Неточные совпадения
—
Новое течение в литературе нашей — весьма показательно. Говорят, среди этих символистов, декадентов есть талантливые люди. Литературный декаданс указывал бы на преждевременное вырождение класса, но я думаю, что у нас декадентство явление подражательное, юнцы наши подражают творчеству
жертв и выразителей психического распада буржуазной Европы. Но, разумеется, когда подрастут — выдумают что-нибудь свое.
Нет, там видела она цепь утрат, лишений, омываемых слезами, неизбежных
жертв, жизнь поста и невольного отречения от рождающихся в праздности прихотей, вопли и стоны от
новых, теперь неведомых им чувств; снились ей болезни, расстройство дел, потеря мужа…
Стало быть, ей, Вере, надо быть бабушкой в свою очередь, отдать всю жизнь другим и путем долга, нескончаемых
жертв и труда, начать «
новую» жизнь, непохожую на ту, которая стащила ее на дно обрыва… любить людей, правду, добро…
Как уживетесь с
новыми людьми?» — сыпались вопросы, и на меня смотрели с болезненным любопытством, как на
жертву, обреченную пытке.
Она отлично изучила нрав своей
жертвы, знает излюбленные пути ее и повадки; например, она хорошо знает, что по глубокому снегу кабарга бегает все по одному и тому же кругу, чтобы не протаптывать
новой дороги.
Всегдашние занятия Троекурова состояли в разъездах около пространных его владений, в продолжительных пирах и в проказах, ежедневно притом изобретаемых и
жертвою коих бывал обыкновенно какой-нибудь
новый знакомец; хотя и старинные приятели не всегда их избегали за исключением одного Андрея Гавриловича Дубровского.
Семидесятипятилетний Авраам, судившийся месяца два тому назад за какие-то шашни с
новой Агарью, принес окончательно на
жертву своего галифакского Исаака.
Вот как выражает Белинский свою социальную утопию, свою
новую веру: «И настанет время, — я горячо верю этому, настанет время, когда никого не будут жечь, никому не будут рубить головы, когда преступник, как милости и спасения, будет молить себе конца, и не будет ему казни, но жизнь останется ему в казнь, как теперь смерть; когда не будет бессмысленных форм и обрядов, не будет договоров и условий на чувства, не будет долга и обязанностей, и воля будет уступать не воле, а одной любви; когда не будет мужей и жен, а будут любовники и любовницы, и когда любовница придет к любовнику и скажет: „я люблю другого“, любовник ответит: „я не могу быть счастлив без тебя, я буду страдать всю жизнь, но ступай к тому, кого ты любишь“, и не примет ее
жертвы, если по великодушию она захочет остаться с ним, но, подобно Богу, скажет ей: хочу милости, а не
жертв…
Лаврецкий отстаивал молодость и самостоятельность России; отдавал себя, свое поколение на
жертву, — но заступался за
новых людей, за их убеждения и желания...
Первою
жертвой нового главного управляющего сделался Палач, чего и нужно было ожидать.
Но мнения углекислых не уходили дальше своей сферы, и если бы они даже вышли за пределы ее, то не принесли бы этим никакой пользы для Розанова, а только были бы
новым поводом к вящим для него обвинениям. Белые были в это время
жертвами искупления общей глупости.
Каждая машина, каждое усовершенствование или изобретение в области техники, каждое
новое открытие требует тысяч человеческих
жертв, именно в лице тех тружеников, которые остаются благодаря этим благодеяниям цивилизации без куска хлеба, которых режет и дробит какое-нибудь глупейшее колесо, которые приносят в
жертву своих детей с восьми лет…
— Не беспокойтесь, этим вы меня не уязвите. Да, я повторяю: вам нужно только, чтобы кого-нибудь считали вашим рабом,
новым рабом вашей неотразимости. А время идет, а рабы все реже и реже. И для того чтобы не потерять последнего вздыхателя, вы, холодная, бесстрастная, приносите в
жертву и ваши семейные обязанности, и вашу верность супружескому алтарю.
В это именно время подоспела
новая реформа, и Семена Афанасьевича озарило
новое откровение. Да, это как раз то, что нужно. Пора домой, к земле, к народу, который мы слишком долго оставляли в
жертву разночинных проходимцев и хищников, Семен Афанасьевич навел справки о своем имении, о сроках аренды, о залогах, кое-кому написал, кое-кому напомнил о себе… И вот его «призвали к
новой работе на старом пепелище»… Ничто не удерживало в столице, и Семен Афанасьевич появился в губернии.
Люди готовы на страшные
жертвы, но не на те, которые от них требует
новая жизнь.
— Ничего особенного, что это у вас за манера тотчас принимать вид какой-то
жертвы? — начал он, безо всякой нужды опуская углы губ на каждом слове. — Я только хотел вас предуведомить, что у нас сегодня будет обедать
новый гость.
Это было самое тяжелое время для Анны Григорьевны. Феденька ходил сумрачный и громко выражался, что он —
жертва интриги. Дни проходили за днями; с каждым
новым днем он с большим и большим усилием искал фактов и ничего не находил.
А так как обыватели Навозного искони боялись вольнодумства пуще огня, то они не только не обращали внимания на вопли
жертв, но, напротив, хвалили Феденьку и подстрекали его к
новым подвигам.
За этим немедленно следовал целый реестр искупающих поступков, как очистительная
жертва. Всякое правонарушение требует
жертв… Например, придумать и сказать самый гнусный комплимент Федосье, причем недурно поцеловать у нее руку, или не умываться в течение целой недели, или — прочитать залпом самый большой женский роман и т. д. Странно, чем ярче было такое раскаяние и чем ужаснее придумывались очищающие кары, тем скорее наступала
новая «ошибка». В психологии преступности есть своя логика…
Уж и теперь она задумывается, как бы
новый колокол для ворошиловского храма отлить, но покуда еще сомневается, будет ли ее
жертва угодна.
Один из таких, по фамилии Кандолинцев, не пропускал ни одного случая втираться в светские дома и решился для этого, как говорили, «на героические подлости». Благодаря своим компанейщикам он однажды ценою немалых
жертв добился того, что его пригласили участвовать в любительском спектакле с настоящими светскими людьми; но в самом этом великодушии крылась
новая обида: Кандолинцеву дали самую ничтожную, выходную роль, лакея без слов.
Оказалось, что все это не больше как подпольная интрига, в которой деятельными лицами являлись агенты Прокопа и
жертвою которой должен был пасть молодой Хлестаков! Что и Гаврюшка, и Иуда Стрельников — не только не лжесвидетели, но просто благонамереннейшие люди, изъявившие согласие, за известную плату, надуть моих
новых пархатых родственников!
Ведь вся история человечества создана на подобных
жертвах, ведь под каждым благодеянием цивилизации таятся тысячи и миллионы безвременно погибших в непосильной борьбе существований, ведь каждый вершок земли, на котором мы живем, напоен кровью аборигенов, и каждый глоток воздуха, каждая наша радость отравлены мириадами безвестных страданий, о которых позабыла история, которым мы не приберем названия и которые каждый
новый день хоронит мать-земля в своих недрах…
Рыдания перервали слова несчастного старика. До души тронутый Рославлев колебался несколько времени. Он не знал, что ему делать. Решиться ждать
новых лошадей и уступить ему своих, — скажет, может быть, хладнокровный читатель; но если он был когда-нибудь влюблен, то, верно, не обвинит Рославлева за минуту молчания, проведенную им в борьбе с самим собою. Наконец он готов уже был принести сию
жертву, как вдруг ему пришло в голову, что он может предложить старику место в своей коляске.
С жестокостью того, кто бессмертен и не чтит маленьких жизней, которыми насыщается, с божественной справедливостью безликого покидал его народ и устремлялся к
новым судьбам и
новые призывал
жертвы, —
новые возжигал огни на невидимых алтарях своих.
Несмотря на это возвышение подати,
новый порядок был всеми принят с радостью, потому что, как свидетельствует об этом указ самого Петра (30 января 1699 года), промышленное сословие до тех пор было «безответною
жертвою наглого самоуправства и бессовестного лихоимства, так что от приказных волокит, от воеводских налогов и взяток люди торговые пришли в крайнее разорение, многие торгов и промыслов отбыли, податей платить были не в силах, и государственная казна терпела ущерб немалый, вследствие недоимки окладных доходов и недобора торговых пошлин».
И я поверю,
Чтоб Дон Гуан влюбился в первый раз,
Чтоб не искал во мне он
жертвы новой!
Дульчин. Я даже рад, что дело так кончилось, на совести покойнее. Да и по русской пословице: «Старый друг лучше
новых двух». Она хоть и говорит, что больше у нее денег нет, да как-то плохо верится: поглядишь, и найдутся. Оно точно, я просил последней
жертвы, да ведь это только так говорится. Последних может быть много, да еще несколько уж самых последних.
— О, я думаю! — отвечала, так же улыбаясь и пожав плечами, Аврора. — Ведь это только мы, упрямые немки, и имеем дурную привычку доделывать до конца свое дело. He-немка наделала бы совсем другое, — у нее тут были бы и слезы, и угрозы, и sacrifice [
Жертва (франц.).] или примирение ни на чем, до первого
нового случая ни из-за чего. Да, я немка, мой милый Johann!… [Иоганн (нем.).] я упрямая немка...
Во Христе человечество принесло покаяние и
жертву, возродилось и стало соответствовать воле Божией. Оно сделалось иным, и притом стало выше по существу (хотя и не по состоянию), чем было в раю, насколько
новый Адам выше и больше первого. Потому и с этой стороны должна быть отвергнута оригеновская идея апокатастасиса, одного лишь восстановления прежнего, без создания
нового.
Господин этот есть не кто иной, как злополучный Иосаф Платонович Висленев, писавший отсюда Горданову под псевдонимом покинутой Эсперансы и уготованный теперь в
жертву новым судьбам, ведомым лишь богу на небе, да на земле грешной рабе его Глафире.
Если бы даже не было грехопадения, то все равно было бы воплощение Сына, раскрытие Бога в
жертве любви, т. е.
новый космогонический и антропогонический момент.
Образуется
новое вероисповедание научности, сиентизма, и этому идолу приносятся в
жертву величайшие ценности.
"Успех скандала", выпавший на долю"
Жертвы вечерней", и строгая, но крайне тенденциозная рецензия"Отечественных записок"мало смущали меня. Издали все это не могло меня прямо задевать. Книга была спасена, продавалась, и роман читался усердно и в столицах и в провинции. И далее, в начале 70-х годов, по возвращении моем в Россию, один петербургский книгопродавец купил у меня право
нового издания, а потом роман вошел в первое собрание моих сочинений, издания М.О.Вольфа, уже в 80-х годах.
Совсем
новые люди были кругом — бодрые, энергичные, с горящими глазами и с горящими сердцами. Дикою и непонятною показалась бы им проповедь «счастья в
жертве», находившая такой сочувственный отклик десять лет назад. Счастье было в борьбе — в борьбе за то, во что верилось крепко, чему не были страшны никакие «сомнения» и «раздумия».
Раньше все-таки пытались хвататься за кое-какие уцелевшие обломки хороших старых программ или за плохонькие
новые — за народовольчество, за толстовство, за теорию «малых дел», — тогда возможна еще была проповедь «счастья в
жертве».
Творчество религиозное проходит через
жертву и собственным совершенством, и совершенством культуры во имя создания
нового бытия, продолжения дела Божьего творения.
Увлекшись Николаем Павловичем Зарудиным, она капризно и настойчиво шла к цели, приняла, как должную дань,
жертву подруги, а когда цель эта не была достигнута, поплакала, как ребенок над сломанной игрушкой, но вскоре утешилась и занялась подвернувшейся ей под руку
новой, но эта
новая игрушка стала для нее роковой, она сама обратилась в игрушку человека, блиставшего еще более, чем она, отсутствием нравственных принципов.
Но путь к этой
новой жизни лежит через подвиг и
жертву.
Ибо добрые — не могут созидать: они всегда начало конца: — они распинают того, кто пишет
новые ценности на
новых скрижалях, они приносят себе в
жертву будущее, — они распинают все человеческое будущее!» (там же).
Эта-то международная солидарность и привела Николая Герасимовича к
новым мытарствам
жертвы настойчивого полицейского розыска.
Николай Леопольдович произвел на нее в действительности чрезвычайно сильное впечатление. С первого взгляда он ей показался симпатичным, поведение его за завтраком обнаружило в нем в ее глазах быструю находчивость и сообразительность, обвороженный
новым учителем князь представился ей
жертвою сатанинской хитрости последнего, но более всего поразил ее разговор его за вечерним чаем.
— Господа, теперь сведя счеты с прошлым, нужно подумать о настоящем, — возбужденным, ненатуральным голосом начала Надежда Александровна. — Надо забыть все, что было, и приняться за
новое. Искусство должно быть у нас на первом плане, нашей единственной целью! Мы должны отрешиться от наших личных интересов и желаний, работая для общего дела. Для этой цели все надо принести в
жертву. Что теперь делать? Кого выбирать? — вот вопросы.
Он спешил рассказать встречному и поперечному повесть о рождении Антона и свои злодеяния. Вскоре монастырь заключил его в стенах своих. В тот же монастырь последовал за ним
новый отшельник: это был Антонио Фиоравенти. Можно судить, какова была их первая встреча. Долго еще встречались они каждый день в переходах монастырских, униженно кланялись друг другу и поспешали у подножья креста смывать слезами глубокого раскаяния кровь невинной
жертвы, которою были запятнаны.
Ницше — искупительная
жертва за грехи
новых времен,
жертва гуманистического сознания.
— Второй, Александр, — отвечала она, — при посредстве двух жен породнился чуть не со всеми московскими лабазниками и, наконец, женился в третий раз на женщине, назвать которую ее настоящим именем я даже не решаюсь и которая вместе с ним сделалась
жертвою своей племянницы — дочери польской жидовки. Какое же отношение могу иметь я к этому
новому, чуждому для меня, испозоренному по судам роду князей Шестовых.
Надо, впрочем, отдать справедливость директору, что несмотря на то, что он на первых же порах отличил от других
новую ученицу и стал явно и настойчиво за нею ухаживать, это не помешало ему убедиться в ее музыкальной неподготовленности и маленьком голоске, и сдать ее в класс драматического искусства, на руки Марина — своего безопасного соперника в ферлакурстве, уверив Александру Яковлевну, что лишаясь ее как ученицы, он приносит
жертву на алтарь искусства, так как у нее, по его мнению, разделенному с Мариным — авторитетом в этом деле, — несомненные задатки драматической актрисы, и на его совести лежал бы грех лишения отечественной сцены ее лучшего будущего украшения.
А
новый, вечный пол не раскрывается нам еще в том аспекте Абсолютного Человека, в котором он является нам как Искупитель, — в аспекте голгофской
жертвы.