Неточные совпадения
И что ж? эти
лампады, зажженные, по их мнению, только для того, чтоб освещать их битвы и торжества, горят с прежним блеском, а их страсти и надежды давно угасли вместе с ними, как
огонек, зажженный на краю леса беспечным странником!
Дядя Хрисанф имел вид сугубо парадный; шлифованная лысина его торжественно сияла, и так же сияли ярко начищенные сапоги с лакированными голенищами. На плоском лице его улыбки восторга сменялись улыбками смущения; глазки тоже казались начищенными, они теплились, точно
огоньки двух
лампад, зажженных в емкой душе дяди.
Она жила на углу двух улиц в двухэтажном доме, угол его был срезан старенькой, облезлой часовней; в ней, перед аналоем, качалась монашенка, — над черной ее фигуркой, точно вырезанной из дерева, дрожал рыжеватый
огонек, спрятанный в серебряную
лампаду.
Внизу в большой комнате они толпились, точно на вокзале, плотной массой шли к буфету; он сверкал разноцветным стеклом бутылок, а среди бутылок, над маленькой дверью, между двух шкафов, возвышался тяжелый киот, с золотым виноградом, в нем — темноликая икона; пред иконой, в хрустальной
лампаде, трепетал
огонек, и это придавало буфету странное сходство с иконостасом часовни.
Дверь очень медленно открылась, в комнату вползла бабушка, притворила дверь плечом, прислонилась к ней спиною и, протянув руки к синему
огоньку неугасимой
лампады, тихо, по-детски жалобно, сказала...
Когда настала ночь, затихли и эти звуки, и месяц, поднявшись из-за зубчатых стен Китай-города, осветил безлюдную площадь, всю взъерошенную кольями и виселицами. Ни одного
огонька не светилось в окнах; все ставни были закрыты; лишь кой-где тускло теплились
лампады перед наружными образами церквей. Но никто не спал в эту ночь, все молились, ожидая рассвета.
Дрожащей рукой она зажигала свечу. Ее круглое носатое лицо напряженно надувалось, серые глаза, тревожно мигая, присматривались к вещам, измененным сумраком. Кухня — большая, но загромождена шкафами, сундуками; ночью она кажется маленькой. В ней тихонько живут лунные лучи, дрожит
огонек неугасимой
лампады пред образами, на стене сверкают ножи, как ледяные сосульки, на полках — черные сковородки, чьи-то безглазые рожи.
Два окна второй комнаты выходили на улицу, из них было видно равнину бугроватых крыш и розовое небо. В углу перед иконами дрожал
огонёк в синей стеклянной
лампаде, в другом стояла кровать, покрытая красным одеялом. На стенах висели яркие портреты царя и генералов. В комнате было тесно, но чисто и пахло, как в церкви.
Отправив сына в город, к брату попа Глеба, учителю, который должен был приготовить Илью в гимназию, Пётр действительно почувствовал пустоту в душе и скуку в доме. Стало так неловко, непривычно, как будто погасла в спальне
лампада; к синеватому
огоньку её Пётр до того привык, что в бесконечные ночи просыпался, если
огонёк почему-нибудь угасал.
Однажды, погружась в мечтанье,
Сидел он позднею порой;
На темном своде без сиянья
Бесцветный месяц молодой
Стоял, и луч дрожащий, бледный
Лежал на зелени холмов,
И тени шаткие дерев
Как призраки на крыше бедной
Черкесской сакли прилегли.
В ней
огонек уже зажгли,
Краснея он в
лампаде медной
Чуть освещал большой забор…
Всё спит: холмы, река и бор.
Жаловаться на людей — не мог, не допускал себя до этого, то ли от гордости, то ли потому, что хоть и был я глуп человек, а фарисеем — не был. Встану на колени перед знамением Абалацкой богородицы, гляжу на лик её и на ручки, к небесам подъятые, —
огонёк в
лампаде моей мелькает, тихая тень гладит икону, а на сердце мне эта тень холодом ложится, и встаёт между мною и богом нечто невидимое, неощутимое, угнетая меня. Потерял я радость молитвы, опечалился и даже с Ольгой неладен стал.
Лето было тогда, ночи жаркие, а здесь — прохладный сумрак, кое-где
лампады мелькают, перемигиваются; синеватые
огоньки тянутся кверху, словно хотят взлететь в купол и выше — в небо, к летним звёздам.
Тётка Татьяна, согнувшись, расстилала по полу полотно, над головой её торчали ноги отца, большие, тяжёлые, с кривыми пальцами. Дрожал синий огонь
лампады, а жёлтые
огоньки трёх свеч напоминали о лютиках в поле, под ветром.
На столе горела лампа, окна были открыты, жёлтый язык огня вздрагивал, вытягиваясь вверх и опускаясь; пред образами чуть теплился в медной лампадке другой, синеватый
огонёк, в комнате плавал сумрак. Николаю было неприятно смотреть на эти огни и не хотелось войти к отцу, встречу шёпоту старухи Рогачёвой, стонам больного, чёрным окнам и умирающему огню
лампады.
Внутренность ее слабо освещал
огонек неугасимой
лампады перед образами очень древнего письма, которые помещались на деревянной полочке, вделанной в каменную стену.
Только усевшись здесь, в этой старой вышке, где догорает моя
лампада, после дум во тьме одиноких ночей, я приучил себя глядеть на все мое прошлое как на те блудящие
огоньки, мерцающие порою над кладбищем и болотом, которые видны из моей кельи.
Через отверстие виден был в углу
огонек, теплившийся в серебряной
лампаде перед иконою Сергия-чудотворца [Образ этот, писанный на гробовой доске преподобного, взят был из Троицкого монастыря и обносим во всех походах шведской войны.