Неточные совпадения
Дешерт долго не появлялся в нашем доме, и только от
времени до
времени доносились слухи
о новых его
жестокостях в семье и на деревне.
Постоянная заботливость г. Ливина
о людях и в то же
время розги, упоение телесными наказаниями,
жестокость, как хотите, сочетание ни с чем несообразное и необъяснимое.
Ключевской завод под мягким управлением Мухина успел забыть многое, а
о старых
жестокостях напоминали только крепостные разбойники да дураки, как жертвы своего
времени.
Говорит он
о человеческой подлости,
о насилии, попирающем правду,
о прекрасной жизни, какая со
временем будет на земле, об оконных решетках, напоминающих ему каждую минуту
о тупости и
жестокости насильников.
О, где ты, волшебный мир, Шехеразада человеческой жизни, с которым часто так неблагосклонно, грубо обходятся взрослые люди, разрушая его очарование насмешками и преждевременными речами! Ты, золотое
время детского счастия, память которого так сладко и грустно волнует душу старика! Счастлив тот, кто имел его, кому есть что вспомнить! У многих проходит оно незаметно или нерадостно, и в зрелом возрасте остается только память холодности и даже
жестокости людей.
Тогда я молчал, понимая, что нужно возражать не словами, а фактами человеку, который верит в то, что жизнь, какова она есть, вполне законна и справедлива. Я молчал, а он с восхищением, чмокая губами, говорил
о кавказской жизни, полной дикой красоты, полной огня и оригинальности. Эти рассказы, интересуя и увлекая меня, в то же
время возмущали и бесили своей
жестокостью, поклонением богатству и грубой силе. Как-то раз я спросил его: знает ли он учение Христа?
Эта, окончившаяся пагубно и для Новгорода, и для самого грозного опричника, затея была рассчитана, во-первых, для сведения старых счетов «царского любимца» с новгородским архиепископом Пименом, которого, если не забыл читатель, Григорий Лукьянович считал укрывателем своего непокорного сына Максима, а во-вторых, для того, чтобы открытием мнимого важного заговора доказать необходимость
жестокости для обуздания предателей, будто бы единомышленников князя Владимира Андреевича, и тем успокоить просыпавшуюся по
временам, в светлые промежутки гнетущей болезни, совесть царя, несомненно видевшего глубокую скорбь народа по поводу смерти близкого царского родича от руки его венценосца, — скорбь скорее не
о жертве, неповинно, как были убеждены и почти открыто высказывали современники, принявшей мученическую кончину, а
о палаче, перешедшем, казалось, предел возможной человеческой
жестокости.
Спешим оговориться, что обращение графа с остальными его дворовыми, а также и его подчиненными, ни чем не разнилось вообще от обращения помещиков и офицеров того
времени, и если рассказы
о его
жестокостях приобрели почти легендарную окраску, то этим он обязан исключительно тому, что в течение двух царствований стоял одиноко и беспартийно вблизи трона со своими строгими требованиями исполнения служебного долга и безусловной честности и бескорыстной преданности государю.