Он также поймал Антиопу и таких же яркоголубых и красно-золотистых маленьких бабочек, какие были и у меня в ящичке; я, сверх того, нашел несколько червей, из которых один, очень мохнатый, известный под именем
Поповой Собаки, обещал очень красивую сумеречную бабочку.
Неточные совпадения
— Цензор —
собака. Старик, брюхо по колени, жена — молоденькая, дочь
попа, была сестрой милосердия в «Красном Кресте». Теперь ее воспитывает чиновник для особых поручений губернатора, Маевский, недавно подарил ей полдюжины кружевных панталон.
Почти всё время
поп Семен проводил в пустыне, передвигаясь от одной группы к другой на
собаках и оленях, а летом по морю на парусной лодке или пешком, через тайгу; он замерзал, заносило его снегом, захватывали по дороге болезни, донимали комары и медведи, опрокидывались на быстрых реках лодки и приходилось купаться в холодной воде; но всё это переносил он с необыкновенною легкостью, пустыню называл любезной и не жаловался, что ему тяжело живется.
Симеон Казанский, или, попросту,
поп Семен, на
собаках в Найбучи «постить» солдат, на обратном пути его захватила сумасшедшая вьюга, и он сильно захворал (другие же говорят, что он возвращался из Александровска).
«Где эта, черт, Михайловская улица, — где найти там дом
попа, — а там, пожалуй,
собака опять!» — мелькало в его простодушной голове.
Берут полевой цветок и ждут, пока из чашечки его выползет букашка; в ожидании кричат: «
Поп!
поп! выпусти
собаку!» (Прим. М. Е. Салтыкова-Щедрина)] Подошел я к одному: «Друг мой! кто тебя этому научил?» — «Новый учитель», говорит.
И только, значит, завидели меня, как все разом закричали: «
Поп!
поп! выпусти
собаку!» [Детская крестьянская игра.
Отправился с визитом к своему
попу. Добрейший Михаил Сидорович, или отец Михаил, — скромнейший человек и запивушка, которого дядя мой, князь Одоленский, скончавшийся в схиме, заставлял когда-то хоронить его борзых
собак и поклоняться золотому тельцу, — уже не живет. Вместо него священствует сын его, отец Иван. Я знал его еще семинаристом, когда он, бывало, приходил во флигель к покойной матушке Христа славить, а теперь он уж лет десять на месте и бородой по самые глаза зарос — настоящий Атта Троль.
— Во-первых — это надо для тебя же! А во-вторых — что же мне кошек,
собак завести, Маврина? Я сижу одна, как в тюрьме, на улицу выйти не с кем. А она — интересная, она мне романы, журналы даёт, политикой занимается, обо всём рассказывает. Я с ней в гимназии у
Поповой училась, потом мы разругались…
Однажды, когда я преднамеренно рассказывал Бедеру, что у нас при опахивании деревни от коровьей смерти зарывают в землю черную
собаку и черную кошку живыми, Бедер воскликнул: «В такой деревне надо
попа по шею в землю зарыть и плугом голову оторвать».
Ваничка. Нет, какое-с! Он все так прокуратит. Как приехали мы в первый-то день-с, так притворился, что умирает… Меня маменька даже за
попом было послала, я прихожу назад, а дедушка сидит да ест; целую почесть индейку оплел… Я было, Надежда Ивановна, вам уток настрелял, да проклятые
собаки и сожрали их. У нас ведь их никогда не кормят, все, чтоб сами промышляли, — вот они этак и промышляют.
Думал о
попе — и улыбался, не разжимая рта и отворачиваясь от
собак, чтобы и они не видели его улыбки.
Там визгом и лаем его встречал десяток
собак, взрослых и щенков; окруженный ими, как детьми, он кормил их и ласкал, а сам думал о
попе.
А он мне опять отвечает, что ему наверно ничего не известно, но что ему удивительно, какие это пиликаны приехали в гости к
попу Назарию и всё ночами на скрипке пиликают, а днем около крестьян ходят, а как ночь, они опять на скрипках пиликают, так что по всему селу и коты мяучат и
собаки лают.