Неточные совпадения
— «Если, говорит, в столице, где размещен корпус гвардии, существует департамент полиции и еще многое такое, —
оказалось возможным шестинедельное существование революционного совета
рабочих депутатов, если возможны в Москве баррикады, во флоте — восстания и по всей стране — дьявольский кавардак, так все это надобно понимать как репетицию революции…»
— Так вот, — послушно начал Юрин, — у меня и сложилось такое впечатление:
рабочие, которые особенно любили слушать серьезную музыку, —
оказывались наиболее восприимчивыми ко всем вопросам жизни и, разумеется, особенно — к вопросам социальной экономической политики.
Первый раз Клим Самгин видел этого человека без башлыка и был удивлен тем, что Яков
оказался лишенным каких-либо особых примет. Обыкновенное лицо, — такие весьма часто встречаются среди кондукторов на пассажирских поездах, — только глаза смотрят как-то особенно пристально. Лица Капитана и многих других
рабочих значительно характернее.
Среди них
оказался знакомый
рабочий Дунаев, с его курчавой бородой и неугасимой улыбочкой.
Самгин наблюдал. Министр
оказался легким, как пустой, он сам, быстро схватив протянутую ему руку студента, соскочил на землю, так же быстро вбежал по ступенькам, скрылся за колонной, с генералом возились долго, он — круглый, как бочка, — громко кряхтел, сидя на краю автомобиля, осторожно спускал ногу с красным лампасом, вздергивал ее, спускал другую, и наконец
рабочий крикнул ему...
Почти такие же цифры показаны и для
рабочего скота, то есть для лошадей и волов, причем и на этот раз беднее всех
оказывается лучший, то есть Корсаковский округ.
Обещали разных хозяйственных предметов на 1000 рублей и по 4 головы разного скота на каждую семью, но когда отправляли переселенцев на «Манджуре» из Николаевска, то не было ни жерновов, ни
рабочих волов, лошадям не нашлось места на судне, и сохи
оказались без сошников.
Рабочие очистили снег, и Кожин принялся топором рубить лед, который здесь был в аршин. Кишкин боялся, что не осталась ли подо льдом вода, которая затруднила бы работу в несколько раз, но воды не
оказалось — болото промерзло насквозь. Сейчас подо льдом начиналась смерзшаяся, как камень, земля. Здесь опять была своя выгода: земля промерзла всего четверти на две, тогда как без льда она промерзла на все два аршина. Заложив шурф, Кожин присел отдохнуть. От него пар так и валил.
И действительно добрался. Ломова судили, и хоть рана
оказалась самым легким поколом, но намерение было очевидное. Преступнику набавили
рабочего сроку и провели сквозь тысячу. Майор был совершенно доволен…
Очень может быть, что мистер Гомперс получил бы это проявление удивления к своему ораторскому искусству, если бы роковой случай не устроил это дело иначе, а именно так, что ранее мистера Гомперса, председателя
рабочих ассоциаций и искусного оратора, на пути лозищанина
оказался мистер Гопкинс, бывший боксер и полисмен.
Когда его подняли, канат
оказался облит кровью и одежда его влажною. В кухне, перекрестясь на образа, он вытянулся на лавке, приказав
рабочим...
Спичек у меня не
оказалось,
рабочий вновь полез наверх за ними. Я остался совершенно один в этом дальном склепе и прошел, по колено в бурлящей воде, шагов десять.
Страх Якова быстро уступал чувству, близкому радости, это чувство было вызвано не только сознанием, что он счастливо отразил нападение, но и тем, что нападавший
оказался не
рабочим с фабрики, как думал Яков, а чужим человеком. Это — Носков, охотник и гармонист, игравший на свадьбах, одинокий человек; он жил на квартире у дьяконицы Параклитовой; о нём до этой ночи никто в городе не говорил ничего худого.
Илья Артамонов становился всё более хвастливо криклив, но заносчивости богача не приобретал, с
рабочими держался просто, пировал у них на свадьбах, крестил детей, любил по праздникам беседовать со старыми ткачами, они научили его посоветовать крестьянам сеять лён по старопашням и по лесным пожогам, это
оказалось очень хорошо.
Причинные мужики действительно совсем потерялись в вихре событий: запрос на
рабочие руки
оказался громадный, а, кроме того, всякий золотопромышленник, конечно, потихоньку от других, старался непременно заручиться верным человеком, который знает верное местечко.
Оказалось, что стояла станом какая-то партия, ожидавшая наступления двенадцати часов:
рабочие были не здешние, а хозяин «из господ», как объяснили вернувшиеся лазутчики.
— Вздор! Я ничего, — нерешительно ответил Петр Ильич. Ему и хотелось поговорить с сыном, и боялся он этого разговора, так как давно уже разошелся с ним во взглядах. Но теперь эта именно рознь могла
оказаться полезной. — Дело в том, видишь ли, — продолжал он, конфузясь, — что меня смущает этот случай, ну, с
рабочими.
Везде чувствовалась организованная, предательская работа. Два раза загадочно загоралось близ артиллерийских складов. На баштанах около железнодорожного пути арестовали поденщика; руки у него были в мозолях, но забредший железнодорожный ремонтный
рабочий заметил, что он перед едою моет руки, и это выдало его.
Оказался офицер. Расстреляли. Однако через пять дней, на утренней заре, был взорван железнодорожный мост на семнадцатой версте.
— Да, бывают, я это хорошо знаю. Но только, — уж извините, не из
рабочих. В Курске, пред нашим отъездом сюда, Михаил хотел освободить одного арестованного, — никаких данных против него. А чекист, потрясая руками: «они всю жизнь нас давили, расстреливали нашего брата-рабочего. И его расстрелять!» Михаилу он показался подозрительным. Велел навести справки.
Оказалось, — бывший жандармский офицер. Расстреляли.
Холеры на нашем руднике еще не было. Здесь, на месте, я узнал, что и юзовский бунт был вовсе не холерным; кровопролитие и «укрощение»
рабочих произошли на почве требований повышения расценок и улучшения жилищных условий; для власти
оказалось выгоднее выставить происшествие как «холерный бунт».
Революционер-рабочий. Утром спит, его прибегает будить четырехлетний сынишка. Будит, отец возится с ним, играет. Потом мальчишка в другой комнате будит живущего у них студента, тоже революционера, который потом
окажется предателем.