Неточные совпадения
— С неделю тому назад сижу я
в городском
саду с милой девицей, поздно уже, тихо, луна катится
в небе, облака
бегут, листья падают с деревьев
в тень и свет на земле; девица, подруга детских дней моих, проститутка-одиночка, тоскует, жалуется, кается, вообще — роман, как следует ему быть. Я — утешаю ее: брось, говорю, перестань! Покаяния двери легко открываются, да — что толку?.. Хотите выпить? Ну, а я — выпью.
Полукругом стояли краснолицые музыканты, неистово дуя
в трубы, медные крики и уханье труб вливалось
в непрерывный, воющий шум города, и вой был так силен, что казалось, это он раскачивает деревья
в садах и от него
бегут во все стороны, как встревоженные тараканы, бородатые мужики с котомками за спиною, заплаканные бабы.
Он схватил Самгина за руку, быстро свел его с лестницы, почти
бегом протащил за собою десятка три шагов и, посадив на ворох валежника
в саду, встал против, махая
в лицо его черной полою поддевки, открывая мокрую рубаху, голые свои ноги. Он стал тоньше, длиннее, белое лицо его вытянулось, обнажив пьяные, мутные глаза, — казалось, что и борода у него стала длиннее. Мокрое лицо лоснилось и кривилось, улыбаясь, обнажая зубы, — он что-то говорил, а Самгин, как бы защищаясь от него, убеждал себя...
Утро великолепное;
в воздухе прохладно; солнце еще не высоко. От дома, от деревьев, и от голубятни, и от галереи — от всего
побежали далеко длинные тени.
В саду и на дворе образовались прохладные уголки, манящие к задумчивости и сну. Только вдали поле с рожью точно горит огнем, да речка так блестит и сверкает на солнце, что глазам больно.
Он по утрам с удовольствием ждал, когда она,
в холстинковой блузе, без воротничков и нарукавников, еще с томными, не совсем прозревшими глазами, не остывшая от сна, привставши на цыпочки, положит ему руку на плечо, чтоб разменяться поцелуем, и угощает его чаем, глядя ему
в глаза, угадывая желания и бросаясь исполнять их. А потом наденет соломенную шляпу с широкими полями, ходит около него или под руку с ним по полю, по
садам — и у него кровь
бежит быстрее, ему пока не скучно.
Не
бегите, останьтесь, пойдем вместе туда, на гору,
в сад…
— Нет, не я, Татьяна Марковна: они велели мне уйти
в сад, а сами прежде меня
побежали: я хотел догнать, а они…
Ламберт, как оказалось, жил очень далеко,
в Косом переулке, у Летнего
сада, впрочем все
в тех же нумерах; но тогда, когда я
бежал от него, я до того не заметил дороги и расстояния, что, получив, дня четыре тому назад, его адрес от Лизы, даже удивился и почти не поверил, что он там живет.
Митя мрачно подождал и стал было повествовать о том, как он
побежал к отцу
в сад, как вдруг его остановил следователь и, раскрыв свой большой портфель, лежавший подле него на диване, вынул из него медный пестик.
Тут уж
в последней степени ужаса Марфа Игнатьевна бросилась от окна, выбежала из
сада, отворила воротный запор и
побежала сломя голову на зады к соседке Марье Кондратьевне.
— По-моему, господа, по-моему, вот как было, — тихо заговорил он, — слезы ли чьи, мать ли моя умолила Бога, дух ли светлый облобызал меня
в то мгновение — не знаю, но черт был побежден. Я бросился от окна и
побежал к забору… Отец испугался и
в первый раз тут меня рассмотрел, вскрикнул и отскочил от окна — я это очень помню. А я через
сад к забору… вот тут-то и настиг меня Григорий, когда уже я сидел на заборе…
Круглые, низкие холмы, распаханные и засеянные доверху, разбегаются широкими волнами; заросшие кустами овраги вьются между ними; продолговатыми островами разбросаны небольшие рощи; от деревни до деревни
бегут узкие дорожки; церкви белеют; между лозниками сверкает речка,
в четырех местах перехваченная плотинами; далеко
в поле гуськом торчат драхвы; старенький господский дом со своими службами, фруктовым
садом и гумном приютился к небольшому пруду.
Марья Гавриловна долго колебалась; множество планов
побега было отвергнуто. Наконец она согласилась:
в назначенный день она должна была не ужинать и удалиться
в свою комнату под предлогом головной боли. Девушка ее была
в заговоре; обе они должны были выйти
в сад через заднее крыльцо, за
садом найти готовые сани, садиться
в них и ехать за пять верст от Ненарадова
в село Жадрино, прямо
в церковь, где уж Владимир должен был их ожидать.
Лиза вышла из лесу, перебралась через поле, прокралась
в сад и опрометью
побежала в ферму, где Настя ожидала ее.
Со двора
в сад бежали какие-то люди, они лезли через забор от Петровны, падали, урчали, но все-таки было тихо до поры, пока дед, оглянувшись вокруг, не закричал
в отчаянии...
Он быстро вскочил, оделся и по росистым дорожкам
сада побежал к старой мельнице. Вода журчала, как вчера, и так же шептались кусты черемухи, только вчера было темно, а теперь стояло яркое солнечное утро. И никогда еще он не «чувствовал» света так ясно. Казалось, вместе с душистою сыростью, с ощущением утренней свежести
в него проникли эти смеющиеся лучи веселого дня, щекотавшие его нервы.
А после уроков
бежала я
в садИ пела весь день беззаботно,
Мой голос был очень хорош, говорят,
Отец его слушал охотно...
Анна Павловна закричала благим матом и закрыла лицо руками, а сын ее
побежал через весь дом, выскочил на двор, бросился
в огород,
в сад, через
сад вылетел на дорогу и все
бежал без оглядки, пока, наконец, перестал слышать за собою тяжелый топот отцовских шагов и его усиленные прерывистые крики…
Девочки
побежали тотчас
в сад, а Марья Дмитриевна томно прошлась по комнатам и томно все похвалила.
Мать старалась меня уверить, что Чурасово гораздо лучше Багрова, что там сухой и здоровый воздух, что хотя нет гнилого пруда, но зато множество чудесных родников, которые бьют из горы и
бегут по камешкам; что
в Чурасове такой
сад, что его
в три дня не исходишь, что
в нем несколько тысяч яблонь, покрытых спелыми румяными яблоками; что какие там оранжереи, персики, груши, какое множество цветов, от которых прекрасно пахнет, и что, наконец, там есть еще много книг, которых я не читал.
Что мне было до того, что с гор
бежали ручьи, что показались проталины
в саду и около церкви, что опять прошла Белая и опять широко разлились ее воды!
Был ли дворник менее проворным, чем два друга, устал ли он от круженья по
саду или просто не надеялся догнать беглецов, но он не преследовал их больше. Тем не менее они долго еще
бежали без отдыха, — оба сильные, ловкие, точно окрыленные радостью избавления. К пуделю скоро вернулось его обычное легкомыслие. Сергей еще оглядывался боязливо назад, а Арто уже скакал на него, восторженно болтая ушами и обрывком веревки, и все изловчался лизнуть его с разбега
в самые губы.
По улицам города я шатался теперь с исключительной целью — высмотреть, тут ли находится вся компания, которую Януш характеризовал словами «дурное общество»; и если Лавровский валялся
в луже, если Туркевич и Тыбурций разглагольствовали перед своими слушателями, а темные личности шныряли по базару, я тотчас же
бегом отправлялся через болото, на гору, к часовне, предварительно наполнив карманы яблоками, которые я мог рвать
в саду без запрета, и лакомствами, которые я сберегал всегда для своих новых друзей.
Ромашов, который теперь уже не шел, а
бежал, оживленно размахивая руками, вдруг остановился и с трудом пришел
в себя. По его спине, по рукам и ногам, под одеждой, по голому телу, казалось, бегали чьи-то холодные пальцы, волосы на голове шевелились, глаза резало от восторженных слез. Он и сам не заметил, как дошел до своего дома, и теперь, очнувшись от пылких грез, с удивлением глядел на хорошо знакомые ему ворота, на жидкий фруктовый
сад за ними и на белый крошечный флигелек
в глубине
сада.
Он был одинаково любезен и с матерью и с дочерью, не искал случая говорить с одной Наденькой, не
бежал за нею
в сад, глядел на нее точно так же, как и на мать.
С балкона
в комнату пахнуло свежестью. От дома на далекое пространство раскидывался
сад из старых лип, густого шиповника, черемухи и кустов сирени. Между деревьями пестрели цветы,
бежали в разные стороны дорожки, далее тихо плескалось
в берега озеро, облитое к одной стороне золотыми лучами утреннего солнца и гладкое, как зеркало; с другой — темно-синее, как небо, которое отражалось
в нем, и едва подернутое зыбью. А там нивы с волнующимися, разноцветными хлебами шли амфитеатром и примыкали к темному лесу.
Дело пошло. Деньги потекли
в кассу, хотя «Новости дня» имели подписчиков меньше всех газет и шли только
в розницу, но вместе с «пюблисите» появились объявления, и расцвел А.Я. Липскеров. Купил себе роскошный особняк у Красных Ворот. Зеркальные стекла во все окно,
сад при доме, дорогие запряжки, роскошные обеды и завтраки, — все время пьют и едят. Ложа
в театре, ложа на скачках, ложа на
бегах.
Под нами сливались громадные реки: Дунай и Сава, и долго еще
в общем русле
бежали две полосы — голубая и желтая. Красота была поразительная, а за рекой виднелись мост
в Землин, поля и
сады Венгрии.
Я
побежал — трамваев тогда не было, а извозчики не по карману — и у зоологического
сада увидал толпы народа.
В саду я узнал подробности. Озаглавил заметку «Взбунтовавшийся слон на Пресне».
Устали, сели за стол, а Клавдия убежала с веселым хохотом
в кухню. Выпили водки, пива, побили бутылки и стаканы, кричали, хохотали, махали руками, обнимались и целовались. Потом Передонов и Володин
побежали в Летний
сад, — Передонов спешил похвастаться письмом.
Владя оделся и
побежал босиком
в сад, — выплакаться на воле.
— Друг мой, успокойся! — сказала умирающая от избытка жизни Негрова, но Дмитрий Яковлевич давно уже сбежал с лестницы; сойдя
в сад, он пустился
бежать по липовой аллее, вышел вон из
сада, прошел село и упал на дороге, лишенный сил, близкий к удару. Тут только вспомнил он, что письмо осталось
в руках Глафиры Львовны. Что делать? — Он рвал свои волосы, как рассерженный зверь, и катался по траве.
Весь мокрый,
в тине, без цилиндра, который так и остался плавать
в пруде, обиженный богач бросился прямо
в театр,
в ложу Долгорукова, на балах которого бывал как почетный благотворитель… За ним
бежал по
саду толстый пристав Капени, служака из кантонистов, и догнал его, когда тот уже отворил дверь
в губернаторскую ложу.
Ах ты, милый друг, камаринский мужик!
Ты зачем, зачем по улице
бежишь?
Он
бежит,
бежит, повертывает!
Да-а-и всего его подергивает!
Ах-ти-ти-ти, калинка моя!
Да
в саду ягода малинка моя!
В темной зелени
садов острова разгораются золотые шары апельсин, желтые лимоны смотрят из сумрака, точно глаза огромных сов. Вершины апельсиновых деревьев освещены молодыми
побегами желтовато-зеленой листвы, тускло серебрится лист оливы, колеблются сети голых лоз винограда.
Весь мокрый,
в тине, без цилиндра, который так и остался плавать
в пруду, обиженный богач бросился прямо
в театр,
в ложу Долгорукова, на балах которого бывал как почетный благотворитель. За ним
бежал по
саду толстый пристав и догнал его, когда он уже отворял дверь
в губернаторскую ложу.
Два огромных черных крыла взмахнули над шляпой, и косматое чудовище раскрыло обросшую волосами пасть с белыми зубами. Что-то рявкнуло, а затем захохотало раскатами грома. Пара свиней, блаженствовавших
в луже посередине улицы, сперва удивленно хрюкнули, а потом бросились безумным
бегом во двор полицейского квартала, с десяток кур, как будто и настоящие птицы, перелетело с улицы
в сад, прохожие остановились, а приставиха вскрикнула — и хлоп
в обморок.
От крика они разлетятся
в стороны и исчезнут, а потом, собравшись вместе, с горящими восторгом и удалью глазами, они со смехом будут рассказывать друг другу о том, что чувствовали, услышав крик и погоню за ними, и что случилось с ними, когда они
бежали по
саду так быстро, точно земля горела под ногами.
Совершенно опустевший омнибус остановился у Одеона. Пассажир от св. Магдалины посмотрел вслед Доре с ее сестрою. Они вошли
в ворота Люксембургского
сада. Пассажир встал последний и, выходя, поднял распечатанное письмо с московским почтовым штемпелем. Письмо было адресовано
в Париж, госпоже Прохоровой, poste restante. [До востребования (Франц.)] Он взял это письмо и
бегом бросился по прямой аллее Люксембургского
сада.
Глафира. Оттопырится нижняя губка, явится повелительный тон, величественный жест. Как мила и нежна я буду с посторонними и как строга с вами. Как счастливы вы будете, когда дождетесь от меня милостивого слова. Уж не буду я суетиться и бегать для вас, и не будете вы папашей, а просто Мишель… (Говорит лениво.) «Мишель, сбегай, я забыла
в саду на скамейке мой платок!» И вы
побежите. Это вот один способ заставить жениться; он хотя старый, но верный; а то есть еще и другие.
— Ну так и есть! — сказал он, наконец, с досадою, — я не вижу и половины мужиков! Эй, Трошка!
беги скорей
в сад, посмотри: всю ли барщину выгнали на работу?
Вдруг невдалеке, по дороге, идущей вдоль
сада, показался Михайло Михайлыч на своих беговых дрожках. Перед лошадью его
бежали две огромные дворные собаки: одна желтая, другая серая; он недавно завел их. Они беспрестанно грызлись и жили
в неразлучной дружбе. Им навстречу вышла из ворот старая шавка, раскрыла рот, как бы собираясь залаять, а кончила тем, что зевнула и отправилась назад, дружелюбно повиливая хвостом.
Во многих окнах стоял желтый свет, но одно во втором этаже вдруг закраснело и замутилось, замигало, как глаз спросонья, и вдруг широко по-праздничному засветилось. Забелели крашенные
в белую краску стволы яблонь и
побежали в глубину
сада; на клумбах нерешительно глянули белые цветы, другие ждали еще очереди
в строгом порядке огня. Но помаячило окно с крестовым четким переплетом и — сгасло.
Но не успел кончить — озарилась светом вся ночь, и все яблони
в саду наперечет, и все цветы на клумбах, и все мужики, и телеги во дворе, и лошади. Взглянули: с той стороны, за ребром крыши и трубою, дохнулся к почерневшему небу красный клуб дыма, пал на землю, колыхнулся выше — уже искорки
побежали.
Тяжелый сон опять;
сад в доме сумасшедших; душа больна, и над всем преобладает одно желанье — спрятаться,
бежать куда-то, а из кустов ей все кивает кто-то и говорит ей: «Здравствуй! здравствуй!» Опять жужжат полозья; и вдруг дребезжит разбитое окно; стук, треск, хаос кругом, и снова Ида.
В несколько мгновений мы оба одеты,
бежим в фруктовый
сад, расположенный позади нашего дома, — и под старой яблонью,
в глубокой яме, торопливо вырытой
в рыхлой весенней земле большим Давыдовым ножом, скрывается навсегда ненавистный подарок крестного отца, так-таки не доставшийся
в руки противному Транквиллитатину!
Она закусила платок, кивнула глазами и
побежала туда, куда шла, —
в сад, к шалашу, а он продолжал свой путь с намереньем завернуть за сиреневым кустом и итти туда же.
И вот однажды, когда они сидели у окна, молча любуясь звёздной ночью,
в саду, около бани, послышалась возня, кто-то
бежал, задевая и ломая прутья малинника, потом стал слышен негромкий, гневный возглас...
Было уже за полночь, когда он заметил, что над стадом домов города, из неподвижных туч
садов, возникает ещё одна, медленно поднимаясь
в тёмно-серую муть неба; через минуту она, снизу, багрово осветилась, он понял, что это пожар,
побежал к дому и увидал: Алексей быстро лезет по лестнице на крышу амбара.
Но девицы плохо слушают её,
в комнате тесно, жарко, толкая старуху, они
бегут во двор,
в сад; среди них, как пчела
в цветах, Алексей
в шёлковой золотистой рубахе,
в плисовых [бархатовидная ткань — Ред.] шароварах, шумный и весёлый, точно пьян.