Неточные совпадения
С последним словом бабушка презрительно выбросила руки
графа и, оставив его посреди гостиной, ушла во внутренние
покои.
Граф. Опять я!.. Но я просил бы вас покорнейше оставить меня в
покое: болен ли я, здоров ли, вам решительно до этого нет никакого дела.
Дарья Ивановна (останавливая его). Мимоходом вы заметили меня. Вы знаете, что наши дороги в жизни так различны… что же вам стоит уверить меня в вашей… в вашей дружбе?.. Но я,
граф, я, которой суждено провести весь свой век в уединении, — я должна дорожить своим
покоем, я должна строго наблюдать за своим сердцем, если не хочу со временем…
— Не всем же, душа моя, жить так роскошно, как
граф, — сказал я. — Но оставим в
покое мое богатство. Какой добрый гений занес тебя в мою берлогу?
— Оставь меня в
покое! — прохрипела она. — Я не расположена сегодня говорить ни с тобой… ни с твоим дураком
графом! Отойди от меня прочь!
Счастливый
граф просил у своего государя дозволения вступить в брак с принцессой Владимирской и поместить ее в одном из замков князя, чтоб укрыть от преследования заимодавцев, не дававших ей
покоя.
— Его величество не мешает веселиться другим, но сам на
покой удаляется рано, да и балы будут, как слышно, оканчиваться ранее прежнего. Вот посмотрите, скоро наступит ряд празднеств при дворе… Вы, конечно, будете их украшением? — обратился с последней фразой
граф к Зинаиде Владимировне.
Бесчувственную Наталью Федоровну осторожно сняли с ее оригинального седалища и уложили в постель. Явившийся домашний доктор
графа холодными компрессами привел ее в чувство и, не постигая ни причин, ни формы болезни, предписал лишь безусловный
покой. Все в доме заходили на цыпочках.
Мысль об этом клочке бумаги, на котором рукой мужа написаны были небрежные строки, не давала ей
покоя и она сама растравляла свое самолюбие, уверяя себя, что это прямо доказывает неуважение к ней
графа, совершенное равнодушие.
Он привлек на свою сторону герцога Антона, которого оскорбляло первенство по одному имени, и
графа Линара, который не довольствовался первенством в
покоях правительницы. В пользу ему послужило личное отвращение Анны Леопольдовны к первому министру, который надоедал ей скучными делами и угнетал её своим могуществом.
Графу Алексею Андреевичу, конечно, не нравилось его поведение — он преследовал его своими холодными наставлениями. Михаил Андреевич стал избегать его, как вообще всех людей, и сидел более в своей комнате за бутылкой. Вопрос о его происхождении не давал ему
покоя. Ему сильно хотелось разрешить его, но кто мог это сделать?
К довершению своего ужаса, он стал убеждаться, что безумно любит эту посрамившую его девушку. Каприз своенравного человека постепенно вырос в роковую страсть.
Граф положительно не находил себе
покоя ни днем, ни ночью. Образ княжны, повторяем, неотступно носился перед ним. Он жаждал видеть ее и боялся с нею встречи.
Пришел и хозяин дома, муж кузины, коренастый брюнет, толстый, резкий в движениях, совсем не похожий на свой титул, смахивающий скорее на купца средней руки. Он предложил закусить. В кабинете у него сидело еще трое мужчин. Ждали Гаярина и дядю княгини,
графа Заварова, недавно поступившего на
покой, — одну из самых крупных личностей прошлого десятилетия.
В этом возражении заслышался оттенок, который поняли все. Так Вершинин не стал бы спорить с
графом, если бы тот не находился уже"на
покое".
— Здравствуйте, ребята! — сказал
граф быстро и громко. — Спасибо, что пришли. Я сейчас выйду к вам, но прежде всего нам надо управиться с злодеем. Нам надо наказать злодея, от которого погибла Москва. Подождите меня! — И
граф так же быстро вернулся в
покои, крепко хлопнув дверью.
А Андрей Николаевич остался в Петербурге, вероятно, не в наилучшем расположении духа, и ходил ли он в своем архалуке по
покоям Троицкого подворья, или ездил верхом в своем штатском плаще, — он, без сомнения, чувствовал желчную досаду от того, что терпел в угоду прихотям «гусара», как величал он
графа Протасова.