Неточные совпадения
Заметив тот особенный поиск Ласки, когда она
прижималась вся
к земле, как будто загребала большими шагами задними
ногами и слегка раскрывала рот, Левин понял, что она тянула по дупелям, и, в душе помолившись Богу, чтобы был успех, особенно на первую птицу, подбежал
к ней.
Пела она, размахивая пенсне на черном шнурке, точно пращой, и пела так, чтоб слушатели поняли: аккомпаниатор мешает ей. Татьяна, за спиной Самгина, вставляла в песню недобрые словечки, у нее, должно быть, был неистощимый запас таких словечек, и она разбрасывала их не жалея. В буфет вошли Лютов и Никодим Иванович, Лютов шагал, ступая на пальцы
ног, сафьяновые сапоги его мягко скрипели, саблю он держал обеими руками, за эфес и за конец, поперек живота; писатель,
прижимаясь плечом
к нему, ворчал...
Тогда Самгин, пятясь, не сводя глаз с нее, с ее топающих
ног, вышел за дверь, притворил ее,
прижался к ней спиною и долго стоял в темноте, закрыв глаза, но четко и ярко видя мощное тело женщины, напряженные, точно раненые, груди, широкие, розоватые бедра, а рядом с нею — себя с растрепанной прической, с открытым ртом на сером потном лице.
Шел он медленно, глядя под
ноги себе, его толкали, он покачивался,
прижимаясь к стене вагона, и секунды стоял не поднимая головы, почти упираясь в грудь свою широким бритым подбородком.
Он понял, что это нужно ей, и ему хотелось еще послушать Корвина. На улице было неприятно; со дворов, из переулков вырывался ветер, гнал поперек мостовой осенний лист, листья
прижимались к заборам, убегали в подворотни, а некоторые, подпрыгивая, вползали невысоко по заборам, точно испуганные мыши, падали, кружились, бросались под
ноги. В этом было что-то напоминавшее Самгину о каменщиках и плотниках, падавших со стены.
Пара серых лошадей бежала уже далеко, а за ними, по снегу, катился кучер; одна из рыжих, неестественно вытянув шею, шла на трех
ногах и хрипела, а вместо четвертой в снег упиралась толстая струя крови; другая лошадь скакала вслед серым, — ездок обнимал ее за шею и кричал; когда она задела боком за столб для афиш, ездок свалился с нее, а она,
прижимаясь к столбу, скрипуче заржала.
— Надо бежать, уходить, — кричал Самгин Туробоеву, крепко
прижимаясь к забору, не желая, чтоб Туробоев заметил, как у него дрожат
ноги. В нем отчаянно кричало простое слово: «Зачем? Зачем?», и, заглушая его, он убеждал окружающих...
Самгина подбросило, поставило на
ноги. Все стояли, глядя в угол, там возвышался большой человек и пел, покрывая нестройный рев сотни людей. Лютов, обняв Самгина за талию,
прижимаясь к нему, вскинул голову, закрыв глаза, источая из выгнутого кадыка тончайший визг; Клим хорошо слышал низкий голос Алины и еще чей-то, старческий, дрожавший.
— Васе высокоблагоуродие, заступитесь, спасите! — лепетал между тем несчастный жид, всею грудью
прижимаясь к ноге Чертопханова, — а то они убьют, убьют меня, васе высокоблагоуродие!
Иные, сытые и гладкие, подобранные по мастям, покрытые разноцветными попонами, коротко привязанные
к высоким кряквам, боязливо косились назад на слишком знакомые им кнуты своих владельцев-барышников; помещичьи кони, высланные степными дворянами за сто, за двести верст, под надзором какого-нибудь дряхлого кучера и двух или трех крепкоголовых конюхов, махали своими длинными шеями, топали
ногами, грызли со скуки надолбы; саврасые вятки плотно
прижимались друг
к дружке; в величавой неподвижности, словно львы, стояли широкозадые рысаки с волнистыми хвостами и косматыми лапами, серые в яблоках, вороные, гнедые.
— Папа, и тебя заставляли в
ноги кланяться? — шептала Нюрочка,
прижимаясь к отцу. — Папа, ты плакал?
Я робел и
прижимался к отцу; но когда пускали некоторых из этих славных коней бегать и прыгать на длинной веревке вокруг державших ее конюхов, которые, упершись
ногами и пригнувшись
к земле, едва могли с ними ладить — я очень ими любовался.
Людмила взяла мать под руку и молча
прижалась к ее плечу. Доктор, низко наклонив голову, протирал платком пенсне. В тишине за окном устало вздыхал вечерний шум города, холод веял в лица, шевелил волосы на головах. Людмила вздрагивала, по щеке ее текла слеза. В коридоре больницы метались измятые, напуганные звуки, торопливое шарканье
ног, стоны, унылый шепот. Люди, неподвижно стоя у окна, смотрели во тьму и молчали.
Девочка доверчиво
прижалась к ногам этого урода, а он ласково гладил жилистой рукой ее белокурые волосы.
Мы с Марусей, крепко
прижавшись друг
к другу, смотрели на эту сцену из дальнего угла; но Валек совершенно свободно шнырял между большими, поддерживая то руку, то
ногу, то голову Лавровского.
В пол-аршина от лица Ромашова лежали ее
ноги, скрещенные одна на другую, две маленькие ножки в низких туфлях и в черных чулках, с каким-то стрельчатым белым узором. С отуманенной головой, с шумом в ушах, Ромашов вдруг крепко
прижался зубами
к этому живому, упругому, холодному, сквозь чулок, телу.
Он вышел из дому. Теплый весенний воздух с нежной лаской гладил его щеки. Земля, недавно обсохшая после дождя, подавалась под
ногами с приятной упругостью. Из-за заборов густо и низко свешивались на улицу белые шапки черемухи и лиловые — сирени. Что-то вдруг с необыкновенной силой расширилось в груди Ромашова, как будто бы он собирался летать. Оглянувшись кругом и видя, что на улице никого нет, он вынул из кармана Шурочкино письмо, перечитал его и крепко
прижался губами
к ее подписи.
Она обвилась руками вокруг его шеи и
прижалась горячим влажным ртом
к его губам и со сжатыми зубами, со стоном страсти прильнула
к нему всем телом, от
ног до груди. Ромашову почудилось, что черные стволы дубов покачнулись в одну сторону, а земля поплыла в другую, и что время остановилось.
Низко склоненная голова Хлебникова вдруг упала на колени Ромашову. И солдат, цепко обвив руками
ноги офицера,
прижавшись к ним лицом, затрясся всем телом, задыхаясь и корчась от подавляемых рыданий.
Он открыл глаза и с самолюбивым удовольствием увидал, что Михайлов, которому он должен 12 р. с полтиной, гораздо ниже и около самых
ног его, недвижимо,
прижавшись к нему, лежал на брюхе.
Когда на него насмотрелись и стали расходиться, он отковылял, хромая, прискакивая на одной
ноге и помахивая здоровым крылом, в самый дальний конец острога, где забился в углу, плотно
прижавшись к палям.
С нею было боязно, она казалась безумной, а уйти от неё — некуда было, и он всё
прижимался спиною
к чему-то, что качалось и скрипело. Вдруг косенькая укусила его в плечо и свалилась на пол, стала биться, точно рыба. Савка схватил её за
ноги и потащил
к двери, крича...
— Молчи! — сказал Кожемякин, ударив его по голове, и прислушался — было тихо, никто не шёл. Дроздов шумно сморкался в подол рубахи, Потом он схватил
ногу хозяина и
прижался к ней мокрым лицом.
Крепко поцеловав его в лоб, она ушла, а юноша, обомлев,
прижался в угол комнаты, глядя, как на полу шевелятся кружевные тени, подползая
к ногам его спутанными клубами чёрных змей.
На балконе остались только Нина и Бобров. Она сидела на перилах, обхвативши столб левой рукой и
прижавшись к нему в бессознательно грациозной позе. Бобров поместился на низкой садовой скамеечке у самых ее
ног и снизу вверх, заглядывая ей в лицо, видел нежные очертания ее шеи и подбородка. — Ну, расскажите же что-нибудь интересное, Андрей Ильич, — нетерпеливо приказала Нина.
Илья охватил у колена огромную
ногу кузнеца и крепко
прижался к ней грудью. Должно быть, Савёл ощутил трепет маленького сердца, задыхавшегося от его ласки: он положил на голову Ильи тяжёлую руку, помолчал немножко и густо молвил...
Втискиваю голову в чьи-то
ноги на эстраде, поднимаюсь, упершись на руках, вползаю между стоящих, потратив на этот гимнастический прием всю силу, задыхаюсь,
прижимаясь к стене. За толпой его не видно. Натыкаюсь у стены на обрубок, никем, должно быть, не замеченный. Еще усилие — и я стою на нем, выше всех на голову.
Но тому было не стыдно: он бился на земле, как рыба, выхваченная из воды, а когда Фома поднял его на
ноги — крепко
прижался к его груди, охватив его бока тонкими руками, и все плакал…
Мельников снова начал глухо кашлять, хватая себя за горло, а Евсей,
прижимаясь к нему, старался идти в
ногу с ним и смотрел на землю, не решаясь взглянуть ни вперёд, ни в сторону.
Боясь потерять Петра в толпе прохожих, Евсей шагал сзади, не спуская глаз с его фигуры, но вдруг Пётр исчез. Климков растерялся, бросился вперёд; остановился,
прижавшись к столбу фонаря, — против него возвышался большой дом с решётками на окнах первого этажа и тьмою за стёклами окон. Сквозь узкий подъезд был виден пустынный, сумрачный двор, мощёный крупным камнем. Климков побоялся идти туда и, беспокойно переминаясь с
ноги на
ногу, смотрел по сторонам.
Я
прижался головою
к ноге Ромася и постыднейше заплакал, а он гладил меня по мокрой голове, говоря...
Прижавшись всем телом и лицом
к своему барину и упираясь босыми
ногами в заднюю ось дрожек, он казался листиком или червяком, случайно приставшим
к воздвигавшейся перед ним исполинской туше.
Буланин поднялся на
ноги. Как он ни старался удержаться, слезы все-таки же покатились из его глаз, и он, закрыв лицо руками,
прижался к печке.
Вальсируя, он широко шагал и подпрыгивал, а жена его быстро семенила
ногами и
прижималась, как бы от страха, лицом
к его груди.
Он ввёл её в предбанник, затворил
ногою дверь, и обняв её, прижал
к себе, крепко
прижимаясь в то же время щекою
к её груди.
Она
прижалась к юноше. Листок
Так жмется
к ветке, бурю ожидая.
Стучало сердце в ней, как молоток,
Уста полураскрытые, пылая,
Шептали что-то. С головы до
ногОна горела. Груди молодые
Как персики являлись наливные
Из-под сорочки… Сашкина рука
По ним бродила медленно, слегка…
Но… есть во мне
к стыдливости вниманье —
И целый час я пропущу в молчанье.
— Да, брат… — продолжает Малахин, слыша, как Яша ложится рядом и своей громадной спиной
прижимается к его спине. — Холодно. Из всех щелей так и дует. Поспи тут твоя мать или сестра одну ночь, так
к утру бы
ноги протянули. Так-то, брат, не хотел учиться и в гимназию ходить, как братья, ну вот и вози с отцом быков. Сам виноват, на себя и ропщи… Братья-то теперь на постелях спят, одеялами укрылись, а ты, нерадивый и ленивый, на одной линии с быками… Да…
Но вот Мерик стукнул в последний раз
ногами и стал, как вкопанный… Замучившись, еле дыша, Любка склонилась
к нему на грудь и
прижалась, как
к столбу, а он обнял ее и, глядя ей в глаза, сказал нежно и ласково, как бы шутя...
У
ног ее испуганная, коленопреклоненная розовая маска
прижалась к его руке губами.
Так бы и бросилась
к ее
ногам,
прижалась к ее коленам, вылила ей всю свою любовь
к ней и тоску по ее ласке…
Еще недавно я оттолкнул твои объятия, сказал: рано. Но сейчас говорю: обнимемся крепче, брат, теснее
прижмемся друг
к другу — так больно и страшно быть одному в этой жизни, когда все выходы из нее закрыты. И я еще не знаю, где больше гордости и свободы: уйти ли самому, когда захочешь, или покорно, не сопротивляясь, принять тяжелую руку палача? Сложить руки на груди, одну
ногу слегка выставить вперед и, гордо закинув голову, спокойно ждать...
Совсем рассвело. Над тусклым озером бежали тяжелые, свинцовые тучи. От пристани мы перешли на станцию. По путям, угрожающе посвистывая, маневрировали паровозы. Было ужасно холодно.
Ноги стыли. Обогреться было негде. Солдаты стояли и сидели,
прижавшись друг
к другу, с теми же угрюмыми, ушедшими в себя, готовыми на муку лицами.
Она
прижалась к нему, плача и смеясь, и покрывая его страстными поцелуями. Князь оттолкнул ее и хотел идти. Молодая женщина упала на колени и обвила руками его
ноги.
Вместо ответа Анастасия, рыдая,
прижималась к ногам его.
Соскользнул он на мощеные плиты, кровь из-за бешмета черной рекой бежит, глаза, как у мертвого орла, темная мгла завела… Зашатался князь Удал, гостей словно ночной ветер закружил… Спешит с кровли Тамара, а белая ручка все крепче
к вороту
прижимается. Не успел дядя ейный, князь Чагадаев, на руку ее деликатно принять, — пала как свеча
к жениховым
ногам.
В фигуре, где ему надо было выбирать дам, шепнув Элен, что он хочет взять графиню Потоцкую, которая, кажется, вышла на балкон, он скользя
ногами по паркету, выбежал в выходную дверь в сад, и, заметив входящего с Балашевым на террасу государя, приостановился. Государь с Балашевым направлялись
к двери. Борис, заторопившись, как будто не успев отодвинуться, почтительно
прижался к притолке и нагнул голову.
— Батюшка! смилуйся! ты хмелен, ты мне по муже родитель; я от тебя этого стерпеть не могу! — говорила вдова, разжимая руку, захватившую свекровы волосы. Но Маркел Семеныч только крепче сжал стан невестки и, тесно
прижимаясь к ней всею фигурой, разом перенес в комнату через подоконник свою
ногу.