Неточные совпадения
― Как я рад, ― сказал он, ― что ты узнаешь ее. Ты знаешь, Долли давно этого желала. И Львов был же
у нее и
бывает. Хоть она мне и
сестра, ― продолжал Степан Аркадьич, ― я смело могу сказать, что это замечательная женщина. Вот ты увидишь. Положение ее очень тяжело, в особенности теперь.
Дарья Александровна исполнила свое намерение и поехала к Анне. Ей очень жалко было огорчить
сестру и сделать неприятное ее мужу; она понимала, как справедливы Левины, не желая иметь никаких сношений с Вронским; но она считала своею обязанностью
побывать у Анны и показать ей, что чувства ее не могут измениться, несмотря на перемену ее положения.
— Послушай, — сказал твердым голосом Азамат, — видишь, я на все решаюсь. Хочешь, я украду для тебя мою
сестру? Как она пляшет! как поет! а вышивает золотом — чудо! Не
бывало такой жены и
у турецкого падишаха… Хочешь? дождись меня завтра ночью там в ущелье, где бежит поток: я пойду с нею мимо в соседний аул — и она твоя. Неужели не стоит Бэла твоего скакуна?
— Прижмите руку к моей голове, — говорила она кротко, — видите, какой жар… Не сердитесь на меня, будьте снисходительны к бедной
сестре! Это все пройдет… Доктор говорит, что
у женщин часто
бывают припадки… Мне самой гадко и стыдно, что я так слаба…
Привалов
бывал у них довольно часто, при посторонних молчал, а когда оставался один с Надеждой Васильевной, начинал говорить с полной откровенностью, как с
сестрой.
— Нашел чему приравнять! Между братом да
сестрой никакой церемонности нет, а
у них как? Он встанет, пальто наденет и сидит, ждет, покуда самовар принесешь. Сделает чай, кликнет ее, она тоже уж одета выходит. Какие тут брат с
сестрой? А ты так скажи: вот
бывает тоже, что небогатые люди, по бедности, живут два семейства в одной квартире, — вот этому можно приравнять.
И вот я, двадцатилетний малый, очутился с тринадцатилетней девочкой на руках! В первые дни после смерти отца, при одном звуке моего голоса, ее била лихорадка, ласки мои повергали ее в тоску, и только понемногу, исподволь, привыкла она ко мне. Правда, потом, когда она убедилась, что я точно признаю ее за
сестру и полюбил ее, как
сестру, она страстно ко мне привязалась:
у ней ни одно чувство не
бывает вполовину.
Я знал с незапамятных времен, что
у нас была маленькая
сестра Соня, которая умерла и теперь находится на «том свете»,
у бога. Это было представление немного печальное (
у матери иной раз на глазах
бывали слезы), но вместе светлое: она — ангел, значит, ей хорошо. А так как я ее совсем не знал, то и она, и ее пребывание на «том свете» в роли ангела представлялось мне каким-то светящимся туманным пятнышком, лишенным всякого мистицизма и не производившим особенного впечатления…
Наконец, все было кончено. Покойница свезена на кладбище, поминки съедены, милостыня роздана, и в малыгинском доме водворилась мучительная пустота, какая
бывает только после покойника.
Сестры одна за другой наезжали проведать тятеньку, а Харитон Артемьич затворился
у себя в кабинете и никого не желал видеть.
— Нет,
у нее есть своя полкелья, а только когда в церковь или когда
у тетеньки гости
бывают, так уж
сестра Феоктиста при них.
— Есть недурные! — шутил Вихров и, чтобы хоть немножко очистить свою совесть перед Захаревскими, сел и написал им, брату и
сестре вместе, коротенькую записку: «Я, все время занятый разными хлопотами, не успел
побывать у вас и хотел непременно исполнить это сегодня; но сегодня, как нарочно, посылают меня по одному экстренному и секретному делу — так что и зайти к вам не могу, потому что за мной, как страж какой-нибудь, смотрит мой товарищ, с которым я еду».
— Людмила опять не хочет, чтобы Егор Егорыч
бывал у нас? — спросила она тревожным голосом Сусанну, когда та вышла от
сестры.
Я,
бывало, приду к
сестре, да и говорю: «Как это
у вас все грязно на дворе!
— Как бы то ни было, приходится проститься с мыслями о счастье, — сказал он, глядя на улицу. — Его нет. Его не было никогда
у меня и, должно быть, его не
бывает вовсе. Впрочем, раз в жизни я был счастлив, когда сидел ночью под твоим зонтиком. Помнишь, как-то
у сестры Нины ты забыла свой зонтик? — спросил он, обернувшись к жене. — Я тогда был влюблен в тебя и, помню, всю ночь просидел под этим зонтиком и испытывал блаженное состояние.
— Да, ее все так зовут. Необыкновенно интересное лицо; она ни с кем не знакома, но ее все русские знают и никто ее иначе не называет, как une tete d'or. Мой брат познакомился где-то с Долинским, и он
бывал у нас, а
сестра ваша, кажется, совсем дикарка.
— О, нет! Три или четыре раза за все лето, и то брат 'его затаскивал.
У нас случилось много русских и Долинский был так любезен, прочел
у нас свою новую повесть. А то, впрочем, и он тоже нигде не
бывает. Они всегда вдвоем с вашей
сестрой. Вместе бродят по окрестностям, вместе читают, вместе живут, вместе скрываются от всех глаз!.. кажется, вместе дышат одной грудью.
Я простился с нею и вышел сконфуженный. Спускаясь вниз по лестнице, я видел, как уходили
сестра и Анюта Благово; они оживленно говорили о чем-то, должно быть о моем поступлении на железную дорогу, и спешили.
Сестра раньше никогда не
бывала на репетициях, и теперь, вероятно, ее мучила совесть, и она боялась, как бы отец не узнал, что она без его позволения была
у Ажогиных.
В будни я
бываю занят с раннего утра до вечера. А по праздникам, в хорошую погоду, я беру на руки свою крошечную племянницу (
сестра ожидала мальчика, но родилась
у нее девочка) и иду не спеша на кладбище. Там я стою или сижу и подолгу смотрю на дорогую мне могилу и говорю девочке, что тут лежит ее мама.
— Кроме кладбища, мне теперь положительно негде
бывать, — говорила она мне со смехом. — Город прискучил до отвращения.
У Ажогиных читают, поют, сюсюкают, я не переношу их в последнее время; ваша
сестра — нелюдимка, mademoiselle Благово за что-то ненавидит меня, театра я не люблю. Куда прикажете деваться?
Опять
у меня стала
бывать сестра; оба они, увидев друг друга, всякий раз удивлялись, но по радостному, виноватому лицу ее видно было, что встречи эти были не случайны. Как-то вечером, когда мы играли на бильярде, доктор сказал мне...
Несмотря ни на что, отца и
сестру я люблю, и во мне с детства засела привычка спрашиваться
у них, засела так крепко, что я едва ли отделаюсь от нее когда-нибудь;
бываю я прав или виноват, но я постоянно боюсь огорчить их, боюсь, что вот
у отца от волнения покраснела его тощая шея и как бы с ним не сделался удар.
У нас никто не
бывал, кроме почтальона, приносившего
сестре письма от доктора, да Прокофия, который иногда вечером заходил к нам и, молча поглядев на
сестру, уходил и уж
у себя в кухне говорил...
О раннем детстве его не сохранилось преданий: я слыхал только, что он был дитя ласковое, спокойное и веселое: очень любил мать, няньку, брата с
сестрою и имел смешную для ранних лет манеру задумываться, удаляясь в угол и держа
у своего детского лба свой маленький указательный палец, — что, говорят, было очень смешно, и я этому верю, потому что князь Яков и в позднейшее время
бывал иногда в серьезные минуты довольно наивен.
— Еще бы не правда!.. — воскликнула дама. — Вчера была ее горничная Маша
у нас. Она
сестра моей Кати и все рассказывала, что господин этот каждый вечер
бывает у Домны Осиповны, и только та очень удивляется: «Что это, говорит, Маша, гость этот так часто
бывает у меня, а никогда тебе ничего не подарит?»
Побывав у заказчиков, Лука Александрыч зашел на минутку к
сестре,
у которой пил и закусывал; от
сестры пошел он к знакомому переплетчику, от переплетчика в трактир, из трактира к куму и т. д. Одним словом, когда Каштанка попала на незнакомый тротуар, то уже вечерело, и столяр был пьян как сапожник. Он размахивал руками и, глубоко вздыхая, бормотал...
Вершинин. Да. Учился в Москве и начал службу в Москве, долго служил там, наконец получил здесь батарею — перешел сюда, как видите. Я вас не помню, собственно, помню только, что вас было три
сестры. Ваш отец сохранился
у меня в памяти, вот закрою глаза и вижу как живого. Я
у вас
бывал в Москве…
— Перестань, пожалуйста. Но послушай-ка, что я теперь тебе скажу. Я этого поединка ни под каким видом не допущу. Понимаешь? Вся эта глупость обрушится на
сестру. Извини: пока я жив… этому не
бывать. Мы с тобой пропадем — туда и дорога, а ей еще долго надо жить и жить счастливо. Да, клянусь, — прибавил он с внезапным жаром, — всех других выдам, даже тех, которые были бы готовы всем пожертвовать для меня, а
у ней волоска никому тронуть не позволю.
Краснова. Для вас его на свете нет, но не для нас. Мы с
сестрой обещали
бывать у него и даже сегодня хотим идти.
— Командирша такая, голова, была, что синя пороха без ее воли в доме не сдувалось.
Бывало, голова, не то, что уж хозяйка моя, приведенная в дом, а девки-сестры придут иной раз из лесу, голодные, не смеют ведь, братец ты мой, без спросу
у ней в лукошко сходить да конец пирога отрезать; все батьке в уши, а тот сейчас и оговорит; так из куска-то хлеба, голова, принимать кому это складно?
— Нет; все было не до того…
У сестры бываете?
В последние годы Анна Алексеевна стала чаще уезжать то к матери, то к
сестре;
у нее уже
бывало дурное настроение, являлось сознание неудовлетворенной, испорченной жизни, когда не хотелось видеть ни мужа, ни детей. Она уже лечилась от расстройства нервов.
Яков молчал и всё ждал, когда уйдет Матвей, и всё смотрел на
сестру, боясь, как бы она не вмешалась и не началась бы опять брань, какая была утром. Когда, наконец, Матвей ушел, он продолжал читать, но уже удовольствия не было, от земных поклонов тяжелела голова и темнело в глазах, и било скучно слушать свой тихий, заунывный голос. Когда такой упадок духа
бывал у него по ночам, то он объяснял ею тем, что не было сна, днем же это его пугало и ему начинало казаться, что на голове и на плечах
у него сидят бесы.
Софья Михайловна. Что же за радость — ездить к вам в дом! Ты живешь с
сестрами, с братьями! Взглянуть на тебя лишний раз не будешь сметь! Это пытка обыкновенно какая-то для меня, когда я
бываю у вас; кроме того, муж будет знать, где я часто
бываю, и это ему еще неприятнее будет, чем то, что ты
у нас
бываешь…
— Я, Петруша, благоговею перед твоею
сестрой, — сказал он. — Когда я ездил к тебе, то всякий раз
у меня
бывало такое чувство, как будто я шел на богомолье, и я в самом деле молился на Зину. Теперь мое благоговение растет с каждым днем. Она для меня выше, чем жена! Выше! (Власич взмахнул руками.) Она моя святыня. С тех пор, как она живет
у меня, я вхожу в свой дом как в храм. Это редкая, необыкновенная, благороднейшая женщина!
— В Комарове
побывай. Марья Гавриловна Масляникова, что живет
у сестры в обители, вздумала торги заводить, пароход покупает. Толкнись к ней — баба добрая… Без приказчика ей нельзя… Скажи: от Патапа, мол, Максимыча прислан.
— Мы же с ней в родстве: она двоюродная
сестра твоей жены, и она
у меня
бывает.
Если б избранный сердцем Елизаветы был такой же ничтожный человек, как муж ее двоюродной
сестры Прасковьи Ивановны, по всей вероятности, тайный брак ее с Шубиным не встретил бы препятствий со стороны императрицы; но энергический прапорщик казался опасным, он был любим товарищами, имел большое влияние на солдат, через него Елизавета сблизилась с гвардейцами и вступила с ними в такие же отношения, в каких находилась прежде с слобожанами Покровской и Александровской слободы: крестила
у них детей,
бывала на их свадьбах; солдат-именинник приходил к ней, по старому обычаю, с именинным пирогом и получал от нее подарки и чарку анисовки, которую, как хозяйка, Елизавета и сама выпивала за здоровье именинника.
Другая
сестра, Соня, девочка шести лет, с кудрявой головкой и с цветом лица, какой
бывает только
у очень здоровых детей,
у дорогих кукол и на бонбоньерках, играет в лото ради процесса игры.
Он приехал на выборы,
бывал у какой-то классной дамы в гостях, влюбился и сейчас же, не спросившись
у нее, старшей
сестры, вернулся оттуда женихом.
Вечерами брат и
сестра обыкновенно сидели дома. Знакомых семейных домов
у них не было, да они и не чувствовали потребности в знакомствах, в театр ходили только на новые пьесы, — таков был тогда обычай
у пишущих, — на концертах не
бывали, потому что не любили музыки…
Бывая у этого милого человека, я познакомился с его родной
сестрой, женщиной-врачом Верой Семеновной. С первого же взгляда эта женщина поразила меня своим утомленным, крайне болезненным видом. Она была молода, хорошо сложена, с правильным, несколько грубоватым лицом, но, в сравнении с подвижным, изящным и болтливым братом, казалась угловатой, вялой, неряшливой и угрюмой. Ее движения, улыбки и слова носили в себе что-то вымученное, холодное, апатичное, и она не нравилась, ее считали гордой, недалекой.
Лиза. Павел Алексеич, ведь и вы избегаете
бывать у нас — отчего это? Отчего
сестра Катя стала такая?
Владимир же, сидевший сзади Лоры, заметил его неотступные взгляды и недовольным таном спросил
сестру:
бывает ли
у них князь Облонский.