Неточные совпадения
Было почти приятно смотреть, как Иван Дронов, в кургузенькой визитке и соломенной шляпе, спрятав руки в карманы полосатых брюк, мелкими шагами бегает полчаса вдоль
стены, наклонив голову, глядя
под ноги себе, или вдруг, точно наткнувшись на что-то,
остановится и щиплет пальцами светло-рыжие усики.
— Черт побери — слышите? — спросил Правдин, ускоряя шаг, но, свернув за угол,
остановился, поднял ногу и, спрятав ее
под пальто, пробормотал, держась за
стену, стоя на одной ноге: — Ботинок развязался.
На одном из поворотов молодые люди
остановились. Они поднялись уже довольно высоко, и в узкое окно, вместе с более свежим воздухом, проникла более чистая, хотя и рассеянная струйка света.
Под ней на
стене, довольно гладкой в этом месте, роились какие-то надписи. Это были по большей части имена посетителей.
Они медленно, неудержимо пропахали сквозь толпу — и ясно, будь вместо нас на пути у них
стена, дерево, дом — они все так же, не
останавливаясь, пропахали бы сквозь
стену, дерево, дом. Вот — они уже на середине проспекта. Свинтившись
под руку — растянулись в цепь, лицом к нам. И мы — напряженный, ощетинившийся головами комок — ждем. Шеи гусино вытянуты. Тучи. Ветер свистит.
Конечно, у нее еще был выход: отдать себя
под покровительство волостного писаря, Дрозда или другого влиятельного лица, но она с ужасом
останавливалась перед этой перспективой и в безвыходном отчаянии металась по комнате, ломала себе руки и билась о
стену головой. Этим начинался ее день и этим кончался. Ночью она видела страшные сны.
Фаэтон между тем быстро подкатил к бульвару Чистые Пруды, и Егор Егорыч крикнул кучеру: «Поезжай по левой стороне!», а велев свернуть близ почтамта в переулок и
остановиться у небольшой церкви Феодора Стратилата, он предложил Сусанне выйти из экипажа, причем самым почтительнейшим образом высадил ее и попросил следовать за собой внутрь двора, где и находился храм Архангела Гавриила, который действительно своими колоннами, выступами, вазами, стоявшими у подножия верхнего яруса, напоминал скорее башню, чем православную церковь, — на куполе его, впрочем, высился крест; наружные
стены храма были покрыты лепными изображениями с таковыми же лепными надписями на славянском языке: с западной стороны, например,
под щитом, изображающим благовещение, значилось: «Дом мой — дом молитвы»; над дверями храма вокруг спасителева венца виднелось: «Аз есмь путь и истина и живот»; около дверей, ведущих в храм, шли надписи: «Господи, возлюблю благолепие дому твоего и место селения славы твоея».
После праздничной обедни прихожане расходились по домам. Иные
останавливались в ограде, за белыми каменными
стенами,
под старыми липами и кленами, и разговаривали. Все принарядились по-праздничному, смотрели друг на друга приветливо, и казалось, что в этом городе живут мирно и дружно. И даже весело. Но все это только казалось.
— Нанимай лекаря, или… я тебя… черт тебя!..», и Готовцев начал так штырять меня кулаками
под ребра, что я, в качестве модели народа, все подавался назад и назад и, наконец, стукнулся затылком об
стену и
остановился.
Анна вздохнула и замычала во сне, а Назаров, откачнувшись от
стены, вышел из сарая на двор и
остановился посредине,
под солнцем, один в тишине.
Один раз, ночью, он пошел по острогу и увидал, что из-под одной нары сыплется земля. Он
остановился посмотреть. Вдруг Макар Семенов выскочил из-под нары и с испуганным лицом взглянул на Аксенова. Аксенов хотел пройти, чтоб не видеть его; но Макар ухватил его за руку и рассказал, как он прокопал проход
под стенами и как он землю каждый день выносит в голенищах и высыпает на улицу, когда их гоняют на работу. Он сказал...
Но в Троицких воротах, несмотря на всю его решительность, люди, которые вероятно не знали, с какою патриотическою целью он шел в Кремль, так прижали его к
стене, что он должен был покориться и
остановиться, пока в ворота с гудящим
под сводами звуком проезжали экипажи.