Неточные совпадения
— Бабочка молодая, — говорили кругом, — а муж какой-то шалый да ротозей. Смотрит по верхам, а что под носом делается, не видит. Чем бы первое
время после
свадьбы посидеть дома да в кругу близких повеселить молодую жену, а он в Москву ее повез,
со студентами стал сводить. Городят студенты промеж себя чепуху, а она сидит, глазами хлопает. Домой воротился, и дома опять чепуху понес. «Святая» да «чистая» — только и слов, а ей на эти слова плюнуть да растереть. Ну, натурально, молодка взбеленилась.
Он тогда еще был очень красивый кирасирский офицер, в белом мундире, и я бог знает как обрадовалась этому сватанью и могу поклясться перед богом, что первое
время любила моего мужа
со всею горячностью души моей; и когда он вскоре после нашей
свадьбы сделался болен, я, как собачонка, спала, или, лучше сказать, сторожила у его постели.
Так бывает
со многими вдовами, с женихами на
свадьбе, с полководцами во
время отступления; так же, пожалуй, бывает с плохими, останавливающимися часами, которые некоторое
время надо подталкивать рукою, чтобы шли.
Несмотря на принятые, как мы видели,
со стороны князя Василия меры, чтобы предстоящая
свадьба его дочери с князем Воротынским оставалась до
времени в тайне, эта тайна не укрылась от проницательности сенных девушек, и в горнице княжны, чуть ли не тотчас же по возвращении ее от князя Василия, стали раздаваться свадебные песни и величания «ясного сокола» князя Владимира и «белой лебедушки» княжны Евпраксии.
В Петербурге в это
время готовились к
свадьбе великого князя. Туда спешили гости из Малороссии. Наталья Демьяновна собралась
со всей семьей. Она ехала по зову государыни, но главным образом влекло ее на север свиданье с ее младшим сыном, которого она не видала несколько лет.
О матери Александра Васильевича Суворова известно только то, что ее звали Авдотьей Федосьевной и что вышла она замуж за Василия Ивановича в конце 20-х годов. Отец ее Федосий Мануков был дьяк и по указу Петра Великого описывал Ингерманландию по урочищам. В 1718 году, во
время празднования
свадьбы князя-папы, он участвовал в потешной процессии, одетый по-польски,
со скрипкою в руках; в 1737 году был петербургским воеводою и в конце года судился за злоупотребления по службе.