Неточные совпадения
Скотинин. Сам ты, умный человек, порассуди. Привезла меня сестра сюда жениться. Теперь сама же подъехала
с отводом: «Что-де тебе, братец, в
жене; была бы де у тебя, братец, хорошая свинья». Нет, сестра! Я и своих поросят
завести хочу. Меня не
проведешь.
Противообщественные элементы всплывали наверх
с ужасающею быстротой. Поговаривали о самозванцах, о каком-то Степке, который, предводительствуя вольницей, не далее как вчера, в виду всех,
свел двух купеческих
жен.
— Я больше тебя знаю свет, — сказала она. — Я знаю этих людей, как Стива, как они смотрят на это. Ты говоришь, что он
с ней говорил об тебе. Этого не было. Эти люди делают неверности, но свой домашний очаг и
жена — это для них святыня. Как-то у них эти женщины остаются в презрении и не мешают семье. Они какую-то черту
проводят непроходимую между семьей и этим. Я этого не понимаю, но это так.
После обеда он
провел полчаса
с гостями и, опять
с улыбкой пожав руку
жене, вышел и уехал в совет.
― Ах, Кити мне поручила что-то переговорить
с вами об Облонском, ― сказал он, когда Львов остановился на лестнице,
провожая жену и его.
С утра он ездил на первый посев ржи, на овес, который
возили в скирды, и, вернувшись домой к вставанью
жены и свояченицы, напился
с ними кофею и ушел пешком на хутор, где должны были пустить вновь установленную молотилку для приготовления семян.
В ее именьи дом совсем развалился, и Левин
с женой уговорили ее
провести лето у них.
Проводив жену наверх, Левин пошел на половину Долли. Дарья Александровна
с своей стороны была в этот день в большом огорчении. Она ходила по комнате и сердито говорила стоявшей в углу и ревущей девочке...
Жена?.. Нынче только он говорил
с князем Чеченским. У князя Чеченского была
жена и семья — взрослые пажи дети, и была другая, незаконная семья, от которой тоже были дети. Хотя первая семья тоже была хороша, князь Чеченский чувствовал себя счастливее во второй семье. И он
возил своего старшего сына во вторую семью и рассказывал Степану Аркадьичу, что он находит это полезным и развивающим для сына. Что бы на это сказали в Москве?
Обратный путь был так же весел, как и путь туда. Весловский то пел, то вспоминал
с наслаждением свои похождения у мужиков, угостивших его водкой и сказавших ему: «не обсудись»; то свои ночные похождения
с орешками и дворовою девушкой и мужиком, который спрашивал его, женат ли он, и, узнав, что он не женат, сказал ему: «А ты на чужих
жен не зарься, а пуще всего домогайся, как бы свою
завести». Эти слова особенно смешили Весловского.
Стремов был человек лет пятидесяти, полуседой, еще свежий, очень некрасивый, но
с характерным и умным лицом. Лиза Меркалова была племянница его
жены, и он
проводил все свои свободные часы
с нею. Встретив Анну Каренину, он, по службе враг Алексея Александровича, как светский и умный человек, постарался быть
с нею,
женой своего врага, особенно любезным.
В женском вопросе он был на стороне крайних сторонников полной свободы женщин и в особенности их права на труд, но жил
с женою так, что все любовались их дружною бездетною семейною жизнью, и устроил жизнь своей
жены так, что она ничего не делала и не могла делать, кроме общей
с мужем заботы, как получше и повеселее
провести время.
Эти два обстоятельства были: первое то, что вчера он, встретив на улице Алексея Александровича, заметил, что он сух и строг
с ним, и,
сведя это выражение лица Алексея Александровича и то, что он не приехал к ним и не дал энать о себе,
с теми толками, которые он слышал об Анне и Вронском, Степан Аркадьич догадывался, что что-то не ладно между мужем и
женою.
Обедал почти всегда у коменданта, где обыкновенно
проводил остаток дня и куда вечерком иногда являлся отец Герасим
с женою Акулиной Памфиловной, первою вестовщицею [Вестовщица (устар.) — любительница рассказывать новости.] во всем околодке.
Варвара никогда не говорила
с ним в таком тоне; он был уверен, что она смотрит на него все еще так, как смотрела, будучи девицей. Когда же и почему изменился ее взгляд? Он вспомнил, что за несколько недель до этого дня
жена,
проводив гостей, устало позевнув, спросила...
Он
отвез жену за границу, Бориса отправил в Москву, в замечательное училище, где учился Туробоев, а за Лидией откуда-то приехала большеглазая старуха
с седыми усами и увезла девочку в Крым, лечиться виноградом.
«Good bye!» — прощались мы печально на крыльце
с старухой Вельч,
с Каролиной. Ричард, Алиса, корявый слуга и малаец-повар — все вышли
проводить и взять обычную дань
с путешественников — по нескольку шиллингов. Дорогой встретили доктора, верхом,
с женой, и на вопрос его, совсем ли мы уезжаем: «Нет», — обманул я его, чтоб не выговаривать еще раз «good bye», которое звучит не веселей нашего «прощай».
То, что «миленький» все-таки едет, это, конечно, не возбуждает вопроса: ведь он повсюду
провожает жену с той поры, как она раз его попросила: «отдавай мне больше времени»,
с той поры никогда не забыл этого, стало быть, ничего, что он едет, это значит все только одно и то же, что он добрый и что его надобно любить, все так, но ведь Кирсанов не знает этой причины, почему ж он не поддержал мнения Веры Павловны?
А убедительность этого дара была так велика, что хозяйка простила бы Павла Контстантиныча, если б и не было осязательных доказательств, что он постоянно действовал против
жены и нарочно
свел Верочку
с Лопуховым, чтобы отвратить неблагородную женитьбу Михаила Иваныча.
Жены их еще более горюют и
с стесненным сердцем
возят в ломбард всякий год денежки класть, отправляясь в Москву под предлогом, что мать или тетка больна и хочет в последний раз видеть.
В нижнем этаже господского дома
отвели для Павла просторную и светлую комнату, в которой помещалась его мастерская, а рядом
с нею, в каморке, он жил
с женой.
— Вперед не загадываю-с. Но, вероятно, если женюсь и выйду в отставку… Лошадей, сударыня, недолго
завести, а вот
жену подыскать — это потруднее будет. Иная девица, посмотреть на нее, и ловкая, а как поразберешь хорошенько, и тут и там — везде
с изъянцем.
Года четыре, до самой смерти отца,
водил Николай Абрамыч
жену за полком; и как ни злонравна была сама по себе Анфиса Порфирьевна, но тут она впервые узнала, до чего может доходить настоящая человеческая свирепость. Муж ее оказался не истязателем, а палачом в полном смысле этого слова.
С утра пьяный и разъяренный, он способен был убить, засечь, зарыть ее живою в могилу.
С безотчетным эгоизмом он, по — видимому,
проводил таким образом план ограждения своего будущего очага: в семье, в которой мог предполагать традиции общепризнанной местности, он выбирал себе в
жены девочку — полуребенка, которую хотел воспитать, избегая периода девичьего кокетства…
Вскоре Игнатович уехал в отпуск, из которого через две недели вернулся
с молоденькой
женой. Во втором дворе гимназии было одноэтажное здание, одну половину которого занимала химическая лаборатория. Другая половина стояла пустая; в ней жил только сторож, который называл себя «лабаторщиком» (от слова «лабатория»). Теперь эту половину отделали и
отвели под квартиру учителя химии. Тут и водворилась молодая чета.
Познакомив
с женой, Стабровский
провел гостя прежде всего в классную, где рядом
с партой Диди стояла уже другая новенькая парта для Устеньки. На стенах висели географические карты и рисунки, два шкафа заняты были книгами, на отдельном столике помещался громадный глобус.
— Да ты никак
с ума спятил?! — закричал старик. — Ведь Анфуса Гавриловна, чай, была моя
жена, — ну, значит, все мое… Я же все
заводил. Кажется, хозяин в дому, а ты пристаешь… Вон!
Писарь давно обленился, отстал от всякой работы и теперь казнился, поглядывая на молодого зятя, как тот поворачивал всякое дело. Заразившись его энергией, писарь начал
заводить строгие порядки у себя в доме, а потом в волости. Эта домашняя революция закончилась ссорой
с женой, а в волости взбунтовался сторож Вахрушка.
Какие молодцы попадали сюда на службу уже после реформы 1884 г., видно из приказов о смещении
с должностей, о предании суду или из официальных заявлений о беспорядках по службе, доходивших «до наглого разврата» (приказ № 87-й 1890 г.), или из анекдотов и рассказов, вроде хотя бы рассказа о каторжном Золотареве, человеке зажиточном, который
водил компанию
с чиновниками, кутил
с ними и играл в карты; когда
жена этого каторжника заставала его в обществе чиновников, то начинала срамить его за то, что он
водит компанию
с людьми, которые могут дурно повлиять на его нравственность.
В другой: каторжный,
жена свободного состояния и сын; каторжная-татарка и ее дочь; каторжный-татарин, его
жена свободного состояния и двое татарчат в ермолках; каторжный,
жена свободного состояния и сын; поселенец, бывший на каторге 35 лет, но еще молодцеватый,
с черными усами, за неимением сапог ходящий босиком, но страстный картежник; [Он говорил мне, что во время игры в штос у него «в жилах электричество»: от волнения руки
сводит.
Обычные встречи: обоз без конца,
Толпа богомолок старушек,
Гремящая почта, фигура купца
На груде перин и подушек;
Казенная фура!
с десяток подвод:
Навалены ружья и ранцы.
Солдатики! Жидкий, безусый народ,
Должно быть, еще новобранцы;
Сынков
провожают отцы-мужики
Да матери, сестры и
жены.
«Уводят, уводят сердечных в полки!» —
Доносятся горькие стоны…
Он только что выбран был предводителем и приехал
с молодою
женой провести зимние праздники.
Петр Андреич сдержал свое слово. Он известил сына, что для смертного часа его матери, для младенца Федора он возвращает ему свое благословение и Маланью Сергеевну оставляет у себя в доме. Ей
отвели две комнаты в антресолях, он представил ее своим почтеннейшим гостям, кривому бригадиру Скурехину и
жене его; подарил ей двух девок и казачка для посылок. Марфа Тимофеевна
с ней простилась: она возненавидела Глафиру и в течение одного дня раза три поссорилась
с нею.
Когда родился первый ребенок, Илюшка, Рачитель избил
жену поленом до полусмерти: это было отродье Окулка. Если Дунька не наложила на себя рук, то благодаря именно этому ребенку, к которому она привязалась
с болезненною нежностью, — она все перенесла для своего любимого детища, все износила и все умела забыть. Много лет прошло, и только сегодняшний случай поднял наверх старую беду. Вот о чем плакала Рачителиха,
проводив своего Илюшку на Самосадку.
Ты уже знаешь от
жены, что я получил, любезный друг Николай, твое письмо от 10-го
с припиской
жены твоей. Теперь должен вам обоим сказать выговор: как вы не сказали Казимирскому, что супруга моя в Петербурге, — он четыре дня
провел с ней в одном городе, два раза приезжал сюда в Марьино и, не видавши ее, должен отправиться в Омск…
…Письмо ваше от 4 октября получил я в Петербурге, куда мне прислала его
жена. Там я не имел возможности заняться перепиской. Все время
проводил в болтовне дома
с посетителями и старыми товарищами и друзьями. К
жене я возвратился 8-го числа…
Сегодня в четыре часа после обеда Петр Лукич отправил в дом покойной
жены свой ветхий гардероб и книги. Сегодня же он
проведет первую ночь вне училищного флигеля, уступая новому смотрителю вместе
с местом и свою радость, свою красавицу Женни.
Оставаясь в городе, он стал осаждать Полиньку беспрерывными требованиями вспомоществования, приходил к ней,
заводил дебош и, наконец, обратился к полиции
с требованием обязать
жену к совместному
с ним сожительству.
Мари поняла наконец, что слишком далеко зашла, отняла руку, утерла слезы, и старалась принять более спокойный вид, и взяла только
с Вихрова слово, чтоб он обедал у них и
провел с нею весь день. Павел согласился. Когда самому Эйсмонду за обедом сказали, какой проступок учинил Вихров и какое ему последовало за это наказание, он пожал плечами, сделал двусмысленную мину и только, кажется, из боязни
жены не заметил, что так и следовало.
Ванька в последнее время тоже
завел сердечную привязанность к особе кухарки, на которой обещался даже жениться, беспрестанно бегал к ней, и
жена Симонова (женщины всегда бывают очень сострадательны к подобным слабостям!)
с величайшей готовностью исполняла его должность.
Говорят, что он соблазнил
жену своего хозяина и вместе
с нею обокрал последнего, что он судился за это и даже был оставлен в подозрении; но это не мешает ему быть одним из местных воротил и
водить компанию
с становым и тузами-капиталистами, которых в Л. довольно много.
— Какие пустяки! — подхватила Зинаида. — Ну, вообразите себе, например, что вы женаты, и расскажите нам, как бы вы
проводили время
с вашей
женой. Вы бы ее заперли?
В деревню он заглядывает недели на две в течение года: больше разживаться некогда. Но
жена с детьми
проводит там каникулы, и — упаси бог, ежели что заметит! А впрочем, она не ошиблась в старосте: хозяйство идет хоть и не так красиво, как прежде, но стоит дешевле. Дохода очищается триста рублей.
Но в то время как служебная деятельность была разлита таким образом по всем судебным и административным артериям, в обществе распространилась довольно странная молва: Сашка Козленев, как известный театрал, знавший все закулисные тайны, первый начал ездить по городу и болтать, что новый губернатор — этот идеал чиновничьего поведения — тотчас после отъезда
жены приблизил к себе актрису Минаеву и
проводит с ней все вечера.
В двадцать четвертом году ты меня же за пятьдесят ассигнациями
с женой возил…» Смеется.
— По библейской легенде
жена начальника телохранителей фараона Пентефрия тщетно пыталась соблазнить целомудренного Иосифа.] и в доказательство этого
возил с собой и всем показывал два сюртука действительно
с оборванными полами.
«Когда приносят нам «Инвалид», то Пупка (так отставной улан называл
жену свою) бросается опрометью в переднюю, хватает газеты и бежит
с ними на эс в беседку, в гостиную (в которой, помнишь, как славно мы
проводили с тобой зимние вечера, когда полк стоял у нас в городе), и
с таким жаром читает ваши геройские подвиги, что ты себе представить не можешь.
Не одну ночь
провел он без сна
с тех пор, как доктор сообщил ему свои опасения насчет здоровья
жены, стараясь отыскать средства примирить ее сердце
с настоящим ее положением и восстановить угасающие силы.
Но, как бы ни было, все эти развлечения Ченцову скоро надоели до тошноты, и он принялся умолять
жену поехать на зиму в Москву и
провести там месяца два. Катрин
с полным удовольствием готова была исполнить эту просьбу, но ее только пугало и останавливало чувство ревности.
— Говоришь, а сама не знаешь! — перебила ее другая девушка. — Какие под Москвой русалки! Здесь их нет и заводу. Вот на Украине, там другое дело, там русалок гибель. Сказывают, не одного доброго молодца
с ума
свели. Стоит только раз увидеть русалку, так до смерти все по ней тосковать будешь; коли женатый — бросишь
жену и детей, коли холостой — забудешь свою ладушку!