Неточные совпадения
Содержание было то самое, как он ожидал, но форма была неожиданная и особенно неприятная ему. «Ани очень больна,
доктор говорит, что может быть воспаление. Я одна теряю голову. Княжна Варвара не помощница, а помеха. Я ждала тебя третьего дня, вчера и теперь посылаю узнать, где ты и что ты? Я сама хотела ехать, но раздумала, зная, что это будет тебе неприятно. Дай
ответ какой-нибудь, чтоб я знала, что делать».
— Почему — случайно? — уклонился Клим от прямого
ответа, но
доктора, видимо, и не интересовал
ответ, барабаня пальцами в ожогах йода по черепу за ухом, он ворчал...
Он не очень интересовался, слушают ли его, и хотя часто спрашивал: не так ли? — но
ответов не ждал. Мать позвала к столу,
доктор взял Клима под руку и, раскачиваясь на ходу, как австрийский тамбур-мажор, растроганно сказал...
Как пьяный, я просидел всю ночь над этой книгой, а утром отправился в библиотеку и спросил: «Что надо изучить, чтобы сделаться
доктором?»
Ответ был насмешлив: «Изучите математику, геометрию, ботанику, зоологию, морфологию, биологию, фармакологию, латынь и т. д.» Но я упрямо допрашивал, и я все записал для себя на память.
Заезжали Половодов, Виктор Васильич,
доктор, — всем один
ответ: «Барин не приказали принимать…» Виктор Васильич попробовал было силой ворваться в приваловскую половину, но дверь оказалась запертой, а Ипат вдобавок загородил ее, как медведь, своей спиной.
Ввиду всех этих данных Надежда Васильевна и не дала
доктору сейчас же решительного
ответа, когда он предложил ей ехать в Гарчики. Ее что-то удерживало от этой поездки, точно она боялась сближения с Приваловым там, на мельнице, где он, собственно, бывал реже, чем в городе. Но
доктор настаивал на своем предложении, и Надежда Васильевна наконец нашла то, что ее смущало.
Слабое движение руки, жалко опустившейся на одеяло, было
ответом, да глаза раскрылись шире, и в них мелькнуло сознание живого человека. Привалов посидел около больного с четверть часа;
доктор сделал знак, что продолжение этого безмолвного визита может утомить больного, и все осторожно вышли из комнаты. Когда Привалов начал прощаться, девушка проговорила...
— Это та, что за доктором-то была? — спросила Ульяна Никоновна и, получив утвердительный
ответ, добавила: — о господи! уж когда же это она у них уходится?
Розанова Лиза застала уже у Вязмитиновой. По их лицам она тотчас заметила, что
доктору не было никакой удачи у Альтерзона и что они сговорились как можно осторожнее сообщить ей
ответ сестры и зятя. Лиза терпеть не могла этих обдуманных и осторожных введений.
Вероятно, выдумка этой новой шалости очень ей нравилась; глаза ее так и горели, а губки так и подергивало смехом в ожидании
ответа несколько изумленного
доктора.
Тем, кто не был в этот день на службе, интересное известие обязательно развез
доктор Кормилицын, причем своими бессвязными
ответами любопытную половину человеческого рода привел в полное отчаяние.
Ей страшно захотелось скорее распространить речь Павла, осыпать всю землю словами сына, и она смотрела в лицо
доктора ожидающими
ответа глазами, готовая просить.
В ее безжизненно-матовых глазах, в лице, лишенном игры живой мысли и чувств, в ее ленивой позе и медленных движениях он прочитал причину того равнодушия, о котором боялся спросить; он угадал
ответ тогда еще, когда
доктор только что намекнул ему о своих опасениях.
Доктор сделал сначала довольно тихие магнетизерские движения, потом их все усиливал и учащал, стараясь смотреть на Егора Егорыча упорным взглядом; но в
ответ на это тот смотрел на него тоже упорно и лихорадочно-блестящими глазами. У
доктора, наконец, начал выступать пот на лбу от делаемых им магнетизерских движений, но Егор Егорыч не засыпал.
Прошло около двух часов; адмиральша и Сусанна беспрестанно посылали пришедшую и стоявшую перед ними их старушонку справляться, уехал
доктор или нет, и каждый раз получали
ответ, что нет еще!
Иван Евсеич тупо поглядел на
доктора, как-то дико улыбнулся и, не сказав в
ответ ни одного слова, всплеснув руками, побежал к усадьбе с такой быстротой, точно за ним гналась бешеная собака.
Известив
доктора письмом о своем возвращении, я, не дожидаясь
ответа, уехал в Сан-Риоль, где месяца три был занят с Лерхом делами продажи недвижимого имущества, оставшегося после отца. Не так много очистилось мне за всеми вычетами по закладным и векселям, чтобы я, как раньше, мог только телеграфировать Лерху. Но было одно дело, тянувшееся уже пять лет, в отношении которого следовало ожидать благоприятного для меня решения.
Измученная девушка не могла больше вынести: она вдруг зарыдала и в страшном истерическом припадке упала на диван. Мать испугалась, кричала: «Люди, девка, воды, капель, за
доктором, за
доктором!» Истерический припадок был упорен,
доктор не ехал, второй гонец, посланный за ним, привез тот же
ответ: «Велено-де сказать, что немножко-де повременить надо, на очень, дескать, трудных родах».
Получив
ответ, он и белокурый
доктор тоном экзаменаторов, чувствующих свою неумелость, стали спрашивать у Андрея Ефимыча, какой сегодня день, сколько дней в году и правда ли, что в палате № 6 живет замечательный пророк.
Такой
ответ несколько озадачил
доктора.
— Я все видел! — закричал было Долгов и остановился, потому что Бегушев в это время порывисто встал из-за стола. Никто не понимал, что такое с ним. Дело в том, что
доктор, пройдя несколько раз по столовой, подошел опять к Домне Осиповне и сказал ей негромко несколько слов. Она в
ответ ему кивнула головой и поднялась со стула.
Викарий известил Фермора, какое участие принимает в нем главный начальник, который пришлет к нему своего
доктора, но это известие, вместо того чтобы принести молодому человеку утешение, до того его взволновало, что он написал викарию вспыльчивый
ответ, в котором говорил, что
доктор ему не нужен, и вообще все, что делается, то не нужно, а что нужно, то есть, чтобы дать ему возможность служить при честных людях, — то это не делается.
Действительно, в половине двенадцатого приехал знаменитый
доктор. Опять пошли выслушиванья и значительные разговоры при нем и в другой комнате о почке, о слепой кишке и вопросы и
ответы с таким значительным видом, что опять вместо реального вопроса о жизни и смерти, который уже теперь один стоял перед ним, выступил вопрос о почке и слепой кишке, которые что-то делали не так, как следовало, и на которые за это вот-вот нападут Михаил Данилович и знаменитость и заставят их исправиться.
Всю дорогу он, не переставая, перебирал всё, что говорил
доктор, стараясь все эти запутанные, неясные научные слова перевести на простой язык и прочесть в них
ответ на вопрос: плохо — очень ли плохо мне, или еще ничего?
Я,
доктор Керженцев, стану в ряды этой страшной для вас армии как вечный укор, как тот, кто спрашивает и ждет
ответа.
Доктор Шевырев немедленно присылал формальный
ответ, что жалоба Егора Тимофеевича уважена, и он совершенно успокаивался и даже слегка подшучивал над
доктором и его испугом при получении казенной бумаги.
Фельдшер стал было думать о том, как встретят его в больнице и что скажет ему
доктор; нужно было непременно думать об этом и приготовить заранее
ответы на вопросы, но мысли эти расплывались и уходили прочь.
Он ожидал, что в
ответ на шутку больной улыбнется, как улыбались все, даже самые тяжелые больные на одобрительные шутки
докторов, но Лаврентий Петрович не улыбнулся и не сказал ни слова.
Получив отрицательный
ответ, он всадил
доктору в живот большой кухонный нож. Врач упал с распоротым животом; одновременно упал и убийца-больной, у которого хлынула кровь горлом. Оба были тотчас подняты и свезены в одну и ту же больницу, там оба они и умерли.
Посидев безвыходно дома, я заскучал и написал
доктору Павлу Ивановичу письмо с просьбой приехать поболтать.
Ответа на письмо я почему-то не получил и послал другое. На второе был такой же
ответ, как и на первое… Очевидно, милый «щур» делал вид, что сердится… Бедняга, получив отказ от Наденьки Калининой, причиной своего несчастья считал меня. Он имел право сердиться, и если ранее никогда не сердился, то потому, что не умел.
Доктор вместо
ответа издал громкий глотательный звук, и углы его губ слегка приподнялись и поморщились в презрительную улыбку. Он заметно презирал Егорушку.
— Да отчего же? — живо заинтересовался здоровяк
доктор. Молчание было ему
ответом.
Ответа не последовало. Слепень продолжал летать и стучать по потолку. Со двора не доносилось ни звука, точно весь мир заодно с
доктором думал и не решался говорить. Ольга Ивановна уже не плакала, а по-прежнему в глубоком молчании глядела на цветочную клумбу. Когда Цветков подошел к ней и сквозь сумерки взглянул на ее бледное, истомленное горем лицо, у нее было такое выражение, какое ему случалось видеть ранее во время приступов сильнейшего, одуряющего мигреня.
Доктор замолчал, слушая
ответ.
Нелли чувствует, что говорит обидную и незаслуженную ложь, но для спасения мужа она способна забыть и логику, и такт, и сострадание к людям… В
ответ на ее угрозу
доктор с жадностью выпивает стакан холодной воды. Нелли начинает опять умолять, взывать к состраданию, как самая последняя нищая… Наконец
доктор сдается. Он медленно поднимается, отдувается, кряхтит и ищет свой сюртук.
Надежда Петровна пошла в гостиную и села писать записку к лавочнику.
Доктор снял шубу, вошел в гостиную и развалился в кресле. В ожидании
ответа от лавочника, оба сидели и молчали. Минут через пять пришел
ответ. Надежда Петровна вынула из записочки рубль и сунула его
доктору. У
доктора вспыхнули глаза.
Получая
ответы,
доктор для чего-то записывал их на бумажке.
Посыльный вернулся с
ответом, что
доктор будет на другой день утром.
Домашний
доктор князя Владимира Яковлевича на вопрос местного частного пристава о причинах такой внезапной смерти промычал в
ответ что-то чрезвычайно неопределенное, а на просьбу княжны, сестры покойного, выдать свидетельство о смерти, несмотря на то, что ощутил в своей руке пачку крупных ассигнаций, только замахал руками, разжав из них даже ту, в которую он взял деньги.
Доктор живо обернулся и увидал худенькую, с побледневшим личиком девочку, которая серьезно ждала
ответа.
— И что, матушка, идти против Божьей воли — умереть определено, так умирать надо! — говорила она в
ответ на предложение пригласить
доктора.