Неточные совпадения
Под дрожащею кругами тенью листьев, у покрытого белою скатертью и уставленного кофейниками,
хлебом, маслом, сыром, холодною дичью стола, сидела княгиня в наколке с лиловыми лентами,
раздавая чашки и тартинки.
Этому чиновнику посылают еще сто рублей деньгами к Пасхе, столько-то
раздать у себя в деревне старым слугам, живущим на пенсии, а их много, да мужичкам, которые то ноги отморозили, ездивши по дрова, то обгорели, суша
хлеб в овине, кого в дугу согнуло от какой-то лихой болести, так что спины не разогнет, у другого темная вода закрыла глаза.
19 числа перетянулись на новое место. Для буксировки двух судов, в случае нужды, пришло 180 лодок. Они вплоть стали к фрегату: гребцы, по обыкновению, голые; немногие были в простых, грубых, синих полухалатах. Много маленьких девчонок (эти все одеты чинно), но женщины ни одной. Мы из окон бросали им
хлеб, деньги,
роздали по чарке рому: они все хватали с жадностью. Их много налезло на пушки, в порта. Крик, гам!
Получая от нас
хлебы, конечно, они ясно будут видеть, что мы их же
хлебы, их же руками добытые, берем у них, чтобы им же
раздать, безо всякого чуда, увидят, что не обратили мы камней в
хлебы, но воистину более, чем самому
хлебу, рады они будут тому, что получают его из рук наших!
Он почитал за грех продавать
хлеб — Божий дар, и в 40-м году, во время общего голода и страшной дороговизны,
роздал окрестным помещикам и мужикам весь свой запас; они ему на следующий год с благодарностью взнесли свой долг натурой.
Дядя Петр приносил огромную краюху белого
хлеба и варенье «семечки» в большой глиняной банке, резал
хлеб ломтями, щедро смазывал их вареньем и
раздавал всем эти вкусные малиновые ломти, держа их на ладони, низко кланяясь.
Возвращаясь с семейных совещаний, отец рассказывал матери, что покойный дедушка еще до нашего приезда отдал разные приказанья бабушке: назначил каждой дочери, кроме крестной матери моей, доброй Аксиньи Степановны, по одному семейству из дворовых, а для Татьяны Степановны приказал купить сторгованную землю у башкирцев и перевести туда двадцать пять душ крестьян, которых назвал поименно; сверх того,
роздал дочерям много
хлеба и всякой домашней рухляди.
— Конечно, что уж не в полном рассудке, — подтвердил священник. — А во всем прочем — предобрый! — продолжал он. — Три теперь усадьбы у него прехлебороднейшие, а ни в одной из них ни зерна
хлеба нет, только на семена велит оставить, а остальное все бедным
раздает!
Те приехали в заседание и единогласно объявили, что полезнее бы всего было
раздать деньги на руки самим голодающим; однако члены комитета, поняв заднюю мысль, руководившую сих мытарей, в глаза им объявили, что при подобном способе большая часть денег бедняками будет употреблена не на покупку
хлеба, а на водку откупщицкую.
Детей они весьма часто убивали, сопровождая это разными, придуманными для того, обрядами: ребенка, например, рожденного от учителя и хлыстовки, они наименовывали агнцем непорочным, и отец этого ребенка сам закалывал его, тело же младенца сжигали, а кровь и сердце из него высушивали в порошок, который клали потом в их причастный
хлеб, и ересиарх,
раздавая этот
хлеб на радениях согласникам, говорил, что в
хлебе сем есть частица закланного агнца непорочного.
— Не знаю, право… но я мать: зачем меня ронять при детях? Я ей ответила, что тоже утром занималась: она молилася за Настеньку и вклад монастырю дала, а я писала управителю, чтобы он голодным хотетовским мужикам бесплатно по четверти
хлеба на семена
роздал за Настино здоровье… всякий, значит, свое сделал…
Приказать купить
хлеба, пойти по избам и
раздавать — это не под силу одному человеку, не говоря уже о том, что второпях рискуешь дать сытому или кулаку вдвое больше, чем голодному.
В столовую подали ужинать. На большие столы без скатертей поставили по нескольку деревянных крашеных и золоченых мисок с жидкою пшенною кашицею; больные уселись на лавки; им
раздали по ломтю черного
хлеба. Ели деревянными ложками человек по восьми из одной миски. Некоторым, пользовавшимся улучшенной пищей, подали отдельно. Наш больной, быстро проглотив свою порцию, принесенную сторожем, который позвал его в его комнату, не удовольствовался этим и пошел в общую столовую.
В затворе прожил отец Сергий еще семь лет. Сначала отец Сергий принимал многое из того, что ему приносили: и чай, и сахар, и белый
хлеб, и молоко, и одежду, и дрова. Но чем дальше и дальше шло время, тем строже и строже он устанавливал свою жизнь, отказываясь от всего излишнего, и, наконец, дошел до того, что не принимал больше ничего, кроме черного
хлеба один раз в неделю. Всё то, что приносили ему, он
раздавал бедным, приходившим к нему.
Марфа страдала во глубине души, но еще являлась народу в виде спокойного величия, окруженная символами изобилия и дарами земными: когда ходила по стогнам, многочисленные слуги носили за нею корзины с
хлебами; она
раздавала их, встречая бледные, изнуренные лица — и народ еще благословлял ее великодушие.
Она особенно любила щипаться и
раздавать колотушки детям сестры своей, фискалить на них за утащенный сахар и
хлеб, отчего между ней и старшей сестрой ее существовала бесконечная и неутолимая ссора.
Тем барыням, что из себя попригляднее были, из удельных магазинов весь
хлеб роздал, а друзей-приятелей деньгами из мирских сумм снабжал.
Вечерело. Сестры, в белых фартуках с красными крестами,
раздавали больным чай. Они заботливо подкладывали им
хлеба, мягко и любовно поили слабых. И казалось, эти славные девушки — совсем не те скучные, неинтересные сестры, какими они были в дороге.
Надзирательница Азарова и служанки Кирсанова и Пелагея Логинова объявили, что посторонних посетителей в заведении перед этим не было, кроме 25-го числа января; 25-го же утром, до обеда, больных посещали какие-то три неизвестные барыни и
роздали всем по одному французскому
хлебу.
— Да я никогда не звала их, — сказала княжна Марья; — я только сказала Дронушке, чтобы
раздать им
хлеба.
— Ты
раздай им этот
хлеб, ежели его довольно будет для них. Всё
раздай. Я тебе приказываю именем брата, и скажи им: что наше, то и ихнее. Мы ничего не пожалеем для них. Так им скажи.