Когда Анна Акимовна пообещала дать приданое, то он некоторое время колебался; но как-то бедный студент в коричневом пальто поверх мундира, приходивший к Анне Акимовне с письмом, не мог удержаться и, восхищенный,
обнял Машу внизу около вешалок, и она слегка вскрикнула; Мишенька, стоя наверху на лестнице, видел это и с той поры стал питать к Маше брезгливое чувство.
Неточные совпадения
Он долго не мог отыскать свою шляпу; хоть раз пять брал ее в руки, но не видел, что берет ее. Он был как пьяный; наконец понял, что это под рукою у него именно шляпа, которую он ищет, вышел в переднюю, надел пальто; вот он уже подходит к воротам: «кто это бежит за мною? верно,
Маша… верно с нею дурно!» Он обернулся — Вера Павловна бросилась ему на шею,
обняла, крепко поцеловала.
Папа станет просить меня, но я
махну рукой, скажу ему: „Нет, мой друг, мой благодетель, мы не можем жить вместе, а отпусти меня“, — и я
обниму его и скажу ему, почему-то по-французски: „Oh mon père, oh mon bienfaiteur, donne moi pour la dernière fois ta bénédiction et que la volonté de dieu soit faite“!
— А я тебя
обнимаю точно куклу из папье-маше. Мне кажется, ты хоть и танцуешь превосходно, но сама неодушевленная.
После ужина, когда работа кончена и душная ночь,
обнимая город и людей липким, потным объятием, безнадёжно стонала о чём-то тысячами тонких и унылых комариных голосов, — сидели впятером на крыльце или в саду. Шакир разводил небольшой дымник и,
помахивая над ним веткой полыни, нагонял на хозяина и постоялку синие струйки едкого курева. Люди морщились, кашляли, а комары, пронизывая кисейные ткани дыма, неугомонно кусались и ныли.
— Голубчик! — крикнула
Маша и, подпрыгнув,
обняла его за шею.
Она
обнимала и целовала
Машу и, не зная, как выразить свой восторг, говорила ей про меня...
Настя
Машу обнимает, а та ее обхватит своею ручонкою за шею, и спят так, как два ангела божьи.
Яша
Машу обнимает,
Ничего не понимает…
Федя (подходит и
обнимает ее).
Маша! О чем ты? Перестань. Жить надо, а не хныкать. Тебе-то уж не пристало. Красавица ты моя!
К вечеру он расплакался. Идя спать, он долго
обнимал отца, мать и сестер. Катя и Соня понимали, в чем тут дело, а младшая,
Маша, ничего не понимала, решительно ничего, и только при взгляде на Чечевицына задумывалась и говорила со вздохом...
Поднялся настоящий гвалт. Все полезли к Илюшке. Кто-то целовал его, десятки рук тянулись
обнимать. На время все позабыли даже о присутствовавшем генерале. Тарас Ермилыч послал с Савелием оркестру сторублевую бумажку и опять
махнул платком. Передохнувший Илюшка снова залился соловьем, но на этот раз уж веселую, так что публика и присвистывала, и притоптывала, и заежилась как от щекотки.
Маша бросилась ему сначала на шею, а потом вдруг опустилась на землю и
обняла, радостно плача, его колена. Смотрю — и он заплакал.
Нас догоняют верховые, скачут они во тьме и для храбрости ревут разными голосами, стараются спугнуть ночные страхи. Чёрные кусты по бокам дороги тоже к мельнице клонятся, словно сорвались с корней и лени над землей; над ними тесной толпой несутся тучи. Вся ночь встрепенулась, как огромная птица, и, широко и пугливо
махая крыльями, будит окрест всё живое,
обнимает, влечёт с собою туда, где безумный человек нарушил жизнь.
Павла Захаровна не договорила и
махнула рукой. Сестра ее поняла намек, и ей стало жаль Санечку — как бы Павла чего-нибудь не"бацнула"по своей ехидности. Она грузно поднялась, подошла к ней,
обняла ее и начала гладить по головке.
— Эх, Иван Иванович, ну что ты с ним связываешься? — обратился он к Киселеву,
обняв его за плечи, и шутливо
махнул рукою в сторону Даева. — Эти новые люди — народ отпетый, с ними, брат, не столкуешься. Нам их с тобою и не понять, — всех этих декадентов, символистов, марксистов, велосипедистов… Ну, а вот она наконец, и Наталья Александровна.
Митя надел, как ризу, пестрое одеяло и повел нас вокруг аналоя, Миша и Володя шли сзади, держа над нами венцы из березовых веток. Остальные пели „Исайе, ликуй!“ Дальше никто слов не знал, и все время пели только эти два слова. Потом Митя велел нам поцеловаться. Я растерялся и испуганно взглянул на
Машу. Она, спокойно улыбаясь,
обняла меня за шею и поцеловала в губы.