Неточные совпадения
— Смотри, Кити,
первая стань на ковер, — сказала графиня Нордстон
подходя. — Хороши вы! — обратилась она
к Левину.
Она тоже не спала всю ночь и всё утро ждала его. Мать и отец были бесспорно согласны и счастливы ее счастьем. Она ждала его. Она
первая хотела объявить ему свое и его счастье. Она готовилась одна встретить его, и радовалась этой мысли, и робела и стыдилась, и сама не знала, что она сделает. Она слышала его шаги и голос и ждала за дверью, пока уйдет mademoiselle Linon. Mademoiselle Linon ушла. Она, не думая, не спрашивая себя, как и что,
подошла к нему и сделала то, что она сделала.
Прямо с прихода Крак потянул
к кочкам. Васенька Весловский
первый побежал за собакой. И не успел Степан Аркадьич
подойти, как уж вылетел дупель. Весловский сделал промах, и дупель пересел в некошенный луг. Весловскому предоставлен был этот дупель. Крак опять нашел его, стал, и Весловский убил его и вернулся
к экипажам.
Кити еще более стала умолять мать позволить ей познакомиться с Варенькой. И, как ни неприятно было княгине как будто делать
первый шаг в желании познакомиться с г-жею Шталь, позволявшею себе чем-то гордиться, она навела справки о Вареньке и, узнав о ней подробности, дававшие заключить, что не было ничего худого, хотя и хорошего мало, в этом знакомстве, сама
первая подошла к Вареньке и познакомилась с нею.
Проходя через
первую гостиную, Левин встретил в дверях графиню Боль, с озабоченным и строгим лицом что-то приказывавшую слуге. Увидав Левина, она улыбнулась и попросила его в следующую маленькую гостиную, из которой слышались голоса. В этой гостиной сидели на креслах две дочери графини и знакомый Левину московский полковник. Левин
подошел к ним, поздоровался и сел подле дивана, держа шляпу на колене.
После вальса Кити
подошла к матери и едва успела сказать несколько слов с Нордстон, как Вронский уже пришел за ней для
первой кадрили.
Вронский
подошел к Кити, напоминая ей о
первой кадрили и сожалея, что всё это время не имел удовольствия ее видеть.
Она при мне не смеет пускаться с Грушницким в сентиментальные прения и уже несколько раз отвечала на его выходки насмешливой улыбкой, но я всякий раз, как Грушницкий
подходит к ней, принимаю смиренный вид и оставляю их вдвоем; в
первый раз была она этому рада или старалась показать; во второй — рассердилась на меня; в третий — на Грушницкого.
Он был не глуп; и мой Евгений,
Не уважая сердца в нем,
Любил и дух его суждений,
И здравый толк о том, о сем.
Он с удовольствием, бывало,
Видался с ним, и так нимало
Поутру не был удивлен,
Когда его увидел он.
Тот после
первого привета,
Прервав начатый разговор,
Онегину, осклабя взор,
Вручил записку от поэта.
К окну Онегин
подошелИ про себя ее прочел.
–…Не верю! Не могу верить! — повторял озадаченный Разумихин, стараясь всеми силами опровергнуть доводы Раскольникова. Они
подходили уже
к нумерам Бакалеева, где Пульхерия Александровна и Дуня давно поджидали их. Разумихин поминутно останавливался дорогою в жару разговора, смущенный и взволнованный уже тем одним, что они в
первый раз заговорили об этом ясно.
Родительница его, из фамилии Колязиных, в девицах Agathe, а в генеральшах Агафоклея Кузьминишна Кирсанова, принадлежала
к числу «матушек-командирш», носила пышные чепцы и шумные шелковые платья, в церкви
подходила первая ко кресту, говорила громко и много, допускала детей утром
к ручке, на ночь их благословляла, — словом, жила в свое удовольствие.
Аркадий
первый вышел на крыльцо; он взобрался в ситниковскую коляску. Его почтительно подсаживал дворецкий, а он бы с удовольствием его побил или расплакался. Базаров поместился в тарантасе. Добравшись до Хохловских выселков, Аркадий подождал, пока Федот, содержатель постоялого двора, запряг лошадей, и,
подойдя к тарантасу, с прежнею улыбкой сказал Базарову...
Избалованный ласковым вниманием дома, Клим тяжко ощущал пренебрежительное недоброжелательство учителей. Некоторые были физически неприятны ему: математик страдал хроническим насморком, оглушительно и грозно чихал, брызгая на учеников, затем со свистом выдувал воздух носом, прищуривая левый глаз; историк входил в класс осторожно, как полуслепой, и подкрадывался
к партам всегда с таким лицом, как будто хотел дать пощечину всем ученикам двух
первых парт,
подходил и тянул тоненьким голосом...
Самгин вернулся домой и, когда
подходил к воротам, услышал
первый выстрел пушки, он прозвучал глухо и не внушительно, как будто хлопнуло полотнище ворот, закрытое порывом ветра. Самгин даже остановился, сомневаясь — пушка ли? Но вот снова мягко и незнакомо бухнуло. Он приподнял плечи и вошел в кухню. Настя, работая у плиты, вопросительно обернулась
к нему, открыв рот.
Рыжеусый и чернобородый
подошли к нему, и
первый бесцеремонно, грубовато заговорил...
— О, наверно! —
подошел к ним Дарзан, — мне вчера Дубасов говорил; он всегда такие новости
первый знает. Да и князю следовало бы знать…
Зачем они не
подходят прямо и откровенно и
к чему я непременно сам и
первый обязан
к ним лезть? — вот о чем я себя спрашивал.
Но холодно; я прятал руки в рукава или за пазуху, по карманам, носы у нас посинели. Мы осмотрели,
подойдя вплоть
к берегу, прекрасную бухту, которая лежит налево, как только входишь с моря на
первый рейд. Я прежде не видал ее, когда мы входили: тогда я занят был рассматриванием ближних берегов, батарей и холмов.
В это время арестанты уж все прошли через двор, и женщины, переговаривавшиеся с ними, отошли от окон и тоже
подошли к Масловой.
Первая подошла пучеглазая корчемница с своей девочкой.
Старшина с торжественным видом нес лист. Он
подошел к председателю и подал его. Председатель прочел и, видимо, удивленный, развел руками и обратился
к товарищам, совещаясь. Председатель был удивлен тем, что присяжные, оговорив
первое условие: «без умысла ограбления», не оговорили второго: «без намерения лишить жизни». Выходило по решению присяжных, что Маслова не воровала, не грабила, а вместе с тем отравила человека без всякой видимой цели.
Митя встал и
подошел к окну. Дождь так и сек в маленькие зеленоватые стекла окошек. Виднелась прямо под окном грязная дорога, а там дальше, в дождливой мгле, черные, бедные, неприглядные ряды изб, еще более, казалось, почерневших и победневших от дождя. Митя вспомнил про «Феба златокудрого» и как он хотел застрелиться с
первым лучом его. «Пожалуй, в такое утро было бы и лучше», — усмехнулся он и вдруг, махнув сверху вниз рукой, повернулся
к «истязателям...
Поднялась,
подошла ко мне, протянула руку: «Позвольте мне, говорит, изъяснить вам, что я
первая не смеюсь над вами, а, напротив, со слезами благодарю вас и уважение мое
к вам заявляю за тогдашний поступок ваш».
Он прямо
подошел к делу и начал с того, что хотя поприще его и в Петербурге, но он уже не
первый раз посещает города России для защиты подсудимых, но таких, в невинности которых он или убежден, или предчувствует ее заранее.
Дерсу молча начал укладывать свою котомку. Желая показать ему, что я разделяю его мысли, я взял то, что
первое мне попало под руку, — кусок сухой рыбы и большую головешку — и
подошел к водопаду.
Дальше направление течения Алчана определяет невысокий, расплывшийся в ширину горный кряж, идущий в направлении с северо-северо-востока на юго-юго-запад. Оконечность его
подходит к Бикину и называется Даютай [Тау-да-хе —
первая большая река.].
Я
подошел к нему и узнал именно то, на котором сидел
первый раз.
Через четверть часа мы
подходили к поселку. Я никогда не уставал так, как в этот день. Дойдя до
первой фанзы, мы вошли в нее и не раздеваясь легли на кан.
Мы плыли по главному руслу и только в случае крайней нужды сворачивали в сторону, с тем чтобы при
первой же возможности выйти на реку снова. Протоки эти, заросшие лозой и камышами, совершенно скрывали нашу лодку. Мы плыли тихо и нередко
подходили к птицам ближе, чем на ружейный выстрел. Иногда мы задерживались нарочно и подолгу рассматривали их.
К трем часам дня отряд наш стал
подходить к реке Уссури. Опытный глаз сразу заметил бы, что это
первый поход. Лошади сильно растянулись, с них то и дело съезжали седла, расстегивались подпруги, люди часто останавливались и переобувались. Кому много приходилось путешествовать, тот знает, что это в порядке вещей. С каждым днем эти остановки делаются реже, постепенно все налаживается, и дальнейшие передвижения происходят уже ровно и без заминок. Тут тоже нужен опыт каждого человека в отдельности.
Матушка
первая подходит к столу, кладет на тарелку моченое яблоко и подает его отцу.
В
первое же воскресенье церковь была битком набита народом. Съехались послушать не только прихожане-помещики, но и дальние. И вот, в урочное время, перед концом обедни, батюшка
подошел к поставленному на амвоне аналою и мягким голосом провозгласил...
— А вот на последнем гандикапе вы уже
к столбу
подходили первым, да вас Балашов объехал… Его Вольный-то сбил вашего, сам заскакал и вашего сбил… Балашов-то успел своего на рысь поставить и выиграл, а у вас проскачка…
— Итак, господин Доманевич расскажет нам содержание
первого урока… Как мы
подошли к определению предмета? Слушаем.
Когда
первое преклонение перед печатной строкой прошло, я опять чувствовал это как недостаток, и мне стало интересно искать таких слов, которые бы всего ближе
подходили к явлениям жизни.
У Галактиона сильно билось сердце, когда «Первинка» начала
подходить к пристани, и он скомандовал: «Стоп, машина!» На пристани уже собралась кучка любопытных. Впереди других стоял Стабровский с Устенькой. Они
первые вошли на пароход, и Устенька, заалевшись, подала Галактиону букет из живых цветов!
Однажды в сумерки,
подойдя в
первый раз после болезни
к фортепиано, Петр стал по обыкновению фантазировать.
Теперь, в
первый еще раз, Петр смело и как будто даже не вполне сознательно
подходил к своему обычному месту…
Тогда я решил посмотреть, что было в лапах у
первого орлана. Когда я
подходил к лиственице, мне показалось, что кто-то бросился в заросли, но я не успел разглядеть, кто именно.
— Вот дураки-то!.. Дарь, мотри, вон какой крендель выкидывает Затыкин; я его знаю, у него в Щепном рынке лавка. Х-ха, конечно, балчуговского золота захотелось отведать… Мотри, Мыльников
к нему
подходит! Ах, пес, ах, антихрист!.. Охо-хо-хо! То-то дураки эти самые городские… Мыльников-то, Мыльников по
первому слову четвертной билет заломил, по роже вижу. Всякую совесть потерял человек…
В
первое же воскресенье зашел в церковь и на клиросе дьячку Евгеньичу подпевал всю службу, после обедни
подошел к о. Сергею под благословение, а из церкви отправился на базар.
Когда свалка кончилась, бабы вышли из лесу и смотрели в сторону ключика.
Первая насмелилась
подойти к Гермогену мать Енафа. Наклонившись
к старику, она проговорила...
Когда показались
первые домики, Нюрочка превратилась вся в одно внимание. Экипаж покатился очень быстро по широкой улице прямо
к церкви. За церковью открывалась большая площадь с двумя рядами деревянных лавчонок посредине. Одною стороною площадь
подходила к закопченной кирпичной стене фабрики, а с другой ее окружили каменные дома с зелеными крышами.
К одному из таких домов экипаж и повернул, а потом с грохотом въехал на мощеный широкий двор. На звон дорожного колокольчика выскочил Илюшка Рачитель.
Так они
подошли самым мирным образом
к волости. Окулко вошел
первым и принялся кого-то расталкивать в темной каморке, где спали днем и ночью волостные староста и сотские.
В Ключевском заводе путешественники распростились у кабака Рачителихи. Палач проводил глазами уходившего в гору Груздева, постоял и вошел в захватанную низкую дверь.
Первое, что ему бросилось в глаза, — это Окулко, который сидел у стойки, опустив кудрявую голову. Палач даже попятился, но пересилил себя и храбро
подошел прямо
к стойке.
Это был
первый удар, полученный Белоярцевым в его генеральском чине, и он его очень затруднял. Белоярцеву хотелось выйти с достоинством из этого спора и скорее затушевать его. Он
подошел к Лизе и сказал...
Женни вертелась около опущенных занавесок драпировки и понимала, что, во-первых, ее караульное положение здесь неестественно, а во-вторых, она не знала, что делать, если горничная или няня
подойдет к ней и попросит ее дать дорогу за драпировку.
Перед экзаменом инспектор-учитель задал им сочинение на тему: «Великий человек». По словесности Вихров тоже был
первый, потому что прекрасно знал риторику и логику и, кроме того, сочинял прекрасно. Счастливая мысль мелькнула в его голове: давно уже желая высказать то, что наболело у него на сердце, он
подошел к учителю и спросил его, что можно ли, вместо заданной им темы, написать на тему: «Случайный человек»?
Вихров
подошел к этой
первой группе. Зарубившийся плотник только взмахнул на него глазами и потом снова закрыл их и поник вместе с тем головою. Рана у него, вероятно, была очень дурно перевязана, потому что кровь продолжала пробиваться сквозь рубашку и кафтан.
Я сказал уже, что Нелли не любила старика еще с
первого его посещения. Потом я заметил, что даже какая-то ненависть проглядывала в лице ее, когда произносили при ней имя Ихменева. Старик начал дело тотчас же, без околичностей. Он прямо
подошел к Нелли, которая все еще лежала, скрыв лицо свое в подушках, и взяв ее за руку, спросил: хочет ли она перейти
к нему жить вместо дочери?
Наконец наступила и минута разлуки. Экипаж стоял у крыльца; по старинному обычаю, отец и сын на минуту присели в зале. Старый генерал встал
первый. Он был бледен, пошатываясь,
подошел к сыну и слабеющими руками обнял его.