Неточные совпадения
Проблема справедливости и
свободы ставится совсем не в ее чистоте, она погружена в мутную атмосферу.
Философски определить
свободу пытались через волюнтаристическое понимание ее, как акта причинности (например, Мен де Биран, Лопатин); но это не доходило до глубины
проблемы.
Как соединить решение
проблемы хлеба для всех людей,
проблемы, от которой зависит сама жизнь людей, со
свободой, от которой зависит достоинство людей?
Проблема отношений
свободы и социализма очень остро мной переживалась, и в молодости у меня были минуты, когда я испытывал смертельную тоску перед лицом этой
проблемы.
Но постановка в центре
проблем личности и
свободы означает большую роль момента морального.
Во многих книгах я развивал свою философию
свободы, связанную и с
проблемой зла, и с
проблемой творчества.
Проблема в другом, в противоположении
свободы и рабства.
Но перед лицом западных христианских течений эпохи я все же чувствовал себя очень «левым», «модернистом», ставящим перед христианским сознанием новые
проблемы, исповедующим христианство как религию
свободы и творчества, а не авторитета и традиции.
Он не принимает искушения превращения камней в хлеб, не принимает решения
проблемы хлеба через отречение от
свободы духа.
Основной философской
проблемой для меня является
проблема объективации, которая основана на отчуждении, потере
свободы и личности, подчинении общему и необходимому.
Религиозная
проблема потонула в политике, в формализме, во внешнем и принудительном, и вина должна быть разделена между двумя враждующими лагерями, лагерем, лишь внешне отстаивающим право
свободы совести, и лагерем, отрицающим это право и насилующим совесть.
Сознательный переход от отвлеченной философии самодовлеющего рассудка к конкретной философии целостной жизни духа, не философии чувства, а философии органического духа, раскрывает возможность положительного решения
проблем реальности,
свободы, личности.
Весь опыт новой философии громко свидетельствует о том, что
проблемы реальности,
свободы и личности могут быть истинно поставлены и истинно решены лишь для посвященных в тайны христианства, лишь в акте веры, в котором дается не призрачная, а подлинная реальность и конкретный гнозис.
Бессилие решить
проблемы реальности,
свободы, личности или ложное решение этих
проблем — верный показатель плохих качеств философии, ее внутренней импотенции, ложности избранного ею пути.
Так математик может разбить данную площадь в целях ее измерения на какие угодно фигуры и применить при этом какие угодно формулы — в этом заключается
свобода «порождения» для его мышления, но он все-таки имеет перед собой определенную, ему данную
проблему, которая может притом оказаться и не вполне разрешимой.
Совместим ли догматизм религии с священнейшим достоянием философствования, его
свободой и исканием истины, с его правилом — во всем сомневаться, все испытывать, во всем видеть не догмат, л лишь
проблему, предмет критического исследования?
Власть же, облеченная в стальные латы государственно-правового строя, тщетно разрешает неразрешимую
проблему соединения личной
свободы во всем ее своеобразии и единообразного, для всех равного порядка.
В царственной
свободе, предоставленной человеку, полноте его богосыновства ему предоставлено самое бытие Бога делать
проблемой, философски искать Его, а следовательно, предоставлена и полная возможность не находить и даже отвергать Его, т. е. вместе с философским благочестием заложена возможность и философского нечестия.
Но ложно было бы такое истолкование легенды, что
проблема хлеба не требует положительного решения и что должна быть одна
свобода без хлеба.
Это была иллюзия, хотя и имеющая связь с глубокой темой H. Федоров хотел победить смерть, обратить время, изменить прошлое путем «общего дела» активного воскрешения Это была великая и христианская идея, но она не была достаточно связана с
проблемой личности и
свободы, с
проблемой победы сознания над объективацией.
Меня будет интересовать эта
проблема в перспективе верховной ценности личности и
свободы и их подавления рабством пола.
Проблема теодицеи не разрешима объективирующей мыслью в объективированном миропорядке, она разрешима лишь в экзистенциальном плане, где Бог открывается, как
свобода, любовь и жертва, где Он страдает с человеком и борется с человеком против неправды мира, против нестерпимых страданий мира.
Основная
проблема есть
проблема отношения бытия и
свободы, бытия и духа.
Только
свобода от внешнего принуждения и насилия ставит нравственную
проблему в чистоте.
Основной, изначальной
проблемой является
проблема человека,
проблема человеческого познания, человеческой
свободы, человеческого творчества.
Но есть другая
проблема, еще более беспокойная, —
проблема отношения
свободы и ценности,
свободы и добра.
Проблема победы над темными силами ада совсем не есть
проблема Божьего милосердия и всепрощения, ибо Божье милосердие и всепрощение безграничны, а есть
проблема о том, как Бог может победить темную
свободу твари, от Бога отвратившуюся и Бога возненавидевшую.
Безмерно глубоко и высоко стоит Я. Бёме, для которого
проблема зла связана с учением об Ungrund’e и
свободе.
И в
проблеме отношения воли Божьей и
свободы человеческой Н. Гартман не считается со всей сложностью религиозной и теологической мысли.
Проблема сатанизма сводится к этой бездонной, иррациональной
свободе.
Творец и тварь, благодать и
свобода — неразрешимая
проблема, трагическое столкновение, парадокс.