Неточные совпадения
— И замалчивают крик отчаяния, крик физиолога Дюбуа-Реймона, которым он закончил свою речь «О
пределах наших
знаний» — сиречь «Игнорабимус» — не узнаем! — строго, веско и как будто сквозь зубы говорил Томилин, держа у бритого подбородка ложку с вареньем.
А с другой стороны, философия и гносеология выяснили, что наука сама себя не может обосновать, не может укрепить себя в
пределах точного
знания.
Кант — крайний, исключительный рационалист, он отвергает все чудесное, рационализирует веру, вводит религию в
пределы разума и не допускает веры нерациональной, не разрешает религии, противной
знанию.
Сказав таким образом о заблуждениях и о продерзостях людей наглых и злодеев, желая, елико нам возможно, пособием господним, о котором дело здесь, предупредить и наложить узду всем и каждому, церковным и светским нашей области подданным и вне
пределов оныя торгующим, какого бы они звания и состояния ни были, — сим каждому повелеваем, чтобы никакое сочинение, в какой бы науке, художестве или
знании ни было, с греческого, латинского или другого языка переводимо не было на немецкий язык или уже переведенное, с переменою токмо заглавия или чего другого, не было раздаваемо или продаваемо явно или скрытно, прямо или посторонним образом, если до печатания или после печатания до издания в свет не будет иметь отверстого дозволения на печатание или издание в свет от любезных нам светлейших и благородных докторов и магистров университетских, а именно: во граде нашем Майнце — от Иоганна Бертрама де Наумбурха в касающемся до богословии, от Александра Дидриха в законоучении, от Феодорика де Мешедя во врачебной науке, от Андрея Елера во словесности, избранных для сего в городе нашем Ерфурте докторов и магистров.
— Eh bien, nous у arrivons. [Вот мы и добрались до сути (франц.)] Возражая Плешивцеву, я упомянул о необходимости иметь точные сведения о географических границах. По моему мнению, вот вещь, необходимая для совершенно ясного определения
пределов ведомства любви к отечеству, вот вещь, без точного
знания которой мы всегда будем блуждать впотьмах.
Определяются во всей подробности не только
пределы и содержание
знания, но и число годовых часов, посвящаемых каждой отрасли его.
Она ищет
знания, любит рассуждать, но только в известных
пределах, предписанных ей основными понятиями, в которых путается рассудок.
У них не было веры, зато было твердое
знание, что, когда восполнится их земная радость до
пределов природы земной, тогда наступит для них, и для живущих и для умерших, еще большее расширение соприкосновения с Целым вселенной.
Вера необходимо ощущает себя, сознает себя как откровение, притом коренным образом отличающееся от
знания, которое получается в
пределах этого мира.
Но
знание их было глубже и высшее, чем у нашей науки; ибо наука наша ищет объяснить, что такое жизнь, сама стремится сознать ее, чтоб научить других жить; они же и без науки знали, как им жить…» «У них не, было веры, зато было твердое
знание, что, когда восполнится их земная радость до
пределов природы земной, тогда наступит для них, и для живущих и для умерших, еще большее расширение соприкосновения с целым вселенной» (Достоевский Ф. М. Поли. собр. соч. Л., 1983.
Знание строго монистично, — в его
пределах, которые суть в то же время и
пределы имманентного, гносеологически нет места вере, она не имеет здесь себе онтологического основания.
«Высшие миры», которых достигать учит «духовное
знание», строго говоря, есть наш же собственный мир, воспринимаемый лишь более широко и глубоко; и как бы далеко ни пошли мы в таком познании, как бы высоко ни поднялись по лестнице «посвящений», все же оно остается в
пределах нашего мира, ему имманентно [Эта мысль находит ясное выражение в книге Эмиля Метнера.
У них не было храмов, но у них было какое-то насущное, живое и беспрерывное единение с целым вселенной; у них не было веры, зато было твердое
знание, что когда восполнится их земная радость до
пределов природы земной, тогда наступит для них, и для живущих, и для умерших, еще большее расширение соприкосновения с целым вселенной…
Идеалом общественной деятельности была сельская учительница, несущая народу „свет
знания“ — в тех
пределах, которые разрешал становой пристав.
Он дойдет до тех
пределов творчества, которые поставил себе; в нем вы чувствуете глубокую веру, какую парижский рабочий имеет в положительное
знание, в успехи цивилизации, в трезвый и прочный поступательный ход человечества, и если бы он впоследствии, даже в очень скором времени, сделался еще самоувереннее, вдался бы в культ успеха, комфорта, денежного положения, вряд ли это повлияет на основной тон его творческой работы.
Но для того, чтобы быть Закхеем, надо не переставая стремиться к первому
пределу, надо знать и помнить, что идеал, к которому следует стремиться, не состоит в том, чтобы, продолжая жить барской жизнью, приобретать и распространять как можно больше
знаний, которые каким-то таинственным, непонятным путем окажутся когда-то полезными народу, но прямо и просто уменьшать свои требования, удовлетворяемые трудом народа, и прямо и просто сейчас сближаться с ним и по мере сил своих служить ему.