Неточные совпадения
— Ах, не слушал бы! — мрачно проговорил князь, вставая с
кресла и как бы желая уйти, но останавливаясь в дверях. — Законы есть, матушка, и если ты уж вызвала меня на это, то я тебе скажу, кто виноват во всем: ты и ты, одна ты. Законы против таких молодчиков всегда были и есть! Да-с, если бы не было того, чего не должно было быть, я — старик, но я бы поставил его на барьер, этого франта. Да, а теперь и лечите,
возите к себе этих шарлатанов.
Проводив свояченицу
к ее
креслу, он стал у колонны и решился как можно внимательнее и добросовестнее слушать.
Войдя
к Лизе, он застал ее полулежащею в ее прежнем
кресле, в котором ее
возили, когда она еще не могла ходить. Она не тронулась
к нему навстречу, но зоркий, острый ее взгляд так и впился в него. Взгляд был несколько воспаленный, лицо бледно-желтое. Алеша изумился тому, как она изменилась в три дня, даже похудела. Она не протянула ему руки. Он сам притронулся
к ее тонким, длинным пальчикам, неподвижно лежавшим на ее платье, затем молча сел против нее.
— Я вас сам буду в
кресле возить, но я уверен, что вы
к тому сроку выздоровеете.
Катенька, Любочка и Володя посмотрели на меня в то время, как Jérôme за руку
проводил меня через залу, точно с тем же выражением, с которым мы обыкновенно смотрели на колодников, проводимых по понедельникам мимо наших окон. Когда же я подошел
к креслу бабушки, с намерением поцеловать ее руку, она отвернулась от меня и спрятала руку под мантилью.
Пробило семь часов. Кельнер доложил, что карета готова. Полозов
проводил жену и тотчас же поплелся назад
к своему
креслу.
Не только
провести, но даже и перенести его по лестнице в квартиру сына не было никакой возможности, и старика только в
креслах подкатили
к двери передней в ту минуту, когда сверху мимо него пронесли гроб с дорогим ему прахом.
Весь следующий день Егор Егорыч
провел, запершись в своей комнате, и только
к вечеру спросил чаю с хлебом и затем снова заперся. Вероятно, он этот день
провел в умном делании, потому что сидел неподвижно на своем
кресле и, держа свою руку под ложечкой, потом все более и более стал поднимать глаза
к небу и, видимо, одушевлялся.
По всем этим основаниям я отверг действие и возвратился
к себе, где
провел остаток дня среди книг. Я читал невнимательно, испытывая смуту, нахлынувшую с силой сквозного ветра. Наступила ночь, когда, усталый, я задремал в
кресле.
В противоположность ему, Жуквич вел себя в высшей степени скромно и прилично; поместившись на одном из
кресел, он первоначально довольно односложно отвечал на расспросы Анны Юрьевны, с которыми она относилась
к нему, а потом, разговорившись,
завел, между прочим, речь об Ирландии, рассказал всю печальную зависимость этой страны от Англии [Зависимость… от Англии.
Отчего она сегодня так долго не идет? Вот уже три месяца, как я пришел в себя после того дня. Первое лицо, которое я увидел, было лицо Сони. И с тех пор она
проводит со мной каждый вечер. Это сделалось для нее какой-то службой. Она сидит у моей постели или у большого
кресла, когда я в силах сидеть, разговаривает со мною, читает вслух газеты и книги. Ее очень огорчает, что я равнодушен
к выбору чтения и предоставляю его ей.
В кабинете мы застали и г-на Менделя. Он
проводил ладонями по своей шелковистой бороде, и на лбу его виднелась глубокая морщина. Дядя имел тоже озабоченный вид. Когда мы вошли в кабинет, он запер за нами дверь и спустил гардину. Потом уселся в
кресло и некоторое время задумчиво играл ножом для разрезывания книг. Потом, взглянув на нас, он сказал, обращаясь
к Менделю-отцу...
Но почему же Черт не отдавал, когда потеряно было на улице? А ноги не было, чтобы привязать! Не
к фонарному же столбу! Другие привязывали куда попало (и, о, ужас! Ася однажды, заторопясь, даже
к козьей ножке биде!), у меня же было мое заветное место, заветное
кресло… но не надо про
кресло, ибо все предметы нашего трехпрудного дома —
заводят далёко!
О том, о другом поднималась еще беседа, — Толстой упорно
сводил всякую на необходимость нравственного усовершенствования и любви
к людям. В
креслах, вытянув ноги и медленно играя пальцами, сидел сын Толстого, Лев Львович. Рыжий, с очень маленькой головкой. На скучающем лице его было написано: «Вам это внове, а мне все это уж так надоело! Так надоело!..»
Они
провели каких-то приезжих дам и с трудом протискали их
к креслам.
Болезнь шла быстро, приближаясь
к роковому концу. Изможденное тело обессилело в борьбе с надвигающеюся силою смерти, и лишь живой дух боролся до конца, временно даже оставаясь победителем. Во время этих побед — коротких промежутков — Александр Васильевич, по-видимому, поправлялся, его поднимали с постели, сажали в большое
кресло на колесах и
возили по комнате.
Хозяин пошел его
провожать. Губернатор перешел со своего
кресла на диван, поближе
к Антонине Сергеевне.
На другой день утром Марья Дмитриевна
свозила барышень
к Иверской и
к m-me Обер-Шальме, которая так боялась Марьи Дмитриевны, что всегда в убыток уступала ей наряды, только бы поскорее выжить ее от себя. Марья Дмитриевна заказала почти всё приданое. Вернувшись она выгнала всех кроме Наташи из комнаты и подозвала свою любимицу
к своему
креслу.
Проводив одного гостя, граф возвращался
к тому или той, которые еще были в гостиной; придвинув
кресла и с видом человека, любящего и умеющего пожить, молодецки расставив ноги и положив на колена руки, он значительно покачивался, предлагал догадки о погоде, советовался о здоровье, иногда на русском, иногда на очень дурном, но самоуверенном французском языке, и снова с видом усталого, но твердого в исполнении обязанности человека шел
провожать, оправлял редкие седые волосы на лысине, и опять звал обедать.