Например, нейтральные и ненейтральные комнаты строго различаются; но разрешение на допуск в ненейтральные комнаты установлено раз навсегда для известного времени дня: это потому, что две из трех граней дня перенесены в ненейтральные комнаты; установился обычай пить утренний чай в ее комнате, вечерний чай в его комнате; вечерний чай устраивается без особенных процедур; слуга, все тот же Степан, вносит в комнату Александра самовар и прибор, и только; но с утренним чаем
особая манера: Степан ставит самовар и прибор на стол в той нейтральной комнате, которая ближе к комнате Веры Павловны, и говорит Александру Матвеичу, что самовар подан, то есть говорит, если находит Александра Матвеича в его кабинете; но если не застает?
И, боже мой милый, как это все хорошо у него расписано, чтобы делать это «таинство» при особой церкви, которую он велит выстроить на
особый манер, за высокой стеною, и там казнить при самом умилительном пении, и чтобы тут при казни были только одни самые избранники, а народ бы весь стоял на коленях вокруг за стеною и слушал бы пение, а как пение утихнет, так чтобы и шел бы к домам, понимая, что «таинство кончилось».
Неточные совпадения
Без веры и без
особых обстоятельств трудно было создать что-нибудь живое; все новые церкви дышали натяжкой, лицемерием, анахронизмом, как пятиглавые судки с луковками вместо пробок, на индо-византийский
манер, которые строит Николай с Тоном, или как угловатые готические, оскорбляющие артистический глаз церкви, которыми англичане украшают свои города.
Снова начались музыка, танцы: пол содрогался. Слова Биче о «мошеннической проделке» Геза показали ее отношение к этому человеку настолько ясно, что присутствие в каюте капитана портрета девушки потеряло для меня свою темную сторону. В ее
манере говорить и смотреть была мудрая простота и тонкая внимательность, сделавшие мой рассказ неполным; я чувствовал невозможность не только сказать, но даже намекнуть о связи
особых причин с моими поступками. Я умолчал поэтому о происшествии в доме Стерса.
У меня же была
особая ненависть к женщинам благодаря красавицам-тетушкам Разнатовским, институткам, которые до выхода своего замуж терзали меня за мужицкие
манеры и придумывали для меня всякие наказания.
— Я получил воспитание очень недостаточное, и именно в училище для детей канцелярских служителей. Но, по выпуске из оного, я поступил в губернаторскую канцелярию и там, видя ежедневно чиновников
особых поручений его превосходительства, сумел воспользоваться этим, чтобы усовершенствовать свои
манеры. И вот, как видите… Что же касается до моих воззрений на жизнь и мир, то я почерпал их из предписаний и циркуляров моего начальства.
Содержание ее состояло в следующем: один русский помещик-агроном, для лучшего устройства своего хозяйства на иностранный
манер, разделяет сельское управление на несколько частей и каждую вверяет
особому наемному управителю или директору, в числе которых находится ученый немец и еще, кажется, один семинарист; все директоры должны сноситься между собою письменно или словесно в конторе, не выходя из назначенной им колеи, не переступая пределов их власти.
В этом костюме Аполлосу Михайлычу никто бы не дал пятидесяти лет; но сверх того самые
манеры его как будто бы изменились: он был жив, резв, вертляв и ловок — так, что своею
особою невольно бросал весьма невыгодный оттенок на маркизу, которая, сравнительно с ним, далеко не выражала ловкой парижанки.
И там она совсем преобразилась в очень скромную и даже щепетильную барыньку; а в той группе держалась
особого жаргона,
манер и тона.
От
особой ли
манеры кокетничать или от близорукости, глаза ее были прищурены, нос был нерешительно вздернут, рот мал, профиль слабо и вяло очерчен, плечи узки не по летам, но тем не менее девушка производила впечатление настоящей красавицы, и, глядя на нее, я мог убедиться, что русскому лицу для того, чтобы казаться прекрасным, нет надобности в строгой правильности черт, мало того, даже если бы девушке вместо ее вздернутого носа поставили другой, правильный и пластически непогрешимый, как у армяночки, то, кажется, от этого лицо ее утеряло бы всю свою прелесть.
В Соллогубе остался и бурш, когда-то учившийся в Дерпте, член русской корпорации. Сквозь его светскость чувствовался все-таки
особого пошиба барин, который и в петербургском монде в года молодости выделялся своим тоном и
манерами, водился постоянно с писателями и, когда женился и зажил домом, собирал к себе пишущую братию.
И теперь, за кофеем, Ахлёстин, немного запинаясь в речи, высоким голосом, с
манерой говорить москвича, на которую житье за границей не повлияло нисколько, рассказывал про то, каким он
особам разослал последнюю брошюру:"О возможных судьбах Европы в виду грядущих социальных переворотов и неизбежных войн".
Наконец, эта «неопределенного звания
особа» прибыла. Александру Яковлевну провели в апартаменты княгини, но она скромно выбрала себе комнату рядом с будуаром княгини, где когда-то помещалась Стеша. Этот выбор навел было на Митрофана сомнение, не прислуга ли? Но внешний вид прибывшей, ее костюмы,
манеры — утверждали противное и успокаивали его.
По ее костюму,
манерам, тщательно ремонтированному цвету лица, окружавшим ее лицам обоего пола, видно было, что она пустилась в самый омут столичной жизни, составляющий
особый мир, нечто вроде подонков «веселящегося Петербурга».
Князь был высокий, статный молодой человек с выразительным породистым лицом, с теми изысканно-изящными
манерами, которые приобретаются исключительно в придворной сфере, где люди каждую минуту думают о сохранении элегантной внешности. На лице его лежала печать грусти, деланной или искренней — это, конечно, было тайной его сердца, но это выражение вполне гармонировало с обстановкой, местом и причиной приема. Все заметили, что князь с
особой почтительностью поцеловал руку княгини Вассы Семеновны Полторацкой.
Недаром же говорят, что все женщины родятся аристократками, чего нельзя сказать о мужчинах, на которых родовитость накладывает
особую печать — аристократа нельзя не узнать в грязных лохмотьях в ночлежном доме, тогда как там же бывшую княжну трудно отличить от прачки, а между тем, с другой стороны, сколько прачек делались настоящими княгинями, не по имени только, но и по
манере держать себя.
А причем еще он обещал одевать меня, и обувать, и содержать, и обучить всем наукам на
особый сокращенный
манер, «как принца», ибо на такой же сокращенный
манер тогда с малолетними певчими проходил
особый инспектор.