Неточные совпадения
Степан Аркадьич
получал и читал либеральную
газету, не крайнюю, но того направления, которого держалось большинство. И, несмотря на то, что ни наука, ни искусство, ни политика собственно не интересовали его, он твердо держался тех взглядов на все эти предметы, каких держалось большинство и его
газета, и изменял их, только когда большинство изменяло их, или, лучше сказать, не изменял их, а они сами в нем незаметно изменялись.
При второй встрече с Климом он сообщил ему, что за фельетоны Робинзона одна
газета была закрыта, другая приостановлена на три месяца, несколько
газет получили «предостережение», и во всех городах, где он работал, его врагами всегда являлись губернаторы.
— Шел бы ты, брат, в институт гражданских инженеров. Адвокатов у нас — излишек, а Гамбетты пока не требуются. Прокуроров — тоже, в каждой
газете по двадцать пять штук. А вот архитекторов — нет, строить не умеем. Учись на архитектора. Тогда
получим некоторое равновесие: один брат — строит, другой — разрушает, а мне, подрядчику, выгода!
— Побочный сын какого-то знатного лица, черт его… Служил в таможенном ведомстве, лет пять тому назад
получил огромное наследство. Меценат. За Тоськой ухаживает. Может быть, денег даст на
газету. В театре познакомился с Тоськой, думал, она — из гулящих. Ногайцев тоже в таможне служил, давно знает его. Ногайцев и привел его сюда, жулик. Кстати: ты ему, Ногайцеву, о
газете — ни слова!
Если обратишься с этим вопросом к курсу географии,
получишь в ответ, что пространство, занимаемое колониею, граничит к северу рекою Кейскамма, а в
газетах, помнится, читал, что граница с тех пор во второй или третий раз меняет место и обещают, что она не раз отодвинется дальше.
— Это мы втроем дали три тысячи, я, брат Иван и Катерина Ивановна, а доктора из Москвы выписала за две тысячи уж она сама. Адвокат Фетюкович больше бы взял, да дело это
получило огласку по всей России, во всех
газетах и журналах о нем говорят, Фетюкович и согласился больше для славы приехать, потому что слишком уж знаменитое дело стало. Я его вчера видел.
Следя далее по слухам и по
газетам, я утверждался в моей мысли все более и более, и вдруг я
получил от родных подсудимого приглашение защищать его.
— Сейчас покажу. Вчера
получила — вчера и прочла. Вот здесь в
газете «Слухи», в петербургской. Эти «Слухи» стали издаваться с нынешнего года, я ужасно люблю слухи, и подписалась, и вот себе на голову: вот они какие оказались слухи. Вот здесь, вот в этом месте, читайте.
Я усиленно поддерживал подобные знакомства: благодаря им я
получал интересные сведения для
газет и проникал иногда в тайные игорные дома, где меня не стеснялись и где я встречал таких людей, которые были приняты в обществе, состояли даже членами клубов, а на самом деле были или шулера, или аферисты, а то и атаманы шаек.
К десяти часам утра я был уже под сретенской каланчой, в кабинете пристава Ларепланда. Я с ним был хорошо знаком и не раз
получал от него сведения для
газет. У него была одна слабость. Бывший кантонист, десятки лет прослужил в московской полиции, дошел из городовых до участкового,
получил чин коллежского асессора и был счастлив, когда его называли капитаном, хотя носил погоны гражданского ведомства.
Газета в его глазах
получила значение какой-то карающей судьбы, которая всякого найдет и всякому воздаст по его заслугам.
P.S. Верно, ты читал в
газетах, что Бурцов
получил [орден] Анны 2-й степени. Порадуйся. Дай бог ему успеха. Но меня удивляет, что я до сих пор не имею от него ответа на письмо, которое было написано тобою. Не понимаю, что это значит.
Вы узнаете меня, если вам скажу, что попрежнему хлопочу о журналах, — по моему настоянию мы составили компанию и
получаем теперь кой-какие и политические и литературные листки. Вы смеетесь моей страсти к
газетам и, верно, думаете, что мне все равно, как, бывало, прежде говаривали… Книгами мы не богаты — перечитываю старые; вообще мало занимаюсь, голова пуста. Нужно сильное потрясение, душа жаждет ощущений, все окружающее не пополняет ее, раздаются в ней элегические аккорды…
Человек — странное существо; мне бы хотелось еще от вас
получить, или, лучше сказать,
получать, письма, — это первое совершенно меня опять взволновало. Скажите что-нибудь о наших чугунниках, [Чугунники — лицеисты 1-го курса, которым Энгельгардт роздал в 1817 г. чугунные кольца в знак прочности их союза.] об иных я кой-что знаю из
газет и по письмам сестер, но этого для меня как-то мало. Вообразите, что от Мясоедова
получил год тому назад письмо, — признаюсь, никогда не ожидал, но тем не менее был очень рад.
Для порядка надобно тебе сказать, что иркутский Николай Николаевич
получил титул графа Муравьева-Амурского. Это уже в
газетах. С чем тебя и поздравляю. Мне как-то смешно звучит это прилагательное…
Проси Дмитрия Ивановича, чтоб он подписался на «Морской сборник» и «Illustration» и велел выслать их Николаю Яковлевечу [Балакшину]. Я не хочу более
получать «Journal de S.-Petersbourg», [«Иллюстрация» — франц. издание; «Петербургская
газета».] которым пользовался нынешний год. Все то же, что в «Московских ведомостях», — и иногда даже позже. Стоит то же, что «Illustration», а там я надеюсь найти и портреты и местности, любопытные в нашем далеке. Деньги за эти издания он вычтет из генварской присылки.
Скажи Павлу Сергеевичу, что я сегодня не могу ответить на его письмо с Степаном Яковлевичем. Впрочем, я к нему писал в прошедшую субботу с Погодаевым — мое письмо было как бы ответом на то, которое теперь
получил от него. С Погодаевым я послал для Натальи Дмитриевны облатки, в переплете «Наль и Дамаянти» и
газеты Петру Николаевичу от Матвея.
В эти же дни Николай Степанович Вязмитинов
получил командировку, взял подорожную и собирался через несколько дней уехать месяца на два из Петербурга, и, наконец, в один из этих дней Красин обронил на улице свой бумажник, о котором очень сожалел, но не хотел объявить ни в
газетах, ни в квартале и даже вдруг вовсе перестал говорить о нем.
На днях наша дружеская полемика
получила новую богатую пищу. В
газетах появилась речь одного из эльзас-лотарингских депутатов, Тейтча, произнесенная в германском рейхстаге. Речь эта, очень мало замечательная в ораторском смысле, задела нас за живое внезапностью своего содержания. Никто из нас не ожидал, чтобы мог выступить, в качестве спорного, такой предмет, о котором, по-видимому, не могло существовать двух различных мнений. Этот оказавшийся спорным предмет — любовь к отечеству.
Днем будет заниматься с учениками, вечером — готовиться к будущему дню или проводить время в семье священника, который
получал от соседнего управляющего
газеты и охотно делился с нею.
На другой же день начались похождения Чудинова. Прежде всего он отправился в контору
газеты и подал объявление об уроке, причем упомянул об основательном знании древних языков, а равно и о том, что не прочь и от переписки. Потом явился в правление университета, подал прошение и
получил ответ, что он обязывается держать проверочный экзамен.
Благодаря прочно организованной системе приспешничества
газета Непомнящего
получает возможность ежедневно снабжать читателя целой массой новостей и слухов.
Гарсон предлагает сперва одну
газету, потом другую, третью — Альфред отказывается; потом Альфред начинает спрашивать сперва одну
газету, потом другую, третью — гарсон отвечает, что кафе этих
газет не
получает.
Она часто про тебя говорит: Вот Михайлов! говорит она, так это душка человек — я готова расцеловать его, когда увижу — он сражается на бастионах и непременно
получит Георгиевский крест, и про него в
газетах напишут и т. д. и т. д., так что я решительно начинаю ревновать к тебе».
За другим столом театральный критик, с шикарной бородой, в золотых очках, профессорского вида, Н.М. Городецкий писал рецензию о вчерашнем спектакле, а за средним столом кроил
газеты полный и розовый А.П. Лукин, фельетонист и заведующий московским отделом, в помощники к которому я предназначался и от которого
получил приглашение.
Каково же было удивление, когда на другой день утром жена, вынимая
газеты из ящика у двери, нашла в нем часы с цепочкой, завернутые в бумагу! При часах грамотно написанная записка: «Стырено по ошибке, не знали, что ваши,
получите с извинением». А сверху написано: «В.А. Гиляровскому». Тем и кончилось. Может быть, я и встречался где-нибудь с автором этого дела и письма, но никто не намекнул о происшедшем.
«Русская
газета» — было весьма убогое, провинциального вида издание, почти не имевшее подписки, не имевшее розницы и выплакивавшее у фирм через своих голодных агентов объявления, номинальная цена которых была гривенник за строку, а фирмы
получали до 70 процентов скидки.
Отпустив калмыка, я напился чаю и первым делом пошел в редакцию
газеты «Донская речь», собрать кое-какие данные о холере.
Газета подцензурная, и никаких сведений о холере, кроме кратких, казенных, в ней не было. Чтобы
получить подробные официальные сведения о ходе холеры во всей области, мне посоветовали обратиться в канцелярию наказного атамана. Между прочим, шутя я рассказал в редакции о том, как меня калмык от холеры вылечил.
Сам он тоже выпускал какой-то «Листок объявлений», выходивший раза 3—4 в год. Желание иметь свою
газету в нем кипело. Пробовал просить разрешение на издание, но столь прославленному скандалисту
получить его не удавалось. Узнав, что дела Погодиных плохи, В.Н. Бестужев вошел в
газету с тем, что имена издателя и редактора остаются, а фактически
газета будет принадлежать ему.
В 1898 году 21 апреля «Русские ведомости»
получили третье предостережение с приостановкой издания на три месяца за «сбор пожертвований в пользу духоборов с распубликованием о сем в номере девяносто третьем
газеты».
Это жесточайшее время реакции отразилось первым делом на печати:
получить разрешение на
газету или журнал было почти невозможно.
Интересовались ею только самые злополучные люди, справлявшиеся о том, какого числа будет продаваться за долги их обстановка, да еще интересовались собачьи воры, чтобы узнать, по какому адресу вести украденную ими собаку, чтоб
получить награду от публикующего о том, что у него пропала собака. Эти лица, насколько я знаю, читали
газету, а кто были остальные читатели, если только они были, — неизвестно.
Эту
газету получали все учреждения, потому что обязаны были
получать и непременно держать ее на виду.
Газету выпустили в день десятилетия смерти Щедрина, и в ней огромный, в полстраницы портрет его с автографом, стихотворением Елены Буланиной и избранных, не без риска
получить для первого номера цензурную кару, две полосы незабвенных строк автора из его «забытых слов».
Ночные
получали вдвое и приглашались даже во все
газеты, кроме «Русских ведомостей», «Московского листка» и «Русского слова», где штат наборщиков был постоянный, полностью укомплектованный.
Я отдал ему фотографии и недели через две
получил билет и печатный список корреспондентов на коронацию, в котором значился и я корреспондентом «Нового времени». Кроме меня, в списке стояло еще четыре корреспондента этой
газеты, а пятым сам А.С. Суворин. Мне там было делать нечего, я преспокойно работал для «Русских ведомостей», а благодаря марке «Нового времени» везде имел первое место.
Я читаю теперь всё — все
газеты, коммуны, естественные науки, — всё
получаю, потому что надо же наконец знать, где живешь и с кем имеешь дело.
Вообще, это были люди очень несчастные, потому что
газеты каждодневно называли их"хищниками", несмотря на то, что Перекусихин 1-й полностью возвратил похищенное, а Перекусихин 2-й даже совершенно ничего не
получил.
Газет он не
получал, ни с кем в переписке не состоял и потому сведений о процессе, в котором фигурировал Петенька, ниоткуда иметь не мог.
Он не
получал ни книг, ни
газет, ни даже писем.
Они,
получая «Ниву» ради выкроек и премий, не читали ее, но, посмотрев картинки, складывали на шкаф в спальне, а в конце года переплетали и прятали под кровать, где уже лежали три тома «Живописного обозрения». Когда я мыл пол в спальне, под эти книги подтекала грязная вода. Хозяин выписывал
газету «Русский курьер» и вечерами, читая ее, ругался...
— Ничего, князь: не вздыхайте. Я вам что тогда сказал в Москве на Садовой, когда держал вас за пуговицу и когда вы от меня удирали, то и сейчас скажу: не тужите и не охайте, что на вас напал Термосесов. Измаил Термосесов вам большую службу сослужит. Вы вон там с вашею нынешнею партией, где нет таких плутов, как Термосесов, а есть другие почище его,
газеты заводите и стремитесь к тому, чтобы не тем, так другим способом над народишком инспекцию
получить.
Примирению же этому выставлялась та причина, что Варнава стал (по словам Ахиллы) человек жестоко несчастливый, потому что невдавнях женился на здешней барышне, которая гораздо всякой дамы строже и судит все против брака, а Варнаву, говорят, нередко бьет, и он теперь уже совсем не такой: сам мне открылся, что если бы не опасался жены, то готов бы даже за бога в
газете заступиться, и ругательски ругает госпожу Бизюкину, а особливо Термосесова, который чудесно было себя устроил и
получал большое жалованье на негласной службе для надзора за честными людьми, но враг его смутил жадностью; стал фальшивые бумажки перепущать и теперь в острог сел».
Сходил бы в редакцию «нашей уважаемой
газеты» покалякать, какие стоят на очереди реформы, но не дальше как час тому назад
получил от редактора записку: «Приходить незачем; реформ нет и не будет; калякать не об чем».
Он посвятил меня в столь мне хорошо известное дело смерти капитана Геза и выразил желание
получить для
газеты интересующие его сведения о моем сложном участии.
Не
получив утром
газеты, Пепко тоже прилетел в «академию», чтобы узнать новость из первых рук. Он был вообще в скверном настроения духа и выругался за всех. Все чувствовали, что нужно что-то такое предпринять, что-то устроить, вообще вывернуться Фрей сердито кусал свои усы и несколько раз ударял кулаком по столу, точно хотел вышибить из него какую-то упрямую мысль, не дававшуюся добром.
Газет тогда по деревням мало
получали, но о чугуевском деле в Протозанове знали по слухам, и когда были новые слухи, ими особенно интересовались.
— Этого я не знаю!.. Вам самим лучше это знать! — подхватила Елена. — Во всяком случае, — продолжала она настойчиво, — я желаю вот чего: напишите вы господам эмигрантам, что ежели они действительно нуждаются, так пусть напечатают в какой-нибудь честной, серьезной
газете парижской о своих нуждах и назначат адрес, кому бы мы могли выдать новую помощь; а вместе с тем они пояснили бы нам, что уже
получили помощь и в каком именно размере, не упоминая, разумеется, при этом наших имен.
Вдобавок же ко всему этому, чтобы не был нарушен непостижимый закон, по которому беды не бродят в одиночку, а ходят толпами, дела
газеты, от которой Бенни хотя и отстал, но в которой все-таки мог бы работать снова,
получили самый дурной оборот.
Были старички, которые в двух-трех местах
получали ежемесячно пенсию и этим жили. Для такого старца главное — благообразная наружность, украшенная сединами. Да у них какие и потребности! Чай, табак, рюмка водки,
газета — и больше ничего.