воздухе. Тридцать раз по крайней мере прокричал он имя Антропки, как вдруг с противоположного конца поляны, словно с другого света, принесся едва слышный ответ...
Вдруг, где-то
в отдалении, раздался протяжный, звенящий, почти стенящий звук, один из тех непонятных ночных звуков, которые возникают иногда среди глубокой тишины, поднимаются, стоят
в воздухе и медленно
разносятся, наконец, как бы замирая.
И
в хрустально-чистом холодном
воздухе торжественно, величаво и скорбно
разносились стройные звуки: «Святый боже, святый крепкий, святый бессмертный, помилуй нас!» И какой жаркой, ничем ненасытимой жаждой жизни, какой тоской по мгновенной, уходящей, подобно сну, радости и красоте бытия, каким ужасом перед вечным молчанием смерти звучал древний напев Иоанна Дамаскина!
Старик задумался. Тонкие струйки вакштафного дыма, вылетая из-под его седых усов и
разносясь по
воздуху, окрашивались янтарною пронизью взошедшего солнца; куры слетели с насестей и, выйдя из закутки, отряхивались и чистили перья. Вот на мосту заиграл
в липовую дудку пастух; на берегу зазвенели о водонос пустые ведра на плечах босой бабы; замычали коровы, и собственная работница протопопа, крестя зевающий рот, погнала за ворота хворостиной коровку; канарейка трещит на окне, и день во всем сиянии.
Морозный
воздух чутко звонок, степенное карканье ворон, озабоченных холодом, весёлое треньканье синиц, смешной скрип снегирей легко
разносились по городу из конца
в конец.
Раскаленный гребень чесал солому крыш, кривые огненные пальцы перебирали плетни, играя на них, как на гуслях,
в дымном
воздухе разносилось злорадно ноющее, жаркое пение пламени и тихий, почти нежно звучавший треск тающего дерева.
Дикие, безумные хриплые вопли вырываются из моей груди, и нет на них ответа. Громко
разносятся они
в ночном
воздухе. Все остальное молчит. Только сверчки трещат по-прежнему неугомонно. Луна жалобно смотрит на меня круглым лицом.
И запели «канон за единоумершую». Далеко по свежему утреннему
воздуху разносились стройные голоса певчей стаи, налаженной Васильем Борисычем и управляемой Марьей головщицей. Тишь стояла невозмутимая; дым ладана прямым столбом вился кверху, пламя на свечах не колебалось. Ни говором людей, ни шумом деревьев не нарушалось заунывное пенье, лишь порой всхлипывала Аксинья Захаровна да звонко заливались жаворонки
в сияющем поднебесье.
Какая ночь! Все звёзды до единой
Тепло и кротко
в душу смотрят вновь,
И
в воздухе за песнью соловьиной
Разносится тревога и любовь.
В воздухе разнеслась живительная свежесть, вместе с тихою вечернею прохладою.
И девять выстрелов гулко
разнеслись по рейду. Белый дымок из орудий застлал на минуту корвет и скоро исчез, словно растаял
в воздухе.
Громко
разносится в свежем
воздухе удалая песня...
С заходом солнца канонада замолкла. Всю ночь по колонным дорогам передвигались с запада на восток пехотные части, батареи, парки. Под небом с мутными звездами далеко
разносился в темноте шум колес по твердой, мерзлой земле.
В третьем часу ночи взошла убывающая луна, — желтая,
в мутной дымке, как будто размазанная. Части всё передвигались, и
в воздухе стоял непрерывный, ровно-рокочущий шум колес.