Неточные совпадения
— Отец мой несчастливо в карты играл, и когда, бывало, проиграется, приказывает маме разбавлять молоко водой, — у нас было две коровы. Мама продавала молоко, она была честная, ее все любили, верили ей. Если б ты знал, как она мучилась, плакала, когда ей
приходилось молоко разбавлять. Ну, вот, и мне тоже стыдно, когда я
плохо пою, — понял?
Он считал необходимым искать в товарищах недостатки; он даже беспокоился, не находя их, но беспокоиться
приходилось редко, у него выработалась точная мера: все, что ему не нравилось или возбуждало чувство зависти, — все это было
плохо.
— Я опоздал,
пришлось стоять у двери, там
плохо слышно, а в перерыв…
Если б хоть одна лошадь испугалась и зашалила, так нам
пришлось бы
плохо».
Так как Ефим Петрович
плохо распорядился и получение завещанных самодуркой генеральшей собственных детских денег, возросших с тысячи уже на две процентами, замедлилось по разным совершенно неизбежимым у нас формальностям и проволочкам, то молодому человеку в первые его два года в университете
пришлось очень солоно, так как он принужден был все это время кормить и содержать себя сам и в то же время учиться.
Плохо мне
пришлось: и денег-то я не жалел, и Матрену-то прятал, — нет!
И точно: в деревне
плохо тебе
пришлось; в деревне тебе некого было благоговейно выслушивать, некому удивляться, некого любить…
Мы думали, что к утру дождь прекратится, но ошиблись. С рассветом он пошел еще сильнее. Чтобы вода не залила огонь,
пришлось подкладывать в костры побольше дров. Дрова горели
плохо и сильно дымили. Люди забились в комарники и не показывались наружу. Время тянулось томительно долго.
Около полудня мы сделали большой привал. Люди тотчас же стали раздеваться и вынимать друг у друга клещей из тела.
Плохо пришлось Паначеву. Он все время почесывался. Клещи набились ему в бороду и в шею. Обобрав клещей с себя, казаки принялись вынимать их у собак. Умные животные отлично понимали, в чем дело, и терпеливо переносили операцию. Совсем не то лошади: они мотали головами и сильно бились.
Пришлось употребить много усилий, чтобы освободить их от паразитов, впившихся в губы и в веки глаз.
— Во владение Кирилу Петровичу! Господь упаси и избави: у него часом и своим
плохо приходится, а достанутся чужие, так он с них не только шкурку, да и мясо-то отдерет. Нет, дай бог долго здравствовать Андрею Гавриловичу, а коли уж бог его приберет, так не надо нам никого, кроме тебя, наш кормилец. Не выдавай ты нас, а мы уж за тебя станем. — При сих словах Антон размахнул кнутом, тряхнул вожжами, и лошади его побежали крупной рысью.
—
Плохо вы воспользовались милостью государя. Вам, кажется,
придется опять ехать в Вятку.
На зиму стены окутывали соломой, которую прикрепляли жердями; но это
плохо защищало от холода, так что зимой
приходилось топить и утром и на ночь.
Банные воры были сильны и неуловимы. Некоторые хозяева, чтобы сохранить престиж своих бань, даже входили в сделку с ворами, платя им отступного ежемесячно, и «купленные» воры сами следили за чужими ворами, и если какой попадался —
плохо ему
приходилось, пощады от конкурентов не было: если не совсем убивали, то калечили на всю жизнь.
— Правильно, Симон Михеич. Это точно… да. Вот и нашим вальцовым мельницам туго
приходится… А Ермилыча я знаю. Ничего, оборотистый мужичонко и не любит, где
плохо лежит. Только все равно он добром не кончит.
Он прикинул еще раньше центральное положение, какое занимал Суслон в бассейне Ключевой, — со всех сторон близко, и хлеб сам придет. Было бы кому покупать. Этак, пожалуй, и Заполью
плохо придется. Мысль о повороте торжка сильно волновала Михея Зотыча, потому что в этом заключалась смерть запольским толстосумам: копеечка с пуда подешевле от провоза — и конец. Вот этого-то он и не сказал тогда старику Луковникову.
Но Полуянов всех успокоил. Он знал обоих еще по своей службе в Томске, где пировал на свадьбе Май-Стабровского. Эта свадьба едва не закончилась катастрофой. Когда молодых после венца усадили в коляску, лошади чего-то испугались и понесли.
Плохо пришлось бы молодым, если бы не выручил Полуянов: он бросился к взбесившимся лошадям и остановил их на всем скаку, причем у него пострадал только казенный мундир.
— Вы, вероятно, любите чувствительные сцены (Лаврецкий не ошибался; Марья Дмитриевна еще с института сохранила страсть к некоторой театральности); они вас забавляют; но другим от них
плохо приходится.
Плохо приходилось Яше Малому и Прокопию, но они крепились: сыты, и то хорошо.
Дальше шли разноречивые показания: один говорил, что переселенцы живут ничего, привыкли, а другой — что им
плохо приходится и что поговаривают об обратном переселении.
…Абаза здесь был, когда пришла горькая весть о Севастополе.
Плохо наши правители и командиры действуют. Солдаты и вообще Россия — прелесть! За что эти жертвы гибнут в этом потоке. Точно, прошлого царя можно назвать незабвенным, теперь бедная Россия поплачивается за его полицию в Европе. Полиция вообще наскучивает, и теперь
пришлось поплатиться за эту докуку. Грустно — тоска! — Все-таки верю в судьбу безответной Руси.
— Никогда не отчаивайтесь. Иногда все складывается так
плохо, хоть вешайся, а — глядь — завтра жизнь круто переменилась. Милая моя, сестра моя, я теперь мировая знаменитость. Но если бы ты знала, сквозь какие моря унижений и подлости мне
пришлось пройти! Будь же здорова, дорогая моя, и верь своей звезде.
— А что, в самом деле! — рассудил он, — ведь без птенцовских лугов, пожалуй, и
плохо придется? Ну, сам я, положим… ну, конечно, я сам ни за что!.. А кого бы, однако ж, попросить, чтоб это дело направить? То-то старушка обрадуется!
Тут уж ему
пришлось совсем
плохо, тем более что никакой подходящей профессии он не мог себе подыскать и бестолково толкался между крупными промышленниками.
Если я не поехал посмотреть эти цепи, так значит, уж мне
плохо пришлось! Я даже отказался, к великому горю Ивана, ужинать и, по обыкновению завернувшись в бурку, седло под голову, лег спать, предварительно из фляги потянув полыновки и еще какой-то добавленной в нее стариком спиртуозной, очень вкусной смеси.
— Грех было бы мне винить тебя, Борис Федорыч. Не говорю уже о себе; а сколько ты другим добра сделал! И моим ребятам без тебя, пожалуй,
плохо пришлось бы. Недаром и любят тебя в народе. Все на тебя надежду полагают; вся земля начинает смотреть на тебя!
— Небось, брат Андрюшка! когда будет, скажу. А вот тебе так сейчас
плохо придется!
— Мало, голубушка; только и молвил: прощай, брат! А ведь он, маменька, чувствует! чувствует, что ему
плохо приходится!
Однако черт пересолил, и ему зато
пришлось очень
плохо; на улицах ему не стало попадаться ровно никакой поживы. И вот вслед за сим началось похищение медных крестов, складней и лампад на кладбище, где был погребен под пирамидой отец Савелий.
Так же вот жилось в родных Лозищах и некоему Осипу Лозинскому, то есть жилось, правду сказать, неважно. Земли было мало, аренда тяжелая, хозяйство беднело. Был он уже женат, но детей у него еще не было, и не раз он думал о том, что когда будут дети, то им
придется так же
плохо, а то и похуже. «Пока человек еще молод, — говаривал он, — а за спиной еще не пищит детвора, тут-то и поискать человеку, где это затерялась его доля».
—
Плохо нам от них
приходится… Простые люди еще ничего, а вот начальство… Приедет урядник — тащит, приедет становой — тащит. Да еще прежде, чем взять-то, над бабкой надругается: ты, говорят, ведьма, чертовка, каторжница… Эх! Да что и говорить!
— А что я сказывал Гордею Евстратычу, то и тебе скажу… Больше ничего не знаю.
Плохо тогда мне
пришлось, больно
плохо; а тут Михалко в Полдневскую приехал, ну, ко мне зашел… Думал, думал, чем пропадать жилке задарма — пусть уж ей владеет хоть хороший человек.
Показал мне прием, начал резать, но клейкий кубик, смассовавшийся в цемент,
плохо поддавался,
приходилось сперва скоблить. Начал я. Дело пошло сразу. Не успел Иваныч изрезать половину, как я кончил и принялся за вторую. Пот с меня лил градом. Ладонь правой руки раскраснелась, и в ней чувствовалась острая боль — предвестник мозолей.
С гимназией иногда у меня бывали нелады: все хорошо, да математика давалась
плохо, из-за нее
приходилось оставаться на второй год в классах.
— Бог весть! не узнаешь, любезный. Иногда удается и теляти волка поймати; а Пожарский не из простых воевод: хитер и на руку охулки не положит. Ну если каким ни есть случаем да посчастливится нижегородцам устоять против поляков и очистить Москву, что тогда с нами будет? Тебя они величают изменником, да и я, чай, записан у Пожарского в нетех, так нам обоим жутко
придется. А как будем при Хоткевиче, то, какова ни мера,
плохо пришло — в Польшу уедем и если не здесь, так там будем в чести.
Был он — бедный, жил —
плохо… и когда
приходилось ему так уж трудно, что хоть ложись да помирай, — духа он не терял, а всё, бывало, усмехался только да высказывал: «Ничего! потерплю!
Муж Катерины, молодой Кабанов, хоть и много терпит от старой Кабанихи, но все же он независимее: он может и к Савелу Прокофьичу выпить сбегать, он и в Москву съездит от матери и там развернется на воле, а коли
плохо ему уж очень
придется от старухи, так есть на ком вылить свое сердце — он на жену вскинется…
Не будь Чусовой,
пришлось бы очень
плохо всем заводчикам и крупным торговым фирмам.
— И у нас тоже хорошо, — спорили полевые цветы. — Конечно, бывает иногда очень холодно, но это здорово… А потом, холод убивает наших злейших врагов, как червячки, мошки и разные букашки. Если бы не холод, нам
пришлось бы
плохо.
В одно и то же время
приходится изображать из себя и ученого, и педагога, и оратора, и
плохо дело, если оратор победит в вас педагога и ученого или наоборот.
Они не знают новых языков и неправильно выражаются по-русски; не дальше как вчера мой товарищ-гигиенист жаловался мне, что ему
приходится читать вдвое больше, так как они
плохо знают физику и совершенно незнакомы с метеорологией.
Плохо пришлось теперь монастырской братии, изнуряемой египетскими работами и тяжелыми наказаниями.
Однако бедному Рябинину может
прийтись очень
плохо; его большая конкурсная картина еще далеко не кончена, а срок уже не за горами. Если он проболеет с месяц, то не получит медали. Тогда — прощай заграница! Я очень рад одному, что, как пейзажист, не соперничаю с ним, а его товарищи, должно быть, таки потирают руки. И то сказать: одним местом больше.
Я сам не без боязни появлялся у купели с сестрою Любинькой у подбелевского священника, заставлявшего дьячка читать символ «Веры»,
плохо сохранившийся в моей памяти. Но в большинстве случаев мне
приходилось крестить у наших дворовых, при этом буфетчику Павлу не раз случалось разыскивать меня в саду или в поле и насильно приводить к купели, от которой я бежал, избавляясь от слова нашего приходского священника: «Читайте Верую».
— Помилуйте, сударыня, — точно каменная! истукан истуканом! Неужто же она не чувствует? Сестра ее, Анна, — ну, та все как следует. Та — тонкая! А Евлампия — ведь я ей — что греха таить! — много предпочтения оказывал! Неужто же ей не жаль меня? Стало быть, мне
плохо приходится, стало быть, чую я, что не жилец я на сей земле, коли все им отказываю; и точно каменная! хоть бы гукнула! Кланяться — кланяется, а благодарности не видать.
— Н-да-а… Уж в другой раз позабудет, как и фискалить… Наверно, в лазарет завтра пойдет. А ты, Буланка, вот что: если будешь болтать,
плохо тебе
придется. Понимаешь?
По рассказам Савки, Селиван в этот раз был так взбешен, что Савке могло
прийтись от него очень
плохо; но Савка был парень сообразительный и отлично знал одну преполезную штуку.
Знать,
плохо им
пришлось,
Губителям!
А в ту эпоху, когда он только что получил первый офицерский чин,
плохо приходилось бедным армейским бурбонам от завитых и напомаженных армейских моншеров.
«Слышь, как ревет? — обратился Буран к Василию. — Вот оно: кругом-то вода, посередке беда… Беспременно море переплывать надо, да еще до переправы островом сколько идти
придется… Гольцы, да тайга, да кордоны!.. На сердце у меня что-то
плохо; нехорошо море-то говорит, неблагоприятно. Не избыть мне, видно, Соколиного острова, не избыть будет — стар! Два раза бегал; раз в Благовещенске, другой-то раз в Расее поймали, — опять сюда… Видно, судьба мне на острову помереть».
И
плохо мне от этого самого случая
пришлось… ну а без него-то, пожалуй, было бы еще хуже…