Прототип

Андрей Ливадный, 2013

Еще недавно Рауль Ганиев был ведущим архитектором земной колонии на планете Ксеноб. Пустяковый, казалось бы, сбой в работе мозгового импланта превратил интеллигентного архитектора в сверхчеловека, в одиночку расправившегося с группой спецназа, посланной на его уничтожение. А всему виной стал мнемовирус, подхваченный Ганиевым в Святилище Прототипов – месте, где собраны матрицы сознания аборигенов Ксеноба, тысячи лет назад отказавшихся от физических оболочек. Ни сам бывший архитектор, ни те, кто должен был его уничтожить, не догадывались, что это только начало долгой войны за сохранение человеческой расы…

Глава 2

Домой Шустов вернулся лишь поздно вечером, усталый, злой и голодный. Остаток дня ушел на составление отчетов, обязательный, придирчивый медицинский осмотр, психологические тесты, — все же он побывал в Святилище и выбрался оттуда. «Эка невидаль», — раздраженно думал Максим. Неприятные процедуры отнимали время и нервы. Одно радовало: с Генрихом Крамером он так и не встретился. Тот куда-то уехал и не появлялся в своем кабинете до конца рабочего дня.

Открыв дверь квартиры, Максим включил свет, поставил на пол баул с экипировкой (всегда забирал снаряжение домой, зная: в любой миг могут позвонить, поднять по тревоге), снял куртку и прошел на кухню.

«Продукты купить забыл!» — запоздало опомнился он, но делать нечего, в холодильнике пусто. Поставил чайник на электрическую плиту, сел за стол, угрюмо разглядывая замысловатый рисунок пластиковой отделки, выполненной в стиле «хай-тек». По стенам и полу змеились стилизованные компьютерные шлейфы, в замысле дизайнера они соединялись с футуристическими сервоприводами, примерно в метре от пола начинали ветвиться, оплетая окно, обвивали ножки стола, вползали на столешницу.

«Устал… Смертельно устал…» — второй месяц Шустов бывал дома только урывками, эпидемия мнемовируса, внезапно накрывшая город, сломала все: уклад жизни, привычки, планы.

Он взъерошил короткие волосы, вспоминая утренние события.

Надорвалось что-то внутри. Миллигана жаль. Давыдова тоже.

Образы роились в сознании.

Выстрелы семилетней девочки больно задели Максима, хоть пули и прошли мимо. Они убили надежду. Наглядно доказали: все будет только хуже. Он запомнил ее глаза, выражение лица, — сначала детский испуг, и вдруг — необъяснимая, взрослая, вполне осознанная неприязнь, даже ненависть ко всем окружающим…

Чайник вскипел, сипло выдохнул облачко пара, плита автоматически отключилась, но Максим даже не шевельнулся, — он смотрел на творение неизвестного ему дизайнера, а перед глазами все плыло, рассудок погружался в серую муть, компьютерные шлейфы и гибкие механические конечности вдруг пришли в движение, формируя образ из пригрезившегося по дороге в город кошмара.

Он просто оцепенел от неожиданности. Разум плел замысловатые нити галлюцинаций, выталкивая на первый план восприятия жар пожирающего деревья пламени и образы чужеродных устройств, пытающиеся вырваться из зоны поражения плазменной вспышки.

«Проклятье!..» — он с силой сжал виски, отгоняя внезапное наваждение, затем, когда отпустило, встал, открыл окно. Дождь давно прекратился, мглистая сырость дохнула в лицо, далеко внизу медленно двигались габаритные огни машин, желтовато светились окна в доме напротив, под пасмурным небом беззвучно вспыхивали сполохи голографической рекламы. Современный город — это тоже своего рода стихия. Она не сдавалась, хоть и агонизировала, доживала последние дни.

Методы борьбы, по сути, исчерпаны. Лекарство против мнемовируса так и не найдено. Да и болезнь ли это?

Максиму было по-человечески страшно. «Мы все в скором времени погибнем, впав в безумие», — он закрыл окно, прошел в комнату, сел в кресло за персональным компьютером.

Ему бы что-нибудь перекусить да завалиться спать, но… — палец скользнул по сенсорной панели, активируя систему, коснулся пиктограммы выхода в сеть.

До недавнего времени Шустов пытался ладить с самим собой, держал под замком призрак давних событий, верил, что кошмар десятилетней давности больше не повторится. Никогда.

Теперь надежды нет.

Соединение установилось не сразу. В объеме голографического экрана появилась медленно вращающаяся заставка с логотипом «ОКС»^[1].

Сеть перегружена. Сбой соединения. Ждите, — надпись вызвала глухое раздражение.

Максим откинулся на спину кресла. Он прятал страх. Давил его, хотя понимал: повтор видения, теперь уже не во сне, а наяву, — это симптом. На фоне утренних событий это внушало безотчетный ужас.

Нет! Максим отказывался верить тому, что инфицирован! Должно существовать разумное объяснение… — Он, прищурясь, смотрел на заставку, мысленно перебирая когда-то прочитанные книги, просмотренные фильмы, но разве все упомнишь?

Как эта новомодная, ультрасовременная отделка кухни, пригрезившиеся ему устройства вполне могли быть порождением чьей-то фантазии, элементом индустрии развлечений, например, кадром из фильма, блоком рекламы, еще чем-то, увиденным вскользь, а затем прочно забытым… «Просто не выдерживаю. Устал. Вот и лезет в голову всякая чушь!..»

Заставка по-прежнему вращалась в ожидании соединения.

Тормоз… — Максим злился, когда личный комп начинал работать медленно. Он давно втянулся в стремительный ритм жизни растущего города, стал его частью, во многом бессознательно полагался на информационную среду, как будто в сети действительно можно было найти ответ на любой вопрос.

На самом деле он пытался уйти от состояния беспомощности, липкого, въедливого ужаса, создавал для себя иллюзию борьбы, искал спасительную соломинку, за которую могло бы уцепиться сознание.

Ну, наконец-то. Соединение установлено.

Он задумался: «А что я собираюсь искать? Каков критерий? Образы ведь из рассудка не вытянешь. Разве что накидать эскиз от руки, отсканировать и попробовать найти схожее изображение?

Да, но художник из меня, мягко говоря, — никудышный». — Мысль снова зашла в тупик.

Внезапно ему вспомнился инфицированный паломник и короткая, врезавшаяся в память фраза, произнесенная на незнакомом языке.

А что если попробовать ввести в поисковую строку эти слова? Вдруг система найдет что-то схожее? Не придумал же он их?

Максим устал от сомнений, неопределенности. Хотелось получить хоть какую-то зацепку. Он быстро набрал в поисковой строке три запомнившихся непонятных слова, коснулся ввода, некоторое время смотрел на экран, но немедленного отклика не получил, встал, пошел на кухню, где давно вскипел чайник.

* * *

Минут через пять он вернулся.

По вашему запросу ничего не найдено.

«Ладно. Хоть попытаться», — он поставил кружку с чаем на журнальный столик, снова сел в кресло, задумался.

На улице взвизгнула и тут же стихла сирена. Звук неприятно резанул по нервам. «Ну, нормально, теперь начну вздрагивать от каждого шороха?» — зло спросил себя Шустов, но все же встал, подошел к окну, осторожно выглянул, не трогая штору.

Ничего необычного. Наоборот, сегодня слишком тихо, безлюдно. Он напряженно всматривался во мглу, не понимая, что ищет взглядом? Через дорогу пробежала дворняга. Мокрая шерсть блеснула в свете фонаря. Два человека вошли в кафе. Что-то глухо лязгнуло, но не на улице, — звук доносился с лестничной площадки!

Максим машинально метнулся к компьютеру, быстро удалил поисковый запрос, отключился от сети, не понимая, почему вдруг взмокла спина?

Точно, крыша едет! — обругал себя он.

В следующий миг раздался взрыв. Металлическая дверь квартиры с грохотом влетела внутрь, сизый едкий дым мгновенно заполнил коридор, ворвался в комнату.

Максима оглушило, голографический монитор погас, все погрузилось в сумерки, но он успел машинально выхватить оружие, укрылся за опрокинутым креслом, целясь в дверной проем.

— Шустов, не дури! — раздался резкий незнакомый голос.

— Кто такие?!

— Собственная безопасность!

— Стучаться не учили?! — от избытка адреналина шумело в ушах.

— Ты арестован! Мы видим тебя на сканерах!

— Башку прострелю первому, кто сунется!

— Ну, попытайся! Приказа брать тебя живым мне не давали!

— С кем говорю?

— Капитан Вербаум.

— Удостоверение. Вдоль пола. Ко мне!

— Хорошо, Шустов, только не горячись!

В дыму возникло движение, плоский предмет скользнул к нему, ударился о перевернутое кресло. Точно, на сканерах они меня видят…

Что там? — он протянул руку, нащупал бумажник, не опуская оружия, открыл его.

Глаза слезились. Удостоверение сотрудника службы внутренней безопасности. Водительские права. Статкарточка. Все документы оформлены на имя Отто Вербаума.

— Входи. Один.

— Нет, Шустов. Не ты диктуешь условия. Убери оружие.

— В чем меня обвиняют?!

— Ты убедился, кто я, — капитан Вербаум на прямой вопрос не ответил. — Какие еще проблемы? Шустов, в последний раз повторяю: не дури! Целее будешь!

Максим секунду помедлил, затем нехотя ответил:

— Ладно. Кладу оружие на пол. Входите.

В комнату ворвались трое оперативников в тяжелой боевой броне и шлемах. «Да, из пистолета только поцарапал бы их», — удрученно подумал Максим.

Его скрутили.

В комнату вошел капитан Вербаум, подобрал с пола свой бумажник, обжег Шустова неприязненным взглядом, коротко приказал:

— Окно откройте! Его в кресло!

Максима рывком подняли, усадили.

— В чем меня обвиняют?

— Ты заражен мнемовирусом. Но скрыл это.

— Да ладно! Со мной все в порядке! Сегодня днем был на тестировании!

Капитан ничего не ответил, прошелся по комнате, пристально изучил скудную обстановку, бегло просмотрел названия книг и дисков на покосившейся от взрыва полке.

— Ты отправил в сеть поисковый запрос, — Вербаум все же снизошел до пояснений.

— Ну и что?! — неподдельно возмутился Максим.

— Наша система слежения отреагировала на ключевые слова. К твоему сведению, Шустов, эта фраза из Книги Происхождения переводу не поддается. Надеюсь, тебе не нужно напоминать, что культ Прототипов преследуется законом?

— Нет, не нужно… — Максим помрачнел, мгновенно осознав, какую глупую, непростительную ошибку совершил.

— По личному опыту знаю, — невозмутимо продолжил Вербаум, — подобную тарабарщину несут только инфицированные!

— Ну и что? — Максим не собирался сдаваться. — Знаешь, капитан, у меня сегодня был трудный день, — Шустов в душе порадовался, что не отправил в сеть изображение тех странных, приснившихся ему устройств. — Уничтожили Святилище. Столкнулись с инфицированными. Один из них действительно нес какую-то чушь, не отрицаю! Я лишь запомнил несколько слов. Думал, может, в сети что-то выясню! Оперативная работа, не более!

— После возвращения с задания любой на твоем месте завалился бы спать! — резко осадил его Вербаум.

— У меня бессонница! — огрызнулся Максим. — Информации не хватает! Нам с первоисточниками работать не дают!..

— Неужели? — прервал его капитан. — Твое дело приказы выполнять, а не исследованиями подпольными заниматься! Ты можешь доказать, что действительно слышал эту фразу и даже запомнил ее?

— Да, без проблем, — Максим понимал, радоваться рано, из лап собственной безопасности просто так не вывернешься. — Мне и запоминать не было нужды! Камера боевого шлема фиксировала события! Экипировка в сумке, где-то у дверей в коридоре!

— Проверить! — Вербаум кивнул одному из своих людей.

Дым уже вытянуло сквозняком, на лестничной площадке послышались взволнованные голоса, но соседей быстро угомонили, видимо, в подъезде оставались еще бойцы, — попытку побега капитан предусмотрел, подстраховался.

Шлем отыскали, подключили к портативному компьютеру.

— Подтверждаю. Все три термина есть на записи, — коротко отчитался работавший с системой боец.

— Надо же! — искренне удивился капитан Вербаум. — Не соврал?

— Вопрос исчерпан?

— Нет. Возможно, это уловка. На записи видно, ты побывал в Святилище. Двое из твоей группы явно были инфицированы. Извини, Шустов. Работа у меня такая, — он обернулся к подчиненным: — Арестовать. До полного выяснения. На повторное тестирование его, в спецбольницу!

* * *

Максим сразу понял, влип он жестко, что называется по полной программе. Нетрудно догадаться, что единственная тюремная больница города сейчас переполнена, и пока до него дойдет очередь на обследование, всякое может произойти. Он ни на миг не забывал о повторном видении, возникшем, увы, не во сне.

Дорогой он мрачно размышлял над сложившейся ситуацией, но не придумал ничего подходящего. Если только попытаться бежать?

«А смысл? Куда я пойду?

Тупик полный. С какой стороны ни посмотри! Но как быстро отреагировали… Сколько прошло времени между отправкой запроса в сеть и началом штурма квартиры? Минут пять-семь? Чушь полная. Тут явно не автоматический мониторинг сработал!»

Машина притормозила. За все время пути никуда не сворачивали, двигались прямиком, сначала по главному проспекту, затем по шоссе в пригород, к тюремному комплексу.

Пару раз в маленькое зарешеченное окошко он видел отсветы пламени, слышал звуки стрельбы.

Город постепенно закипал. Так повторялось из ночи в ночь, на протяжении двух последних месяцев. Теперь Максим догадывался, почему первые симптомы заражения мнемовирусом проявляются в темное время суток. Все достаточно просто. Видения приходят во сне, калечат рассудок, а дальше человек уже не владеет собой, не отдает отчета в совершаемых поступках.

«Но со мной-то все иначе! Хотя, теперь уже не важно… Нет, но почему? Почему я? Зачем так жестко взяли? И быстро… — назойливая мысль крутилась в голове, не давала покоя. — Заранее знали? Подготовились? Находились поблизости?

Крамер — сволочь. Наверняка его рук дело! Отыгрался за нарушение приказа, провал операции?»

По территории комплекса ехали медленно.

Наконец, машина остановилась, его грубо пригласили на выход.

— Пошевеливайся!

Максим промолчал. Нарываться на зуботычину не хотелось. Все. Он теперь потерял все привилегии.

Капитан Отто Вербаум холодно проводил взглядом сгорбленную фигуру, дождался, пока лязгнет металлическая дверь, затем, насвистывая себе под нос навязчивый мотивчик, направился к отдельно стоящему административному корпусу, поднялся на второй этаж, толкнул дверь первого попавшегося кабинета.

Внутри никого. На столе стопка каких-то папок. Вдоль стен шкафы с документами. Единственное окно зарешечено.

Он прошел к столу, уселся на скрипучий стул, достал из внутреннего кармана коммуникатор, коснулся сенсора.

— Как дела у тебя, докладывай?

— Совет принял решение. Войсковая операция. Бросят все силы.

— Считаешь, их достаточно? Прорвутся?

— Более чем достаточно. По крайней мере, техники. А вот прорвутся ли, понятия не имею. Бойцы неплохо обучены, но сам понимаешь, там их подготовка и гроша ломаного не будет стоить.

— Да уж понимаю… — Вербаум хмурился.

— Что думаешь делать?

— Нам их не остановить. Значит, будем использовать. Есть у меня план на такой случай. Коды они получили?

— Да. Это я узнал наверняка.

— Ну, тем лучше. Пусть прорываются, — Вербаум холодно усмехнулся. — Сколько у меня времени?

— Сутки.

— Достаточно. Более чем достаточно. Ладно. Я сам тебя вызову. Пока все, — он отключил коммуникатор, подошел к окну.

Над городом метались отсветы пламени.

«Еще одна безумная ночь. Но этого сейчас не изменишь. Они сами виноваты», — холодно думал он, глядя на зарево пожаров.

* * *

О тюремном комплексе, а в особенности о спецбольнице, расположенной на его территории, ходили довольно мрачные слухи.

Всех инфицированных мнемовирусом (тех, кто выжил при задержании) доставляли сюда. Максим по возможности старался запомнить маршрут, которым его вели, мысль о побеге периодически возвращалась, но он отталкивал ее в силу инерции мышления. Надежда, пусть и слабая, еще теплилась. Возможно, подержат острастки ради и отпустят. Причин для ареста, не связанных с мнемовирусом, он видел достаточно. Служба собственной безопасности, куда попал отчет об утренних событиях, могла проявить излишнее рвение, да и вообще, время настало смутное, власть правительства Просвещенных пошатнулась, в городе уже царит не паника, а натуральный хаос…

Его провели по мрачным сегментированным коридорам, втолкнули в больничную палату, больше похожую на тюремную камеру.

Три человека уже обосновались тут. Максим готовился к неприятностям, но ошибся. Поначалу никто с ним не заговорил, лишь цепкие, хмурые взгляды встретили и проводили на коротком отрезке в несколько шагов, от лязгнувшей за спиной двери до свободной койки.

Шустов сел, исподволь наблюдая за обстановкой.

— Макс? — кто-то окликнул его, но не очень уверенно.

— Ну? — вяло отреагировал он. Во-первых, говорить ни с кем не хотелось, во-вторых, судя по голосу, если знакомый, то давний или случайный. Ну, а если назревает проблема (он ни на секунду не исключал, что в палате могут находиться инфицированные), пусть лучше недооценят меня, подумают, что сломлен, раздавлен. А там посмотрим.

— Тебя-то сюда каким ветром занесло?

Он поднял взгляд.

Напротив стоял Егор Травин, аналитик из технического отдела.

— Привет, Егор, — Максим невесело усмехнулся. — Собственная безопасность не дремлет, — ответил он на вопрос. — Подозревают, что я инфицирован.

— Всех нас подозревают, — раздался незнакомый голос.

У дальней стены за столом сидел невысокий, крепко сложенный парень. Рыжие волосы, такого же цвета бородка, открытое спокойное лицо, — сейчас в его выражении читалось крайняя степень недоумения и усталости. Должно быть, самоедством занимается. Неблагодарное занятие, особенно для людей по жизни уравновешенных, спокойных.

— Отпустят. Разберутся и отпустят, — Максим не очень-то верил своим словам, но раз подвернулся случай прощупать общее настроение, грех упускать такой шанс. Лучше знать наперед, кто и чем дышит.

— Ладно тебе. Неглупый вроде, — вступил в разговор худощавый, жилистый капитан из отдела особо тяжких преступлений, — его Шустов вспомнил по нескольким мимолетным встречам в управлении. «В общем-то, все свои, особо напрягаться нечего», — промелькнула мысль.

— Никто нас отсюда не выпустит, — угрюмо произнес капитан. Видимо, дискуссия на злобу дня шла уже давно. — Инфицированных с каждым днем все больше. Ни тюрьма, ни внутренняя больница не резиновые. Сюда каждую ночь до сотни человек доставляют. И все. С концами, будто в омут.

— Ты откуда все знаешь? — спросил Максим.

— Да знакомого вчера ночью забрали, — пояснил капитан. — Он не инфицирован, просто с женой поругался, ну напился, нарвался на патруль, начал буянить. И пропал. Я пытался выяснить, что с ним, почему не разобрались, не отпустили.

— И как?

— Отследил до стен тюрьмы. Дальше, словно лбом в глухую стену, — капитан махнул рукой, взглянул на Шустова. — А у тебя какие симптомы? — поинтересовался он.

— Нездоровое любопытство, — буркнул в ответ Максим. — Плюс неподчинение прямому приказу. Давайте хоть познакомимся для начала? — добавил он.

— Андрей Шепетов, патрульный, — охотно представился рыжеволосый.

— Антон Багиров, — капитан кивнул Максиму. — Встречались ведь раньше, верно?

— Угу. Я Максим Шустов. Оперативником работал в седьмом отделе, пока эпидемия не началась.

— О как тебя жизнь крутанула! — удивился Егор Травин. — С мелких краж на боевые выезды? И как?

— По-разному. Слушайте, — у Шустова появилось недоброе предчувствие. Он ожидал встретить тут полных психов, но опять ошибся. Мужики, похоже, вполне адекватные, да и все из одного ведомства. Совпадение? Нет, он так не думал. Версии на ум приходили самые мрачные. — Мне кажется, кто-то чистку в управлении устроил! Неугодных сотрудников убирает, под шумок!

— Не перегибай, — Андрей Шепетов махнул рукой. — Хочешь сказать, тебя по злобе сюда запихнули? Из личной неприязни? Или все же был повод?

Максим пожал плечами.

— Ну да, глюкануло сегодня, когда возвращались, — нехотя признался он. — Но я никому не говорил об этом. И чувствую себя нормально. А у вас как? — он обвел взглядом остальных.

— Да тоже по мелочи, — ответил за всех Травин.

— Так давайте хоть общую линию поведения выработаем, — встрепенулся Максим.

— Зачем? — Шепетов явно пребывал в глубокой депрессии. — Докторов позабавить? Надо тупо молчать, мужики. Тогда еще, может, обойдется.

— Молчать — не вариант, — разозлился Травин. — Макс прав.

— В чем?

— Мы не очень-то на инфицированных похожи! Поймем, что происходит, сможем линию защиты выработать, — в речи Егора чувствовался склад мышления аналитика. — Если правильно себя повести, то любые глюки можно списать на усталость, стресс!

— Меня во сне накрыло, — отозвался Максим. — Почти сутки на ногах провел. Мы Святилище ликвидировали, километрах в ста от города. Задремал в машине на обратном пути. Пригрезилась какая-то чушь, — он не стал уточнять детали. — Остаток дня нормально провел.

— А взяли за что?

— В сеть полез. Услышал пару незнакомых слов, их инфицированный выкрикивал. Думал, может, значение выясню. Откуда ж мне было знать, что собственная безопасность такие запросы контролирует? — он озвучил официальную версию, изложенную Вербаумом.

— У меня аналогично. Взяли из-за информации, с которой пытался работать. — Егор Травин сел за стол напротив Шепетова. — Вырубило меня прямо на рабочем месте. Просто уснул, от усталости, честно. Ничего не снилось. Глаза открыл уже в наручниках, на полу. Говорят, во сне что-то кричал. Да еще электронный фрагмент Книги Происхождения на экране открыт. Она ведь запрещена, а я отрывок в сети случайно нашел, полюбопытствовал. В общем, никаких пояснений никто слушать не стал. Упекли сюда, — он взглянул на Шепетова. — Давай, Андрюха, соберись. У тебя как было?

— Да днем во время беспорядков на улицах. Мы толпу сдерживали на центральной площади. Накатило внезапно. Какое-то безразличие наступило. Словно смотрю с высоты, отрешенно, как на букашек. А потом вдруг какие-то руины перед глазами, бой, фигурки в странной экипировке.

— Люди?

— А как разберешь? Внешне вроде люди. Броня на них тяжелая, громоздкая, я такой ни разу не видел. И еще… даже не знаю, как это описать, словно тень огромная сверху, вот, — он рассказывал сбивчиво, часто сглатывая, — падает.

— Что падает? Тень? — удивился Травин.

— Да не знаю! Кусок чего-то огромного, темного. Небо застилает. Пламя из пробоин. И до земли ему уже немного, меня аж холодом проняло, думаю, — сейчас врежется, — и точно… — он понурил голову. — В общем… — Шепетов запнулся, — в общем, умер я!.. — подавленно добавил он. — Все настолько натурально, что и вспоминать жутко.

— А на самом деле? — заинтересовался Багиров.

— Булыжником мне из толпы заехали в голову. Шлем, конечно, смягчил удар, но сознание я потерял. В себя пришел, не понимаю, где я, что происходит?! Ну и заорал сдуру. Меня держат, а я вырываюсь, на небо показываю, кричу: «Он падает!» Не знаю, откуда силы взялись — раскидал всех вокруг, вскочил, а куда бежать, что делать — не пойму!

— Свои скрутили?

— Ну да. Напуганы все были. Да и орал я страшно. Вспоминать не хочется.

— Антон, а ты?

— Недоразумение, — ответил Багиров. — Охраннику тюрьмы оружием пригрозил. Я же говорил: товарища у меня ни за что, по сути, забрали. Удалось узнать, его из участка сюда перевезли. Ну, я рванул, думаю, по горячим следам, пока не поздно, улажу проблему, — он безнадежно махнул рукой. — Хотел с тюремным начальством переговорить, а охранник уперся, и меня не пускает, и позвонить по внутренней сети не дает.

— И ты сорвался, да?

— Угу. Работа у меня нервная. Особенно в последние месяцы, — угрюмо ответил Багиров.

— Интересно, — Травин задумался. — Как действует мнемовирус, мы-то знаем. Лично я со случаями внезапного выздоровления или тихого помешательства не сталкивался. Значит, заражения нет?

— Хотелось бы верить, — тяжело вздохнул Шепетов.

— Ты не расстраивайся, — ободрил его Максим, — меня вон тоже зацепило, но ничего, нормально себя чувствую. Словно пуля на излете задела, — не найдя иного сравнения, добавил он.

— Тюрьма наверняка переполнена, а нас четверых в отдельную больничную палату разместили, — Травин продолжал рассуждать. — Что-то тут не так. Ни у меня, ни у капитана вообще явных симптомов не было.

— А я в Прототипов верю, — прервав его, тихо произнес Шепетов.

— Андрюха, ты чего? Совсем скис? — Травин обернулся.

— Я серьезно. В детстве случай был.

— Интересно. Расскажешь? Ты вообще, где родился?

— На побережье. Был там небольшой рыбацкий поселок. Мы с ребятами к проливу не ходили, нам взрослые запрещали, настрого. Зато река Угарда вся наша… — Шепетов машинально покручивал кольцо на пальце. — В общем, в песке на пляже раскопали случайно одну штуковину. Сфера, размером с футбольный мяч. Корпус помят, весь в подпалинах, дырах. Внутрь песка набилось. Мы его, естественно, вытряхнули.

У Максима все похолодело внутри.

— И не испугались? — спросил Травин.

— В десять-то лет? — Шепетов усмехнулся. — Нет, не испугались. Интересно стало, любопытно. Просушили на солнышке, а эта штуковина вдруг ожила! В воздух поднялась, висит, покачивается!

— Ну и что? Дальше? — Багиров заинтересованно подался вперед.

— Она на нас внимания не обратила. Полетела себе, медленно, низко, в сторону пролива. Больше никто эту штуковину не видел.

— Родителям не рассказывали?

— Нет. Но в книгах смотрел, когда постарше стал. Там есть упоминание о похожих устройствах.

— И как их называли?

— Слуги Прототипов. Охранники Прототипов. По-разному. — Шепетов сидел бледный, пальцы рук мелко подрагивали, на лбу выступил пот.

— Нарисовать его сможешь? — глухо спросил Максим. — Есть у кого ручка и бумага?

— Попробую, — неуверенно ответил Андрей.

— На, держи, — Травин протянул ему блокнот и ручку.

— Тебя что, не обыскивали? — удивился Багиров.

— Нет. Прямиком сюда препроводили.

Шепетов тем временем изобразил приплюснутую с двух сторон сферу, добавил несколько деталей в виде трубок, закрепленных по бокам, на подвижной подвеске, наморщил лоб, дорисовал еще пару небольших покатых выступов на сегментированной броне. — Вот, смотрите.

Макс просто глазам своим не поверил! В точности такие механизмы снились ему!

— В первоисточнике их называют «рагдами», — неожиданно произнес Егор Травин.

— Тебе откуда знать?! — Шустов напрягся в ожидании ответа.

— Из фрагмента книги, который нашел в сети. Там было похожее изображение! И его древнее название.

— А что оно такое?

— Вот этого не знаю, — развел руками Егор.

Шепетов нервно хихикнул, в ответ своим мыслям и разгорающейся дискуссии:

— Совещание силовиков в тюремной больнице… Идиотизм!..

— Без истерик, Андрюха! Прорвемся. — Травин машинально барабанил пальцами по столу.

Лязгнул дверной замок.

Егор схватил блокнот и ручку, спрятал во внутренний карман.

— Так, по одному, на выход!

— Куда нас?

— Не твое дело. К стене. Руки за спину. Этого, — охранник указал на незнакомого парня, крепко избитого, переминающегося с ноги на ногу, — тоже к ним. Пошли по одному.

— Куда?

Шепетову заехали прикладом. Больше вопросов не возникло.

Максим предпочел не бузить. Позволил надеть на себя наручники. Пошел по коридору, когда приказали.

Их вывели на улицу.

Свет прожекторов резанул по глазам. На плацу шеренгами выстроились десятки крытых грузовых машин.

— Стоять! — за спиной в который уже раз лязгнула дверь. — К стене! Не оборачиваться!

— Плохо дело, — Антон Багиров все же незаметно оглянулся, заметил, как из распахнутых решетчатых ворот к грузовикам движется серый нескончаемый людской поток. Звенели кандалы. Руки и ноги инфицированных были закованы в цепи, колонна, по мере движения, дробилась, отдельные группы неизлечимо больных под грубые окрики сворачивали к грузовикам. Захлебываясь, лаяли собаки, рвались с поводков.

Максим слегка повернул голову. Глаза уже свыклись с ярким светом, и он разглядел лица людей в ближайшей группе.

Равнодушие. Не безысходность, а именно равнодушие, полное безразличие к собственной судьбе читалось в облике инфицированных.

Никто из них даже не пытался сопротивляться. Двигались молча, не глядя по сторонам, тупо подчинялись, карабкались в крытые армейские грузовики, исчезали в сумраке кунгов.

— Этих куда, Савелич? — раздался голос за спиной.

— Нет у меня места! Веди назад! В следующей партии отправим!

— Не, не пойдет. Мне палату приказали освободить!

— Ну, так выкручивайся сам!

— Что тебе жалко? Человеком больше, человеком меньше, какая разница? Потеснятся!

— Сказал, нет у меня места!

— Да что ж ты уперся на самом-то деле? Не обратно же их вести!

— Ну, в машину сопровождения запихни! Все равно она порожняком идет!

— Ладно.

Неподалеку действительно стоял патрульный внедорожник сил безопасности, оборудованный специальным отсеком для задержанных. Обычно туда помещалось три человека, но сейчас внутрь грубо затолкали всех. Новенький попробовал сопротивляться, но его быстро угомонили: били недолго, но жестоко, остервенело. Едва смог встать.

Захлопнулась дверь, мягко заурчал двигатель.

Грузовики колонны медленно трогались с места, по одному сворачивали к так называемому шлюзу.

В здании административного корпуса открылась дверь, на крыльце появился Отто Вербаум. Он пристально осмотрел плац, что-то спросил, остановив ближайшего караульного, тот сначала пожал плечами, затем неопределенно махнул рукой в сторону патрульной машины.

Максим залезал внутрь последним и теперь оказался прижатым к металлической двери с небольшим зарешеченным окошком. Он видел немую сцену, насторожился, но вслух ничего комментировать не стал.

Капитан Вербаум прямиком направился к патрульной машине, о чем-то переговорил с конвоирами, несколько раз отчетливо прозвучало слово «приказ», остального Шустов не расслышал.

Минут через пять машина тронулась, пристроилась к последнему из грузовиков.

— Куда нас? — не выдержав, спросил Андрей Шепетов.

— В лагерь, наверное, — ответил ему Егор Травин.

— Какой еще лагерь?! — не понял Максим.

— Изоляционный. Километрах в тридцати от города. Туда отправляют всех инфицированных.

— Ты откуда знаешь? — не поверил Багиров.

— Наши, из техотдела, на прошлой неделе там периметр оборудовали. Ну электронные рубежи охраны, — пояснил Травин. — Я сам в командировку не ездил, но слышал, бараков понастроили в чистом поле, оградили, вышек понаставили. Там военные всем заправляют.

— Плохо… Сгноят нас вместе с инфицированными, — Антон понурил голову.

— Может, еще и обойдется, — Максим по-прежнему цеплялся за призрачную надежду, никак не хотел поверить, что лично для него все кончено. — К машине только что капитан из СБ подходил. Тот, что меня арестовал. О чем-то говорил с караульными.

Багирова его слова не успокоили, наоборот, завели.

— Макс, нас уже сто раз могли выпустить! Но даже обследовать не удосужились!

— Говорю, что видел, — резко ответил Шустов.

Время близилось к полуночи. За маленьким зарешеченным окошком царила мгла. Максим видел бледные проплывающие мимо огни периметра, силуэты караульных на вышках, витки колючей проволоки, распущенные спиралью поверх ограждений.

Тихо стонал избитый парень. Невнятно ругался Андрюха Шепетов, остальные молчали в тревожном неведении.

Машина медленно выехала с территории тюремного комплекса, свернула налево, к южной городской окраине.

Ехали долго. «За чертой пригородов по трассе только карьеры и цементные заводы», — вспомнил Максим. Строительный бум последних лет потребовал огромного количества бетона, здания новых кварталов росли буквально на глазах, а здесь гибла природа, лес выкорчевывали, над открытыми выработками постоянно висела едкая пыль, обычно с южных окраин доносился монотонный гул, в котором сливались тысячи шумов, но сегодня здесь стояла непривычная звонкая и зловещая тишина.

— Где мы? — не выдержав, спросил Егор Травин.

— Да, Макс, просвети, — Багиров едва не вывихнул шею, пытаясь оглянуться.

— За город уже выехали. В промзону.

— Тихо слишком, — заметил Шепетов.

— Заводы не работают, — Шустов видел лишь удаляющиеся городские огни да темнеющие в сумерках горы щебня, добытого из карьеров.

— Плохо дело… — просипел избитый парень. — Убьют нас, — неожиданно добавил он.

— Да ладно, не загибай! — неподдельно возмутился Травин. — Говорю же, в лагерь нас везут!

— Пулю в башку получишь, тогда поверишь?..

— Ты кто вообще?

— Захар… Чижов… Охранником работал… Я слышал, как два офицера между собой переговаривались в коридоре. Лагерь твой переполнен давно.

— Ты, может, неправильно их понял? О чем говорили, конкретно? — нервно допытывался Багиров.

— Сказали: все, край. Лечить невозможно, содержать негде. К карьерам уже третьи сутки возят…

— Рехнулся?!

— Говорю, что слышал!

— За что?! — сдавленно вскрикнул Шепетов.

— Тише, — прошипел Максим, заметив габаритные огни грузовика, отделившегося от колонны, свернувшего на второстепенную дорогу. — Точно… — упавшим голосом сообщил он. — Машины по одной сворачивают с трассы. Егор, а лагерь этот где?

— На север километров тридцать, я же сказал!

— А мы на юг едем!

На минуту наступила тишина.

— Что делать-то будем?! — в вопросе Андрея Шепетова отчетливо прозвучали панические нотки. К такому внезапному, жестокому обороту событий он явно не был готов.

— По обстановке… Охранников трое, нас пятеро!.. — отчаянно просипел Багиров.

— Руки у всех связаны! — Шепетов растерялся, сник.

— Зато ноги свободны, — Максим поддержал капитана. Иллюзий он больше не строил. Из него словно дух вышибли. Сначала все помутилось в голове, словно у пьяного, затем пришла потливая дрожь, ощущения менялись мгновенно, он взмок, и вдруг почувствовал дикую, растущую, бесконтрольную ярость.

— Далеко убежишь от пули? — Чижов едва шевелил разбитыми губами.

— Я не бежать предлагаю, — резко ответил Максим. — Если нас действительно попытаются убить, — валим их! Кто-то да выживет!

— Бред… — Травин окончательно растерялся. — Расстрел?!. Да у нас сроду никого не казнили!

— Другие времена, видать, настали… — прохрипел Чижов.

— Тише!.. — злым шепотом ответил Максим. — Лично я просто так умирать не собираюсь!..

— Так что делаем? Сразу нападем, как дверь откроют?.. — Чижов тяжело прерывисто дышал. Шанс на побег казался ему нулевым.

— Нет, подождем, пока кого-нибудь пристрелят!.. — огрызнулся Багиров. — Шустов, тебе придется начинать.

— Не вопрос, — Максим уже дошел до состояния, близкого к аффекту.

— Да вы с ума посходили? — заскулил Шепетов. — Нападем, тогда точно пристрелят! Так у них нет ни права, ни повода!

— Заткнись, наконец! — зашипел на него Багиров.

Спор прервался. Машина свернула на грунтовку и вдруг начала притормаживать у заполненного водой, давно заброшенного карьера.

* * *

Дверь распахнулась, и Максим едва не вывалился наружу.

С трудом удержав равновесие, он вопросительно взглянул на конвоира, — полноватого веснушчатого паренька. Тот отвел взгляд, буркнул:

— Приехали. По одному выходим.

Его напарник стоял поодаль. Автомат снят с предохранителя, палец на спусковой скобе.

Оба подавлены. В глазах растерянность.

Водитель приоткрыл дверь кабины. Наблюдает со стороны. Оружие положил на колени, — Максим успел оценить обстановку, неловко спрыгнув на землю.

Его снова прошибло ледяным потом.

В стылом ночном воздухе плыл густой сладковатый смрад. Полная луна висела высоко в небе, ее бледный свет рассеивал мрак. Возвышающаяся неподалеку камнедробилка и уходящий вверх ленточный транспортер даже отбрасывали сероватые тени.

— Туда! — нервно приказал конвоир, ткнув стволом в направлении оплывшей под дождями горы щебня, за которой провалом тьмы угадывался край старой затопленной выработки.

Максима уже не знобило. Запах разлагающейся плоти вмиг погасил эмоции. Сознание стало пустым и звонким.

— Подожди… Ногу, кажется, подвернул… — он скривился, привалился к борту машины.

— Пошел, тебе сказано! — веснушчатого паренька словно подменили. На него тоже воздействовала окружающая обстановка, лицо вмиг осунулось, наружу пер шальной страх, а вместе с ним выкарабкивалось что-то звериное, искажающее черты, хрипло прорывающееся в голосе.

Максим, прихрамывая, морщась от мнимой боли, успел сделать пару шагов, оказался на одной линии между конвоиром и водителем, выглядывающим из кабины. Если начнут стрелять, ничком на землю и перекатом под машину, — мелькнула мысль.

В узком проеме распахнутой дверцы показался Антон Багиров. Он спрыгнул, скривился от запаха, но послушно направился в указанном направлении, — понурый, безвольный, совершенно не опасный. Второй из охранников лишь мельком взглянул на него и вновь обернулся к Шустову.

Конвоиры попались неопытные. Легко удалось завладеть их вниманием. Веснушчатый грубо выругался, но не выстрелил, опасаясь задеть водителя, оскалился, шагнул к Максиму, совершив непростительную глупость. Его напарник в этот миг отвлекся на Андрея Шепетова, который, кряхтя, топтался на высокой подножке, примеряясь, как бы ловчее спрыгнуть. Его ноги действительно подкашивались от страха. Антон Багиров воспользовался моментом, скользнул в тень, уходя из поля зрения караула.

— Не разбредаться! Слава, назад! Стас, что в кабине расселся?! Давай этого «хромого» ко всем!

Шепетов все же неуклюже спрыгнул, в проеме узкой двери показался Егор Травин, теперь в клетушке остался только Чижов.

Водитель нехотя вылез из кабины.

— Ну, с чем у тебя проблемы?! — он грубо подтолкнул Шустова стволом автомата. — Давай, пошел к остальным!

— Да, сейчас… — Максим приготовился.

— Что там застрял?! — окрик был адресован Чижову.

— Он идти не может! Сначала избили, а теперь… — огрызнулся Травин.

— Поговори мне! А ну, вытаскивай его!

— Как? Руки у меня связаны! — Травин все же неплохо держался, а вот Андрюха Шепетов вдруг сел на землю. Его трясло.

Максим метнулся взглядом по сторонам, решил: сейчас! Шагнул в сторону, резко крутанулся, ударом ноги в голову оглушил водителя, и тут же упал, пропуская над собой автоматную очередь.

Вспышки выстрелов разорвали сумрак, посыпались стекла, погасли фары.

Дико, зло заорал второй конвоир, но выстрелить не успел, Антон Багиров сбил его с ног, навалился сверху, всем телом прижал к земле, не давая шевельнуться.

Полноватый веснушчатый парень, насмерть перепуганный неожиданным поворотом событий, попятился, побледнел. Ствол его автомата метался из стороны в сторону. Звериный оскал сполз с лица, глаза выцвели.

— Мужики… не надо… я не хочу вас убивать… — растерянно бормотал он.

Максим надавил коленом на горло водителя, крикнул:

— Брось автомат на землю! Иначе я ему шею сломаю, понял?!

— Делай, как велят, никого не тронем! — мгновенно подключился Багиров. — Ну? Решайся же?

Ситуация пару секунд балансировала на грани. Охранник попятился.

Психанет, положит всех!.. — Шустов знал, как это бывает в стрессовых ситуациях.

— Ладно… — парень неожиданно сник, бросил автомат на землю. — Только не трогайте нас, обещали!

— Не бойся! — Травин бросился к нему. — Ключи от наручников?

— У меня. Вот!

— Разомкни! Живо! — он повернулся спиной, подставил скованные руки.

* * *

Максим, тяжело дыша, неотрывно наблюдал за Травиным. Егор подобрал автомат, на миг показалось, что сейчас он сам расстреляет конвой, столько злобы читалось в его перекошенном лице, но нет, сдержался, толкнул охранника стволом, сухо приказал:

— Остальных освободи!

Похоже, обошлось без крови.

В голове шумело. Как ни крути, — повезло. Увальни попались. Шустов подобрал автомат водителя, обыскал его. Ключи от машины, портативный компьютер, коммуникатор, два запасных магазина, фляга с водой, — пригодится.

Конвоиров заковали в наручники.

— Кто приказал нас расстрелять?! — Травин неожиданно присел на корточки. — Отвечай! — его трясло, похоже, накрыло Егора запоздалым осознанием случившегося.

— Н-не з-знаю!.. — заикаясь, ответил охранник. — Капитан какой-то!.. Показал удостоверение СБ!.. Сказал, приказ из управления!

— Почему?!! — дико заорал Шустов. Нервы у него вдруг окончательно сдали.

— Он… Он не объяснил!

— Остальных в грузовиках, тоже на убой?!

— Я не знаю!!! — парень вдруг заревел, лицо позеленело от страха, губы тряслись.

— Раньше убивал?! — тяжело дыша, спросил Максим. — Ну? Отвечай!

— Н-нет!!!

— Ладно… Живи… — Шустов с трудом оторвал взгляд от перекошенного лица конвоира, отошел к машине, полез осматривать заглохший двигатель.

— Что теперь делать будем? — хрипло спросил Травин. — Какие соображения?

— Возвращаться нельзя. Я во второй раз уже не сдамся! — резко ответил Багиров.

— Уходить надо. Скрыться, — просипел Чижов. — Машина есть. Переждем где-нибудь… — он сплюнул сгусток крови.

— Отсиживаться? Где? Сколько? — Травин осмотрелся, судорожно вдохнул, словно только сейчас уловил смрад, и, пошатываясь, побрел в направлении затопленного котлована.

— Антон, оружие бы у него забрать, — Максим понятия не имел, справится ли Егор с шоком. Сам только что едва не застрелил охранника.

— А я знаю, куда нам ехать! В старый рыбацкий поселок! — Андрей Шепетов оживился. — Ну, тот, где я родился! Там уже лет десять никто не живет, и искать в той стороне точно не станут! В голову никому не придет! — его глаза лихорадочно заблестели. — Клянусь, мужики!

В темноте раздался сдавленный вскрик. Все обернулись. В свете луны показалась фигура Егора Травина.

— Там мертвые. В воде… — он сел на подножку машины, обхватил голову руками. Его пальцы дрожали. Губы беззвучно шевелились.

— Ну, что решим? До побережья километров пятьсот? Надо убираться отсюда. Отсидимся с недельку. Пусть все уляжется, — Шепетову хотелось сейчас лишь одного: поскорее уехать, раствориться в ночи, надеясь, что кошмар не рванет следом, не настигнет…

Максим осмотрел приборную панель, двигатель, систему управления. Похоже, от автоматной очереди пострадали только стекла.

— В принципе, можем ехать.

— Я ничего не понимаю! Ничего! — Егора Травина заклинило.

— Реальнее смотри на жизнь, — посоветовал ему Багиров. — А то ищешь во всем тайный смысл, которого нет.

— А, по-твоему, что происходит?! — видимо, сама мысль о расстрелах не укладывалась в голове Егора.

— Ты оглох? Ничего не слышал или просто не врубаешься?! — Багиров тоже сорвался. — Девать инфицированных некуда! Лечения нет! Проще убить! Ты что вообще жизни не видел?! Не знаешь, как тупо и просто иногда происходят подобные вещи? Убить нескольких, спасая тысячи! Простая арифметика!

— Это не арифметика! — заорал в ответ Травин.

— Лучше заткнись! — глаза Антона Багирова налились кровью. — Или предлагаешь вернуться, разобраться, что к чему? Бунт поднимем? Тюрьму штурмовать станем?

— А чего ты тут разорался?! — Чижов уже немного пришел в себя и вдруг необдуманно решил вклиниться в спор. — Типа автомат у тебя? — он с вызовом посмотрел на Багирова.

— Не заводись, — Антон обернулся. — Ты вообще у нас лошадка темная. Помалкивай пока.

Чижов насупился, в глазах промелькнул злобный огонек.

— В общем, предлагаю всем заткнуться. Никто никем не командует. Убираемся отсюда подальше, а там определим, вместе держаться, или разбежимся, кто куда, — Максим решил подвести черту. — Машина вроде бы в порядке. Едем к проливу, — уже тише, чтобы не услышали связанные охранники, добавил он.

— Я никуда не поеду, — неожиданно заявил Травин.

— Егор, не дури, — Максим положил палец на курок. — Куда ты пойдешь? Домой — нельзя. На службу? Совсем рехнулся?

— Разберусь.

— Нет, извини. Нас подставишь.

— Я никому ничего не скажу!

— А вот не зарекайся! Захотят — язык тебе развяжут быстро! Так что давай, в машину!

— Иначе что?!

— Застрелю, — тихо, но твердо ответил Максим.

— А ты попробуй! — Травин вскочил.

До стрельбы не дошло. Между ними неожиданно встал Андрей Шепетов.

— Оба уймитесь, — тяжело дыша, сказал он. — Макс прав! Нельзя нам разбредаться! Продержимся вместе хотя бы пару дней, а там подумаем, как жить дальше!

— Ладно, — Травин безнадежно махнул рукой, положил автомат на землю, побрел к машине.

Примечания

1

ОКС — общегородская кибернетическая сеть.