Обломов не знал, с какими глазами покажется он к Ольге, что будет говорить она, что будет говорить он, и решился не ехать к ней в среду, а
отложить свидание до воскресенья, когда там много народу бывает и им наедине говорить не удастся.
Неточные совпадения
Все
отложил до
свидания со Смердяковым.
…Марлинского величали Александром Александровичем. О знакомстве и близости Пушкина с ним и с Рылеевым не берусь теперь ничего сказать. Как в тумане все это. Поговорим при
свидании. Теперь весь в почте. Пропасть ответов. Остальные ваши вопросы до того же времени
откладываю. Вероятно, от этого промедления не пострадает род человеческий…
«Давно ли ты здесь?» Удивился, что мы до сих пор не встретились, слегка спросил, что я делаю, где служу, долгом счел уведомить, что он имеет прекрасное место, доволен и службой, и начальниками, и товарищами, и… всеми людьми, и своей судьбой… потом сказал, что ему некогда, что он торопится на званый обед — слышите, ma tante? при
свидании, после долгой разлуки, с другом, он не мог
отложить обеда…
Почти в то же время и именно в этот же самый день состоялось наконец и
свидание Степана Трофимовича с Варварой Петровной, которое та давно держала в уме и давно уже возвестила о нем своему бывшему другу, но почему-то до сих пор всё
откладывала.
—
Отложите это
свидание до лучшего времени. Мы не вечно здесь останемся.
И он подолгу отдавался этим воспоминаниям,
откладывая в сторону книгу, и грезил о счастье
свидания.
Свидание свое с Бодростиной генеральша не
откладывала и поехала к ней на другой же день.
— Надо один конец сделать! — говорил Ермак Тимофеевич. Но, несмотря на эту решительную фразу, он все-таки со дня на день
откладывал объяснение со стариком Строгановым. Сколько раз при
свидании он уж решался заговорить, но ему тоже, как и Ксении Яковлевне, вдруг становилось «боязно». Как посмотрит на эти речи ласковый, приветливый, души не чающий в нем старик? А вдруг поступит круто, запрет свою племянницу, а ему скажет: «Добрый молодец, вот Бог, а вот и порог!» Что тогда?
Когда посещение дома графа Белавина зависело от его воли, он колебался и раздумывал,
откладывал его до последнего времени, тая, однако, внутри себя сознание, что он все же решится на него, теперь же, когда этим возгласом графа Владимира Петровича: «Едем!» — вопрос был поставлен ребром, когда отказ от посещения был равносилен окончательному разрыву с другом, и дом последнего делался для него потерянным навсегда, сердце Караулова болезненно сжалось, и в этот момент появилось то мучительное сомнение в своих силах, тот страх перед последствиями этого
свидания, которые на минуту смутили Федора Дмитриевича, но это мимолетное смущение не помешало, как мы знаем, ему все-таки тотчас же ответить...