Неточные совпадения
На запад пятиглавый Бешту синеет, как «последняя туча рассеянной бури»; на север подымается Машук, как мохнатая персидская шапка, и закрывает всю эту часть небосклона; на восток смотреть веселее: внизу передо мною
пестреет чистенький, новенький городок, шумят целебные ключи, шумит разноязычная
толпа, — а там, дальше, амфитеатром громоздятся горы все синее и туманнее, а на краю горизонта тянется серебряная цепь снеговых вершин, начинаясь Казбеком и оканчиваясь двуглавым Эльбрусом…
До деревни было сажен полтораста, она вытянулась по течению узенькой речки, с мохнатым кустарником на берегах; Самгин хорошо видел все, что творится в ней, видел, но не понимал. Казалось ему, что
толпа идет торжественно, как за крестным ходом, она даже сбита в
пеструю кучу теснее, чем вокруг икон и хоругвей. Ветер лениво гнал шумок в сторону Самгина, были слышны даже отдельные голоса, и особенно разрушал слитный гул чей-то пронзительный крик...
Лицо у нее было большое, кирпичного цвета и жутко неподвижно, она вращала шеей и, как многие в
толпе, осматривала площадь широко открытыми глазами, которые первый раз видят эти древние стены, тяжелые торговые ряды,
пеструю церковь и бронзовые фигуры Минина, Пожарского.
Толпа прошла, но на улице стало еще более шумно, — катились экипажи, цокали по булыжнику подковы лошадей, шаркали по панели и стучали палки темненьких старичков, старушек, бежали мальчишки. Но скоро исчезло и это, — тогда из-под ворот дома вылезла черная собака и, раскрыв красную пасть, длительно зевнув, легла в тень. И почти тотчас мимо окна бойко пробежала
пестрая, сытая лошадь, запряженная в плетеную бричку, — на козлах сидел Захарий в сером измятом пыльнике.
Ритмический топот лошадей был едва слышен в
пестром и гулком шуме голосов, в непрерывном смехе, иногда неожиданно и очень странно звучал свист, но все же казалось, что
толпа пешеходов подчиняется глухому ритму ударов копыт о землю.
Идя по Дворцовой площади или мимо нее, он видел, что лишь редкие прохожие спешно шагают по лысинам булыжника, а хотелось, чтоб площадь была заполнена
пестрой, радостно шумной
толпой людей.
Самгин, не ответив, налил вина в его стакан. Количество ряженых возросло,
толпа стала
пестрее, веселей, и где-то близко около двери уже задорно кричал Лютов...
Впереди
толпы шагали, подняв в небо счастливо сияющие лица, знакомые фигуры депутатов Думы, люди в мундирах, расшитых золотом, красноногие генералы, длинноволосые попы, студенты в белых кителях с золочеными пуговицами, студенты в мундирах, нарядные женщины, подпрыгивали, точно резиновые, какие-то толстяки и, рядом с ними, бедно одетые, качались старые люди с палочками в руках, женщины в
пестрых платочках, многие из них крестились и большинство шагало открыв рты, глядя куда-то через головы передних, наполняя воздух воплями и воем.
Возвышалось, подавляя друг друга, еще много капризно разбросанных построек необыкновенной архитектуры, некоторые из них напоминали о приятном искусстве кондитера, и, точно гигантский кусок сахара, выделялся из
пестрой их
толпы белый особняк художественного отдела.
Город уже проснулся, трещит, с недостроенного дома снимают леса, возвращается с работы пожарная команда, измятые, мокрые гасители огня равнодушно смотрят на людей, которых учат ходить по земле плечо в плечо друг с другом, из-за угла выехал верхом на
пестром коне офицер, за ним, перерезав дорогу пожарным, громыхая железом, поползли небольшие пушки, явились солдаты в железных шлемах и прошла небольшая
толпа разнообразно одетых людей, впереди ее чернобородый великан нес икону, а рядом с ним подросток тащил на плече, как ружье, палку с национальным флагом.
Перед вокзалом стояла густая
толпа людей с обнаженными головами, на
пестром фоне ее красовались золотые статуи духовенства, а впереди их, с посохом в руке, большой златоглавый архиерей, похожий на колокол.
Зато в доме, кроме князя и княгини, был целый, такой веселый и живой мир, что Андрюша детскими зелененькими глазками своими смотрел вдруг в три или четыре разные сферы, бойким умом жадно и бессознательно наблюдал типы этой разнородной
толпы, как
пестрые явления маскарада.
В самом деле, на пристани ожидала нас
толпа гуще, было больше суматохи; навстречу вышли важнее чиновники, в самых
пестрых юбках.
Пока мы шли к консулу, нас окружила
толпа португальцев, очень
пестрая и живописная костюмами, с смуглыми лицами, черными глазами, в шапочках, колпаках или просто с непокрытой головой, красавцев и уродов, но больше красавцев.
Между тем мы своротили с реки на канал, перешли маленький мостик и очутились среди
пестрой, движущейся
толпы, среди говора, разнообразных криков, толчков, запахов, костюмов — словом, на базаре. Здесь представлялась мне полная картина китайского народонаселения без всяких прикрас, в натуре.
Около дровосушных печей
запестрела голосистая
толпа поденщиц.
В
толпе запестрели кумачные красные бабьи платки.
Около заводской конторы и на крылечке сидели служащие и мелкая заводская сошка, а у машинной, где висел на высоком столбе медный колокол, шушукалась и хихикала расцвеченная
толпа заводских поденщиц, вырядившихся в ситцевые сарафаны, кумачные платки и станушки с
пестрыми подзорами.
Пестрая говорящая
толпа наполняла тротуар солнечной стороны, сгущаясь около особенно бойких мест и постепенно редея по мере приближения к Аничкину мосту.
В дальнем углу виднелось несколько дровосушных печей, около которых, среди беспорядочно наваленных дровяных куч,
пестрела голосистая
толпа поденщиц-дровосушек; эта чумазая и покрытая сажей
толпа с жадным любопытством провожала глазами барина, который прошел прямо в катальную.
— Посмотрите на эту
толпу, одетую в
пестрые праздничные свои наряды, — продолжает генеральша, не обратив внимания на комплимент своего усердного поклонника, — mais je vous demande un peu, si ce n'est pas joli?
На набережной шумно шевелятся
толпы серых солдат, черных матросов и
пестрых женщин.
А всё те же звуки раздаются с бастионов, всё так же — с невольным трепетом и суеверным страхом, — смотрят в ясный вечер французы из своего лагеря на черную изрытую землю бастионов Севастополя, на черные движущиеся по ним фигуры наших матросов и считают амбразуры, из которых сердито торчат чугунные пушки; всё так же в трубу рассматривает, с вышки телеграфа, штурманский унтер-офицер
пестрые фигуры французов, их батареи, палатки, колонны, движущиеся по Зеленой горе, и дымки, вспыхивающие в траншеях, и всё с тем же жаром стремятся с различных сторон света разнородные
толпы людей, с еще более разнородными желаниями, к этому роковому месту.
Вся
толпа двинулась из лесу, окружая царевича. Когда показалось наконец поле, а вдали
запестрела крыша Александровой слободы, Перстень остановился.
Звонко раздавался между песнями девичий хохот, и весело
пестрели в
толпе цветные рубахи парней.
Я хотел вернуться к столу, как, оглядываясь на кого-то в
толпе, ко мне быстро подошла женщина в
пестром платье, отделанном позументами, и в полумаске.
Напрасно я ищу повсюду развлеченья,
Пестреет и жужжит
толпа передо мной…
Но сердце холодно, и спит воображенье:
Они все чужды мне, и я им всем чужой!
Кончилась месса, из дверей церкви на широкие ступени лестницы
пестрой лавою течет
толпа — встречу ей, извиваясь, прыгают красные змеи. Пугливо вскрикивают женщины, радостно хохочут мальчишки — это их праздник, и никто не смеет запретить им играть красивым огнем.
По улице маленького городка
пестрым потоком льется празднично одетая
толпа — тут весь город, рабочие, солдаты, буржуа, священники, администраторы, рыбаки, — все возбуждены весенним хмелем, говорят громко, много смеются, поют, и все — как одно здоровое тело — насыщены радостью жить.
Мельников, точно чёрный камень, вдвинулся в
толпу людей, и она скрыла его в своём
пёстром потоке.
Все, что было живо и не потеряло способности двигаться, высыпало на берег. В серой, однообразной
толпе бурлаков, как мак,
запестрели женские платки, яркие сарафаны, цветные шугаи. [Шугай — здесь: род кофты; обычно с ленточной оторочкой кругом.] Ребятишкам был настоящий праздник, и они метались по берегу, как стаи воробьев.
Вадим для рассеянья старался угадывать внутреннее состояние каждого богомольца по его наружности, но ему не удалось; он потерял принятый порядок, и скоро всё слилось перед его глазами в
пестрое собранье лохмотьев, в кучу носов, глаз, бород: и озаренные общим светом, они, казалось, принадлежали одному, живому, вечно движущемуся существу; — одним словом, это была —
толпа: нечто смешное и вместе жалкое!
Наконец лес начинал редеть, сквозь забор темных дерев начинало проглядывать голубое небо, и вдруг открывалась круглая луговина, обведенная лесом как волшебным очерком, блистающая светлою зеленью и
пестрыми высокими цветами, как островок среди угрюмого моря, — на ней во время осени всегда являлся высокий стог сена, воздвигнутый трудолюбием какого-нибудь бедного мужика; грозно-молчаливо смотрели на нее друг из-за друга ели и березы, будто завидуя ее свежести, будто намереваясь
толпой подвинуться вперед и злобно растоптать ее бархатную мураву.
Неподвижен стоял Вадим возле рогожной кибитки;
толпа пестрела кругом; старухи, дети, всё теснилось, кричало, смеялось.
Молодожёны, истомлённые бессонными ночами и усталостью, безвольно, напоказ людям плавали по улицам среди
пёстрой, шумной, подпившей
толпы, пили, ели, конфузились, выслушивая бесстыдные шуточки, усиленно старались не смотреть друг на друга и, расхаживая под руку, сидя всегда рядом, молчали, как чужие. Это очень нравилось Матрёне Барской, она хвастливо спрашивала Илью и Ульяну...
«Река тронулась…» — передается из уст в уста, и все село, от мала до велика, выхлынет на берег, какова бы ни была погода, и долго, долго стоят
пестрые, кое-как одетые
толпы, смотрят, любуются, сопровождая каждое движение льда своими предположениями или веселыми возгласами.
Вдали, в грудах беспорядочно наваленных дров, мелькала
пестрая, покрытая сажей
толпа «дровосушек» и поденщиц, вызывавшая со стороны проходивших рабочих двусмысленные улыбки, совсем недвусмысленные шутки и остроты, и не менее откровенные ответы, и громкий девичий смех, как-то мало гармонировавший с окружающей обстановкой усталых лиц, железа, угля и глухого грохота, прерываемого только резким свистом и окриком рабочих.
Красный столб остался позади, еще один крутой поворот, дорожка выпрямляется, вторая трибуна, приближаясь, чернеет и
пестреет издали гудящей
толпой и быстро растет с каждым шагом. «Еще! — позволяет наездник, — еще, еще!» Изумруд немного горячится и хочет сразу напрячь все свои силы в беге. «Можно ли?» — думает он. «Нет, еще рано, не волнуйся, — отвечают, успокаивая, волшебные руки. — Потом».
Трибуны сплошь от низу до верху чернели густой человеческой
толпой, и в этой черной массе бесчисленно, весело и беспорядочно светлели лица и руки,
пестрели зонтики и шляпки и воздушно колебались белые листики программ.
Чтоб приготовил модный он наряд
Для бедной, милой Тирзы, и так дале.
Сказать ли, этой выдумке был рад
Проказник мой: в театре, в
пестрой зале
Заметят ли невинный маскарад?
Зачем еврейку не утешить тайно,
Зачем
толпу не наказать случайно
Презреньем гордым всех ее причуд?
И что молва? — Глупцов крикливый суд,
Коварный шопот злой старухи, или
Два-три намека в польском иль в кадрили!
Бывало, только утренней зарей
Осветятся церквей главы златые,
И сквозь туман заблещут над горой
Дворец царей и стены вековые,
Отражены зеркальною волной;
Бывало, только прачка молодая
С бельем господским из ворот, зевая,
Выходит, и сквозь утренний мороз
Раздастся первый стук колес, —
А графский дом уж полон суетою
И
пестрых слуг заботливой
толпою.
Чем ближе к монастырю, тем гуще и
пестрей становились
толпы.
Он чувствовал, как вся разъяренная
толпа обвивает его подобно
пестрому змею, давит, душит.
Кто привык к паутине, плесени и цыганскому гиканью графских аппартаментов, тому странно было глядеть на эту будничную, прозаическую
толпу, нарушавшую своей обыденной болтовней тишину ветхих, оставленных покоев. Эта
пестрая, шумная
толпа походила на стаю Скворцов, мимолетом опустившуюся отдохнуть на заброшенное кладбище, или — да простит мне это сравнение благородная птица! — на стаю аистов, опустившихся в одни из сумерек перелетных дней на развалины заброшенного замка.
В этой
толпе пестрела самая разнообразная публика, серели ряды войска, над которыми виднелись тонкие, частые иглы штыков; несколько гарцующих на месте всадников заметно выдавались над головами; еще далее — стройный ряд конных жандармов…
В Летнем саду гремело несколько оркестров музыки и кишмя кишела густая, празднично-пестрая
толпа. Народу столклось, что называется, видимо-невидимо.
Ошеломили Дуню и шум, и блеск, и
пестрая, тесная
толпа.
Великолепные магазины, красивые постройки и
пестрая, нарядная
толпа приковывали мой взор, и я молча шла рядом с Ниной, лишь изредка делясь с нею моими впечатлениями.
Огромная
толпа высыпала под навес и туго задвигалась к выходу. Слева
пестрели башни монастырской стены.
Приехали на конке к Волкову. На площади перед кладбищенскими воротами колыхалась огромная масса студенческой молодежи. Среди штатских одеяний студентов-универсантов старших курсов
пестрели формы младших универсантов, технологов, медиков и лесников. Были курсистки. Подъезжали конки и подвозили все новые
толпы студентов.