Неточные совпадения
Ноздрев, возвратившись, повел
гостей осматривать все, что ни было у него на деревне, и в два часа
с небольшим показал решительно все, так что ничего уж больше не
осталось показывать.
Гости выпили еще по стакану, встали из-за стола и простились
с Пугачевым. Я хотел за ними последовать, но Пугачев сказал мне: «Сиди; я хочу
с тобою переговорить». — Мы
остались глаз на глаз.
А Устинья тоже замечательна в своем роде. Она — постоянный предмет внимания и развлечения
гостей. Это была нескладная баба,
с таким лицом, которое как будто чему-нибудь сильно удивилось когда-то, да так на всю жизнь и
осталось с этим удивлением. Но Леонтий и ее не замечал.
Наконец
гости собрались. Татьяна Марковна и Райский поехали проводить их до берега. Вера простилась
с Марфенькой и
осталась дома.
Она звала его домой, говорила, что она воротилась, что «без него скучно», Малиновка опустела, все повесили нос, что Марфенька собирается ехать
гостить за Волгу, к матери своего жениха, тотчас после дня своего рождения, который будет на следующей неделе, что бабушка
останется одна и пропадет
с тоски, если он не принесет этой жертвы… и бабушке, и ей…
Приезжали некоторые барыни
с визитом, приехал заволжский помещик и еще двое
гостей из города и
остались обедать.
Они
оставались там минут десять совсем не слышно и вдруг громко заговорили. Заговорили оба, но князь вдруг закричал, как бы в сильном раздражении, доходившем до бешенства. Он иногда бывал очень вспыльчив, так что даже я спускал ему. Но в эту самую минуту вошел лакей
с докладом; я указал ему на их комнату, и там мигом все затихло. Князь быстро вышел
с озабоченным лицом, но
с улыбкой; лакей побежал, и через полминуты вошел к князю
гость.
Вверху стола сидел старик Корчагин; рядом
с ним,
с левой стороны, доктор,
с другой —
гость Иван Иванович Колосов, бывший губернский предводитель, теперь член правления банка, либеральный товарищ Корчагина; потом
с левой стороны — miss Редер, гувернантка маленькой сестры Мисси, и сама четырехлетняя девочка;
с правой, напротив — брат Мисси, единственный сын Корчагиных, гимназист VI класса, Петя, для которого вся семья, ожидая его экзаменов,
оставалась в городе, еще студент-репетитор; потом слева — Катерина Алексеевна, сорокалетняя девица-славянофилка; напротив — Михаил Сергеевич или Миша Телегин, двоюродный брат Мисси, и внизу стола сама Мисси и подле нее нетронутый прибор.
Обед был подан в номере, который заменял приемную и столовую. К обеду явились пани Марина и Давид. Привалов смутился за свой деревенский костюм и пожалел, что согласился
остаться обедать. Ляховская отнеслась к
гостю с той бессодержательной светской любезностью, которая ничего не говорит. Чтобы попасть в тон этой дамы, Привалову пришлось собрать весь запас своих знаний большого света. Эти трогательные усилия по возможности разделял доктор, и они вдвоем едва тащили на себе тяжесть светского ига.
Тут Марья Алексевна уже изнемогла, извинилась тем, что чувствует себя нехорошо
с самого утра, —
гость просил не церемониться и
остался один.
А в остальное время года старик, кроме того, что принимает по утрам дочь и зятя (который так и
остается северо — американцем), часто, каждую неделю и чаще, имеет наслаждение принимать у себя
гостей, приезжающих на вечер
с Катериною Васильевною и ее мужем, — иногда только Кирсановых,
с несколькими молодыми людьми, — иногда общество более многочисленное: завод служит обыкновенною целью частых загородных прогулок кирсановского и бьюмонтского кружка.
И когда бывают сборища
гостей, опять тоже как случится: иногда двери между квартирами
остаются заперты, потому что двери, соединяющие зал одной
с гостиною другой, вообще заперты, а постоянно отперта только дверь между комнатою Веры Павловны и Катерины Васильевны, — итак, иногда двери, которыми соединяются приемные комнаты,
остаются заперты; это, когда компания не велика.
— Ну что? ведь не до свету же тебе здесь
оставаться, дом мой не харчевня, не
с твоим проворством, братец, поймать Дубровского, если уж это Дубровский. Отправляйся-ка восвояси да вперед будь расторопнее. Да и вам пора домой, — продолжал он, обратясь к
гостям. — Велите закладывать, а я хочу спать.
Потом уехал Маццини, уехали
гости. Мы
остались одни
с двумя-тремя близкими, и тихо настали сумерки.
Пирог был действительно превосходен и исчезал
с невероятной быстротой. Когда
остались одни корки, Долгорукий патетически обратился к
гостям и сказал...
Один из последних опытов «гостиной» в прежнем смысле слова не удался и потух вместе
с хозяйкой. Дельфина Гэ истощала все свои таланты, блестящий ум на то, чтоб как-нибудь сохранить приличный мир между
гостями, подозревавшими, ненавидевшими друг друга. Может ли быть какое-нибудь удовольствие в этом натянутом, тревожном состоянии перемирия, в котором хозяин,
оставшись один, усталый, бросается на софу и благодарит небо за то, что вечер сошел
с рук без неприятностей.
Но вот
гости с шумом отодвигают стулья и направляются в гостиную, где уже готов десерт: моченые яблоки, финики, изюм, смоква, разнообразное варенье и проч. Но солидные
гости и сами хозяева не прикасаются к сластям и скрываются на антресоли, чтобы отдохнуть часика два вдали от шума. Внизу, в парадных комнатах,
остаются только молодые люди, гувернантки и дети. Начинается детская кутерьма.
Стали
гости расходиться, но мало побрело восвояси: много
осталось ночевать у есаула на широком дворе; а еще больше козачества заснуло само, непрошеное, под лавками, на полу, возле коня, близ хлева; где пошатнулась
с хмеля козацкая голова, там и лежит и храпит на весь Киев.
Наконец хозяйка
с тетушкою и чернявою барышнею возвратились. Поговоривши еще немного, Василиса Кашпоровна распростилась
с старушкою и барышнями, несмотря на все приглашения
остаться ночевать. Старушка и барышни вышли на крыльцо проводить
гостей и долго еще кланялись выглядывавшим из брички тетушке и племяннику.
—
Гости у нас вечор засиделись, — объясняла ему стряпка. — Ну, выпили малость
с отцом Макаром да
с мельником. У них ведь компания до белого свету. Люты пить… Пельмени заказали рыбные, — ну, и компанились. Мельник Ермилыч
с радостей и ночевать у нас
остался.
Харитона Артемьевича не было дома, — он уехал куда-то по делам в степь. Агния уже третий день
гостила у Харитины. К вечеру она вернулась, и Галактион удивился, как она постарела за каких-нибудь два года. После выхода замуж Харитины у нее не
осталось никакой надежды, — в Заполье редко старшие сестры выходили замуж после младших. Такой уж установился обычай. Агния, кажется, примирилась
с своею участью христовой невесты и мало обращала на себя внимания. Не для кого было рядиться.
Галактиону Михеичу вдруг сделалось совестно, потому что он не мог ответить невесте так же искренне и просто. Собственно невеста ему и нравилась, ему хотелось иногда ее приласкать, сказать ласковое словечко, но все как-то не выходило, да и свадебные
гости мешали. Жениху
с невестой не приходилось
оставаться с глазу на глаз.
— Иначе не можно… Раньше я думал, что она будет только приезжать учиться вместе
с Дидей, но из этого ничего не выйдет. Конечно, мы сделаем это не вдруг: сначала Устенька будет приходить на уроки, потом будет
оставаться погостить на несколько дней, а уж потом переедет совсем.
Проезжая мимо Суслона, Луковников завернул к старому благоприятелю попу Макару. Уже в больших годах был поп Макар, а все
оставался такой же. Такой же худенький, и хоть бы один седой волос. Только
с каждым годом старик делался все ниже, точно его гнула рука времени. Поп Макар ужасно обрадовался дорогому
гостю и под руку повел его в горницы.
Лебедев, чуть не доведший некоторых из слушателей до настоящего негодования (надо заметить, что бутылки всё время не переставали откупориваться), неожиданным заключением своей речи насчет закусочки примирил
с собой тотчас же всех противников. Сам он называл такое заключение «ловким, адвокатским оборотом дела». Веселый смех поднялся опять,
гости оживились; все встали из-за стола, чтобы расправить члены и пройтись по террасе. Только Келлер
остался недоволен речью Лебедева и был в чрезвычайном волнении.
Тот продолжал моргать глазами и утираться. Лиза пришла в гостиную и села в угол; Лаврецкий посмотрел на нее, она на него посмотрела — и обоим стало почти жутко. Он прочел недоумение и какой-то тайный упрек на ее лице. Поговорить
с нею, как бы ему хотелось, он не мог;
оставаться в одной комнате
с нею,
гостем в числе других
гостей, — было тяжело: он решился уйти. Прощаясь
с нею, он успел повторить, что придет завтра, и прибавил, что надеется на ее дружбу.
Впрочем,
оставалась еще в запасе пристанская родня,
с которою приходилось теперь поневоле дружить, — ко всем нужно сходить в
гости и всех принять.
Петр Елисеич долго шагал по кабинету, стараясь приучить себя к мысли, что он
гость вот в этих стенах, где прожил лет пятнадцать. Да, нужно убираться, а куда?.. Впрочем, в резерве
оставалась Самосадка
с груздевским домом. Чтобы развлечься, Петр Елисеич сходил на фабрику и там нашел какие-то непорядки. Между прочим, досталось Никитичу, который никогда не слыхал от приказчика «худого слова».
Вышло, что няня, воображая, что я
останусь погостить, велела в других комнатах затопить печи, которые
с самого начала зимы не топились.
8-го приехал
погостить Казимирский
с Сашурой миниатюрной. Они и теперь у меня,
останутся до масленицы. Он необыкновенно добрый человек, особенно к твоему холодномудругу. Не смею опять спросить, за что?…
У нее вчера вечером было только шесть временных
гостей, но на ночь
с ней никто не
остался, и оттого она прекрасно, сладко выспалась одна, совсем одна, на широкой постели.
Мать, в свою очередь, пересказывала моему отцу речи Александры Ивановны, состоявшие в том, что Прасковью Ивановну за богатство все уважают, что даже всякий новый губернатор приезжает
с ней знакомиться; что сама Прасковья Ивановна никого не уважает и не любит; что она своими
гостями или забавляется, или ругает их в глаза; что она для своего покоя и удовольствия не входит ни в какие хозяйственные дела, ни в свои, ни в крестьянские, а все предоставила своему поверенному Михайлушке, который от крестьян пользуется и наживает большие деньги, а дворню и лакейство до того избаловал, что вот как они и
с нами, будущими наследниками, поступили; что Прасковья Ивановна большая странница, терпеть не может попов и монахов, и нищим никому копеечки не подаст; молится богу по капризу, когда ей захочется, — а не захочется, то и середи обедни из церкви уйдет; что священника и причет содержит она очень богато, а никого из них к себе в дом не пускает, кроме попа
с крестом, и то в самые большие праздники; что первое ее удовольствие летом — сад, за которым она ходит, как садовник, а зимою любит она петь песни, слушать, как их поют, читать книжки или играть в карты; что Прасковья Ивановна ее, сироту, не любит, никогда не ласкает и денег не дает ни копейки, хотя позволяет выписывать из города или покупать у разносчиков все, что Александре Ивановне вздумается; что сколько ни просили ее посторонние почтенные люди, чтоб она своей внучке-сиротке что-нибудь при жизни назначила, для того чтоб она могла жениха найти, Прасковья Ивановна и слышать не хотела и отвечала, что Багровы родную племянницу не бросят без куска хлеба и что лучше век
оставаться в девках, чем навязать себе на шею мужа, который из денег женился бы на ней, на рябой кукушке, да после и вымещал бы ей за то.
Мелькнула было надежда, что нас
с сестрицей не возьмут, но мать сказала, что боится близости глубокой реки, боится, чтоб я не подбежал к берегу и не упал в воду, а как сестрица моя к реке не подойдет, то приказала ей
остаться, а мне переодеться в лучшее платье и отправляться в
гости.
Барин наш терпел, терпел, — и только раз, когда к нему собралась великая компания
гостей, ездили все они медведя поднимать, подняли его, убили, на радости, без сумнения, порядком выпили; наконец, после всего того,
гости разъехались,
остался один хозяин дома, и скучно ему: разговоров иметь не
с кем, да и голова
с похмелья болит; только вдруг докладывают, что священник этот самый пришел там за каким-то дельцем маленьким…
Увидав, что я
остался с нею, Наташа попросила и меня пойти тоже навстречу
гостям.
Ну, и точно, сыграли мы свадьбу как следует. Прекословить начальнику я не осмелился; всех приказных позвал, даже сам приехал. Только по этому случаю и угощенье нужно было такое сделать, чтоб не стыдно
гостям было, — и вышло, ваше высокоблагородие, так, что не только из двадцати-то рублей ничего нам не
осталось, а и сам еще я сделался рублей
с пяток одолженным.
Первого князь встретил
с некоторым уважением, имея в суде кой-какие делишки, а двум последним сказал по несколько обязательных любезностей, и когда
гости введены были к хозяйке в гостиную, то судья
остался заниматься
с дамами, а инвалидный начальник и винный пристав возвратились в залу и присоединились к более приличному для них обществу священника и станового пристава.
—
С большим удовольствием, — отвечал сухо Калинович и, когда
гости ушли,
остался в решительном ожесточении.
Мазурка кончилась, хозяева просили
гостей к ужину, но полковник Б. отказался, сказав, что ему надо завтра рано вставать, и простился
с хозяевами. Я было испугался, что и ее увезут, но она
осталась с матерью.
Я привык к лицам этого семейства, к различным их настроениям, сделал себе уже ясное понятие о их взаимных отношениях, привык к комнатам и мебели и, когда
гостей не было, чувствовал себя совершенно свободным, исключая тех случаев, когда
оставался один в комнате
с Варенькой.
Утром в Химках прощание
с сестрой Зиной, у которой он
гостил в летние каникулы. Здесь же, по соседству, визит семье Синельниковых.
С большим трудом удалось ему улучить минуту, чтобы
остаться наедине
с богоподобной Юленькой, но когда он потянулся к ней за знакомым, сладостным, кружащим голову поцелуем, она мягко отстранила его загорелой рукой и сказала...
— Вижу, — произнес
с многодумчивым выражением в лице Егор Егорыч, — и потому вот я какой имел бы план… Не знаю, понравится ли он вам… Вы
останетесь погостить у меня и напишете вашей жене, чтобы она также приехала в Кузьмищево, так как я желаю поближе
с ней познакомиться… Приедет она?
Только всего промеж нас и было. Осмотрела она меня — кажется, довольна
осталась; и я ее осмотрел: вижу, хоть и в летах особа, однако важных изъянов нет. Глаз у ней правый вытек — педагогический случай
с одним"
гостем"вышел — так ведь для меня не глаза нужны! Пришел я домой и думаю: не чаял, не гадал, а какой, можно сказать, оборот!
— Да, — сказал он, — только нам одно и
осталось, что татар колотить! Кабы не ждать их в
гости, а ударить бы на Крым всеми полками разом, да вместе
с казаками, так, пожалуй, что и Крым взяли бы!
— Теперича, ежели Петенька и не шибко поедет, — опять начал Порфирий Владимирыч, — и тут к вечеру легко до станции железной дороги поспеет. Лошади у нас свои, не мученные, часика два в Муравьеве покормят — мигом домчат. А там — фиюю! пошла машина погромыхивать! Ах, Петька! Петька! недобрый ты!
остался бы ты здесь
с нами,
погостил бы — право! И нам было бы веселее, да и ты бы — смотри, как бы ты здесь в одну неделю поправился!
Выпили и закусили пирожками
с черносмородинным вареньем. У Передонова, чтобы занимать
гостей, только и было в запасе, что карты да водка. Так как за карты сесть еще нельзя было, — чай надо было пить, — то
оставалась водка.
Кожемякин тревожно задумался: незадолго перед этим он — точно слепой в яму — свалился в объятия Марфы Посуловой. Мясник всё настойчивее навязывался на знакомство, Матвей Савельев, не умея отказать, изредка заходил к нему, но почти каждый раз случалось так, что Посулов уходил куда-то по неожиданно спешному делу, а
гость волей-неволей
оставался с Марфой. Он знал, что Шкалик яростно играет в карты и дела его расстроены, несколько раз Посулов брал у него денег, обещая отдать вскорости, и — не отдавал.
Он не мог, не возбуждая подозрения,
оставаться у Берсенева, и потому вот на чем они
с Еленой порешили: Инсаров должен был вернуться в Москву и приехать к ним в
гости раза два до осени;
с своей стороны, она обещалась писать ему письма и, если будет можно, назначить ему свидание где-нибудь около Кунцова.
Отважный майор предлагал пригласить молодую девушку в
гости к бабушке и обвенчаться
с ней без согласия Степана Михайловича, но Бактеева и Курмышева были уверены, что дедушка мой не отпустит свою сестру одну, а если и отпустит, то очень не скоро, а майору
оставаться долее было нельзя.
— Как же! Помнится, Юрий Дмитриевич. Если он пошел по батюшке, то, верно, будет нашим
гостем и в Москве
с поляками не
останется. Нет, детушки! Милославские всегда стояли грудью за правду и святую Русь!