Было и еще много плохого для меня, часто мне хотелось убежать с парохода на первой же пристани, уйти в лес. Но удерживал Смурый: он относился ко мне все мягче, — и меня страшно пленяло непрерывное движение парохода. Было неприятно, когда он
останавливался у пристани, и я все ждал — вот случится что-то, и мы поплывем из Камы в Белую, в Вятку, а то — по Волге, я увижу новые берега, города, новых людей.
Неточные совпадения
Было уж близко к полуночи, когда Розанов
остановился в Лефортове
у дома, где жил следственный
пристав Нечай и Арапов.
Заяц опять
остановился подле дороги. Мужики шли подле саней с поднятыми воротниками кафтанов. Лица их были чуть видны. Бороды, усы, ресницы их были белые. Изо ртов и носов их шел пар. Лошади их были потные, и к поту
пристал иней. Лошади толкались в хомутах, пыряли, выныривали в ухабах. Мужики догоняли, обгоняли, били кнутами лошадей. Два старика шли рядом, и один рассказывал другому, как
у него украли лошадь.
Матери Таисее стало за великую обиду, что Петр Степаныч, пока из дядиных рук глядел, всегда в ее обители
приставал, а как только стал оперяться да свой капитал получать, в сиротском дому
у иконника Ермилы Матвеича
остановился…
— Дела, матушка, дела подошли такие, что никак было невозможно по скорости опять к вам приехать, — сказал Петр Степаныч. — Ездил в Москву, ездил в Питер,
у Макарья без малого две недели жил… А не
остановился я
у вас для того, чтобы на вас же лишней беды не накликать. Ну как наедет тот генерал из Питера да найдет меня
у вас?.. Пойдут спросы да расспросы, кто, да откуда, да зачем в женской обители проживаешь… И вам бы из-за меня неприятность вышла… Потому и
пристал в сиротском дому.
— Покорно вас благодарю. Вовеки не забуду вашей послуги… Завсегда по всяким делам буду вашим готовым услужником. Жалуй к нам, Митень… Ох, бишь, Дмитрий Петрович… Жалуйте, сударь, к нам, пожалуйста… На Нижнем базаре
у Бубнова в гостинице
остановились, седьмой, восьмой да девятый номера… Жалуй когда чайку откушать, побеседовать…
У нас же теперь каждый день гости — Доронины из Вольска в той же гостинице
пристали, Самоквасов Петр Степаныч…
А они в барском доме не
пристали, а
остановились петербургский чиновник с жандармским полковником
у меня в домишке, а другие
у отца дьякона да
у причетников.
Если исправник или
пристав имели к нему служебную надобность или вынуждены были явиться к нему с какою-либо претензией или просьбою, то они знали, что должны ехать по его владениям «без звона», как можно тише и
останавливаться у околицы, — отнюдь не смея въезжать на лошадях в его усадьбу.