Неточные совпадения
Было что-то оскорбительное в том, что он сказал: «вот это хорошо», как говорят ребенку, когда он перестал капризничать, и еще более была оскорбительна та противоположность между ее виноватым и его самоуверенным тоном; и она на мгновенье почувствовала в
себе поднимающееся желание борьбы; но, сделав усилие над
собой, она
подавила его и встретила Вронского так же весело.
Если они уже действительно любили справедливость и добро своей земли, не следовало бы им оскорбиться на надменность моего обращения, следовало бы им
подавить в
себе собственное честолюбие и пожертвовать своей личностью.
Так и бросились жиду прежде всего в глаза две тысячи червонных, которые были обещаны за его голову; но он постыдился своей корысти и силился
подавить в
себе вечную мысль о золоте, которая, как червь, обвивает душу жида.
Раскольников, еще не представленный, поклонился стоявшему посреди комнаты и вопросительно глядевшему на них хозяину, протянул и пожал ему руку все еще с видимым чрезвычайным усилием
подавить свою веселость и, по крайней мере, хоть два-три слова выговорить, чтоб отрекомендовать
себя.
Раскольников скоро заметил, что эта женщина не из тех, которые тотчас же падают в обмороки. Мигом под головою несчастного очутилась подушка — о которой никто еще не подумал; Катерина Ивановна стала раздевать его, осматривать, суетилась и не терялась, забыв о
себе самой, закусив свои дрожавшие губы и
подавляя крики, готовые вырваться из груди.
Она пересилила
себя,
подавила горловую спазму, пресекшую в начале стиха ее голос, и продолжала чтение одиннадцатой главы Евангелия Иоаннова.
Университет ничем не удивил и не привлек Самгина. На вступительной лекции историка он вспомнил свой первый день в гимназии. Большие сборища людей
подавляли его, в толпе он внутренне сжимался и не слышал своих мыслей; среди однообразно одетых и как бы однолицых студентов он почувствовал
себя тоже обезличенным.
Настроение Макарова, внушая тревогу за Лидию,
подавляло Клима. Он устал физически и, насмотревшись на сотни избитых, изорванных людей, чувствовал
себя отравленным, отупевшим.
Самгин тоже опрокинулся на стол, до боли крепко опираясь грудью о край его. Первый раз за всю жизнь он говорил совершенно искренно с человеком и с самим
собою. Каким-то кусочком мозга он понимал, что отказывается от какой-то части
себя, но это облегчало,
подавляя темное, пугавшее его чувство. Он говорил чужими, книжными словами, и самолюбие его не смущалось этим...
Он хотел зажечь лампу, встать, посмотреть на
себя в зеркало, но думы о Дронове связывали, угрожая какими-то неприятностями. Однако Клим без особенных усилий
подавил эти думы, напомнив
себе о Макарове, его угрюмых тревогах, о ничтожных «Триумфах женщин», «рудиментарном чувстве» и прочей смешной ерунде, которой жил этот человек. Нет сомнения — Макаров все это выдумал для самоукрашения, и, наверное, он втайне развратничает больше других. Уж если он пьет, так должен и развратничать, это ясно.
Он размышлял еще о многом, стараясь
подавить неприятное, кисловатое ощущение неудачи, неумелости, и чувствовал
себя охмелевшим не столько от вина, как от женщины. Идя коридором своего отеля, он заглянул в комнату дежурной горничной, комната была пуста, значит — девушка не спит еще. Он позвонил, и, когда горничная вошла, он, положив руки на плечи ее, спросил, улыбаясь...
Но человек подал ему чашку чаю и поднос с кренделями. Он хотел
подавить в
себе смущение, быть развязным и в этой развязности захватил такую кучу сухарей, бисквитов, кренделей, что сидевшая с ним рядом девочка засмеялась. Другие поглядывали на кучу с любопытством.
Странное, однако, чувство одолело меня, когда решено было, что я еду: тогда только сознание о громадности предприятия заговорило полно и отчетливо. Радужные мечты побледнели надолго; подвиг
подавлял воображение, силы ослабевали, нервы падали по мере того, как наступал час отъезда. Я начал завидовать участи остающихся, радовался, когда являлось препятствие, и сам раздувал затруднения, искал предлогов остаться. Но судьба, по большей части мешающая нашим намерениям, тут как будто задала
себе задачу помогать.
Эти серые большие глаза глядели к нему прямо в душу, где с страшной силой поднялось то чувство, которое он хотел
подавить в
себе.
Удаляясь, я
подавляю в
себе одно частное чувство; оставаясь, я рискую возмутить чувство своего человеческого достоинства глупостью какого-нибудь слова или взгляда, внушенного этим отдельным чувством.
— «Нет, и этого я не могу принять, — сказал он, — я должен
подавить в
себе любовь: любовь к вам связывала бы мне руки, они и так нескоро развяжутся у меня, — уж связаны.
Поглощенность
собой подавляет, выход из
себя освобождает.
Если же он грамотен, то в уединенном месте ему бывает трудно
подавить в
себе задор и удержаться от искушения нацарапать на стене хотя бы ногтем какое-нибудь запретное слово.
Внезапный перелом в ее судьбе потряс ее до основания; в два каких-нибудь часа ее лицо похудело; но она и слезинки не проронила. «Поделом!» — говорила она самой
себе, с трудом и волнением
подавляя в душе какие-то горькие, злые, ее самое пугавшие порывы.
Анфиса Егоровна примирилась с расторопным и смышленым Илюшкой, а в Тараске она не могла забыть родного брата знаменитого разбойника Окулка. Это было инстинктивное чувство, которого она не могла
подавить в
себе, несмотря на всю свою доброту. И мальчик был кроткий, а между тем Анфиса Егоровна чувствовала к нему какую-то кровную антипатию и даже вздрагивала, когда он неожиданно входил в комнату.
Ей было и обидно и горько, и она напрасно старалась
подавить в
себе сочувствие к этой несчастной.
Лиза оставалась неподвижною одна-одинешенька в своей комнате. Мертвая апатия, недовольство
собою и всем окружающим, с усилием
подавлять все это внутри
себя, резко выражались на ее болезненном личике. Немного нужно было иметь проницательности, чтобы, глядя на нее теперь, сразу видеть, что она во многом обидно разочарована и ведет свою странную жизнь только потому, что твердо решилась не отставать от своих намерений — до последней возможности содействовать попытке избавиться от семейного деспотизма.
Бессознательно я хотел
подавить в
себе пустыми разговорами постоянное присутствие мысли о дедушкиной смерти.
Вспомни, что она, сумасшедшая, говорила Нелли уже на смертном одре: не ходи к ним, работай, погибни, но не ходи к ним, кто бы ни звал тебя(то есть она и тут мечтала еще, что ее позовут,а следственно, будет случай отмстить еще раз,
подавить презрением зовущего, — одним словом, кормила
себя вместо хлеба злобной мечтой).
В первые дни болезни она была со мной чрезвычайно нежна и ласкова; казалось, не могла наглядеться на меня, не отпускала от
себя, схватывала мою руку своею горячею рукой и садила меня возле
себя, и если замечала, что я угрюм и встревожен, старалась развеселить меня, шутила, играла со мной и улыбалась мне, видимо
подавляя свои собственные страдания.
Она была сильно взволнована. Рассказывая, я нагибался к ней и заглядывал в ее лицо. Я заметил, что она употребляла ужасные усилия
подавить свое волнение, точно из гордости передо мной. Она все больше и больше бледнела и крепко закусила свою нижнюю губу. Но особенно поразил меня странный стук ее сердца. Оно стучало все сильнее и сильнее, так что, наконец, можно было слышать его за два, за три шага, как в аневризме. Я думал, что она вдруг разразится слезами, как и вчера; но она преодолела
себя.
— Ах, как мне хотелось тебя видеть! — продолжала она,
подавив свои слезы. — Как ты похудел, какой ты больной, бледный; ты в самом деле был нездоров, Ваня? Что ж я, и не спрошу! Все о
себе говорю; ну, как же теперь твои дела с журналистами? Что твой новый роман, подвигается ли?
Она разорвала все связи, все документы; плюнула на деньги, даже забыла, что они не ее, а отцовы, и отказалась от них, как от грязи, как от пыли, чтоб
подавить своего обманщика душевным величием, чтоб считать его своим вором и иметь право всю жизнь презирать его, и тут же, вероятно, сказала, что бесчестием
себе почитает называться и женой его.
Вечером этого же дня генерал послал за Родионом Антонычем, который и явился в генеральский флигель с замирающим сердцем. Генерал принял его сухо, даже строго. Наружность Родиона Антоныча произвела на него отталкивающее впечатление, хотя он старался
подавить в
себе это невольное чувство, желая отнестись к секретарю Горемыкина вполне беспристрастно.
«Большой двор», конечно,
подавлял «малый» своими исключительными преимуществами, хотя все по возможности старались держать
себя на равной ноге.
Все эти мысли и ожидания повергли моего героя почти в лихорадочное состояние; но сколько ему ни хотелось отправиться как можно скорее к генеральше, хоть бы даже в начале седьмого, он
подавил в
себе это чувство и, неторопливо занявшись своим туалетом, вышел из квартиры в десятом часу, желая тем показать, что из вежливости готов доставить удовольствие обществу, но не торопится, потому что сам не находит в этом особенного для
себя наслаждения — словом, желал поддержать тон.
В этот раз вина не было, и он видимо
подавлял в
себе неоднократное желание послать за ним.
— Уверяю вас! — продолжал он с еще большим одушевлением: — Господин Зверев, вероятно, тоже это делал, и можете
себе представить, когда он
подавил своей особою несчастные груши и апельсины, то каково им было.
В предвидении этой минуты он старался
подавить в
себе всякий протест, закрывал глаза на наступавшее в доме безначалие, стушевывался, молчал.
Они вовлекали бога своего во все дела дома, во все углы своей маленькой жизни, — от этого нищая жизнь приобретала внешнюю значительность и важность, казалась ежечасным служением высшей силе. Это вовлечение бога в скучные пустяки
подавляло меня, и невольно я все оглядывался по углам, чувствуя
себя под чьим-то невидимым надзором, а ночами меня окутывал холодным облаком страх, — он исходил из угла кухни, где перед темными образами горела неугасимая лампада.
Одни, люди правящих классов, не имея уже разумного объяснения занимаемых ими выгодных положений, поставлены в необходимость для удержания этих положений
подавлять в
себе высшие, разумные любовные способности и внушать самим
себе необходимость своего исключительного положения; другие же, низшие сословия, задавленные трудом и умышленно одуряемые, находятся в постоянном состоянии внушения, неуклонно и постоянно производимом над ними людьми высших классов.
Это
подавляло Кожемякина, он чувствовал
себя неудобно, стеснённый плохо скрытым интересом к нему; казалось, что интерес этот враждебен.
Третья дочь, Шурочка, избрала специальностью игру в дурачки со всеми холостыми инженерами по очереди. Как только узнавала она, что ее старый партнер собирается жениться, она,
подавляя огорчение и досаду, избирала
себе нового. Конечно, игра велась с милыми шутками и маленьким пленительным плутовством, причем партнера называли «противным» и били по рукам картами.
Если б хоть раз поговорил он с женою, хоть раз обошелся с нею ласково, Дуня,
подавив в
себе остаток девичьего чувства, привела бы ему еще другое доказательство их связи: авось-либо перестал бы он тогда упрекать ее, пожалел бы ее; авось помягче стало бы тогда его сердце, которое не столько было злобно, сколько пусто и испорчено.
Он поспешил, однако ж,
подавить в
себе смущение, поспешно схватил багор и принялся еще усерднее работать.
Но и этого мало: не зная, чем
себя успокоить, княгиня готова была для дочери и на жертвы, она старалась
подавить в
себе многие свои привычки и, даже преодолев все свое отвращение от столичной жизни, решилась не уезжать в Протозаново, а жить в Петербурге.
Тут господин Голядкин краснел сквозь сон и,
подавляя краску свою, бормотал про
себя, что, дескать, здесь, например, можно бы показать твердость характера, значительную бы можно было показать в этом случае твердость характера… а потом и заключал, что, «дескать, что же твердость характера!.. дескать, зачем ее теперь поминать!..».
Но ночь так черна, вздохи и хрюканье дельфинов так возбуждают страстное охотничье любопытство, что,
подавив в
себе невольный вздох раскаяния, я осторожно прыгаю в лодку, и в то время как Христо беззвучно гребет, я помогаю Яни приводить сети в порядок. Он перебирает нижний край, отягощенный большими свинцовыми грузилами, а я быстро и враз с ним передаю ему верхний край, оснащенный пробковыми поплавками.
Но все-таки до сих пор, всякий раз, когда образ Сусанны возникает предо мной, я не в силах
подавить в
себе ни сожаления к ней, ни упрека судьбе, и уста мои невольно шепчут: «Несчастная! несчастная!»
Эльчанинов, не могший
подавить в
себе досады, не говорил ни слова. На столовых часах пробило двенадцать. Вошел слуга и доложил, что ужин готов. Хозяйка и гости вышли в залу и сели за стол.
Не все ученые принадлежат к цеховым ученым; многие истинно ученые делаются,
подавляя в
себе школьность, образованными [Разумеется, слово образованный принято в истинном смысле его, а не в том, в котором его употребляет, например, жена городничего в «Ревизоре».] людьми, выходят из цеха в человечество.
— Прощай, сестрица, — сказал Павел, не могши
подавить в
себе неприятного чувства.
Вы пробираетесь сначала через узкий и угловатый двор, по глубокому снегу, или по жидкой грязи; высокие пирамиды дров грозят ежеминутно
подавить вас своим падением, тяжелый запах, едкий, отвратительный, отравляет ваше дыхание, собаки ворчат при вашем появлении, бледные лица, хранящие на
себе ужасные следы нищеты или распутства, выглядывают сквозь узкие окна нижнего этажа.
Я воспользовался его рукожатием и тихо перевел в его руку двадцатифранковый червонец, которым предварительно
подавил его в ладонь. Он почувствовал у
себя в руке монету и улыбнулся, улыбнулся совершенно просто и отвечал...
Ипполит,
подавляя своё волнение, едва нашёл в
себе силы спокойно спросить сестру...