Неточные совпадения
Тем
не менее нет никакого повода
сомневаться, что Беневоленский рано или поздно привел бы в исполнение свое намерение, но в это время над ним уже нависли тучи.
— И на то у меня свидетели есть, — продолжал Фердыщенко таким тоном, который
не дозволял
усомниться, что он подлинно знает, что говорит.
Внешность «Летописца» имеет вид самый настоящий, то есть такой, который
не позволяет ни на минуту
усомниться в его подлинности; листы его так же желты и испещрены каракулями, так же изъедены мышами и загажены мухами, как и листы любого памятника погодинского древлехранилища.
— Но
не лучше ли будет, ежели мы удалимся в комнату более уединенную? — спросил он робко, как бы сам
сомневаясь в приличии своего вопроса.
Но в ту минуту, когда она выговаривала эти слова, она чувствовала, что они несправедливы; она
не только
сомневалась в себе, она чувствовала волнение при мысли о Вронском и уезжала скорее, чем хотела, только для того, чтобы больше
не встречаться с ним.
—
Не знаете? То как же вы
сомневаетесь в том, что Бог сотворил всё? — с веселым недоумением сказал священник.
— Дарья Александровна! — сказал он, теперь прямо взглянув в доброе взволнованное лицо Долли и чувствуя, что язык его невольно развязывается. — Я бы дорого дал, чтобы сомнение еще было возможно. Когда я
сомневался, мне было тяжело, но легче, чем теперь. Когда я
сомневался, то была надежда; но теперь нет надежды, и я всё-таки
сомневаюсь во всем. Я так
сомневаюсь во всем, что я ненавижу сына и иногда
не верю, что это мой сын. Я очень несчастлив.
И,
не спросив у отворившего дверь артельщика, дома ли, Степан Аркадьич вошел в сени. Левин шел за ним, всё более и более
сомневаясь в том, хорошо или дурно он делает.
— Я во всем
сомневаюсь. Я
сомневаюсь иногда даже в существовании Бога, — невольно сказал Левин и ужаснулся неприличию того, что он говорил. Но на священника слова Левина
не произвели, как казалось, впечатления.
Левин
не верил своему слуху, но нельзя было
сомневаться: крик затих, и слышалась тихая суетня, шелест и торопливые дыхания, и ее прерывающийся, живой и нежный, счастливый голос тихо произнес: «кончено».
— О нет, о нет! Я
не Стива, — сказала она хмурясь. — Я оттого говорю тебе, что я ни на минуту даже
не позволяю себе
сомневаться в себе, — сказала Анна.
— Ах, мне всё равно! — сказала она. Губы ее задрожали. И ему показалось, что глаза ее со странною злобой смотрели на него из-под вуаля. — Так я говорю, что
не в этом дело, я
не могу
сомневаться в этом; но вот что он пишет мне. Прочти. — Она опять остановилась.
Я люблю
сомневаться во всем: это расположение ума
не мешает решительности характера — напротив, что до меня касается, то я всегда смелее иду вперед, когда
не знаю, что меня ожидает. Ведь хуже смерти ничего
не случится — а смерти
не минуешь!
Мне хочется, чтобы он был совершенным зверем!» Пошли смотреть пруд, в котором, по словам Ноздрева, водилась рыба такой величины, что два человека с трудом вытаскивали штуку, в чем, однако ж, родственник
не преминул
усомниться.
Потом зашел к другим: к полицеймейстеру, к вице-губернатору, к почтмейстеру, но все или
не приняли его, или приняли так странно, такой принужденный и непонятный вели разговор, так растерялись, и такая вышла бестолковщина изо всего, что он
усомнился в здоровье их мозга.
— Да что же это я! — продолжал он, восклоняясь опять и как бы в глубоком изумлении, — ведь я знал же, что я этого
не вынесу, так чего ж я до сих пор себя мучил? Ведь еще вчера, вчера, когда я пошел делать эту… пробу, ведь я вчера же понял совершенно, что
не вытерплю… Чего ж я теперь-то? Чего ж я еще до сих пор
сомневался? Ведь вчера же, сходя с лестницы, я сам сказал, что это подло, гадко, низко, низко… ведь меня от одной мысли наяву стошнило и в ужас бросило…
Самгин вернулся домой и, когда подходил к воротам, услышал первый выстрел пушки, он прозвучал глухо и
не внушительно, как будто хлопнуло полотнище ворот, закрытое порывом ветра. Самгин даже остановился,
сомневаясь — пушка ли? Но вот снова мягко и незнакомо бухнуло. Он приподнял плечи и вошел в кухню. Настя, работая у плиты, вопросительно обернулась к нему, открыв рот.
—
Не помню…
сомневаюсь, чтоб я жаловался! Но если и так, то ведь и ты
не можешь сказать, что живешь своими мыслями…
— Люди начинают разбираться в событиях, — организовался «Союз 17 октября», — сообщал он, но
не очень решительно, точно
сомневался: те ли слова говорит и таким ли тоном следует говорить их? — Тут, знаете, выдвигается Стратонов, оч-чень сильная личность, очень!
—
Не думайте, я
не консерватор, отнюдь! Нет, я допускаю и земский собор и вообще… Но —
сомневаюсь, чтоб нам следовало бежать сломя голову тем же путем, как Европа…
Гнев и печаль, вера и гордость посменно звучат в его словах, знакомых Климу с детства, а преобладает в них чувство любви к людям; в искренности этого чувства Клим
не смел,
не мог
сомневаться, когда видел это удивительно живое лицо, освещаемое изнутри огнем веры.
— Вы
не имеете права
сомневаться в искренности Короленко! Права
не имеете.
В Обломовке верили всему: и оборотням и мертвецам. Расскажут ли им, что копна сена разгуливала по полю, — они
не задумаются и поверят; пропустит ли кто-нибудь слух, что вот это
не баран, а что-то другое, или что такая-то Марфа или Степанида — ведьма, они будут бояться и барана и Марфы: им и в голову
не придет спросить, отчего баран стал
не бараном, а Марфа сделалась ведьмой, да еще накинутся и на того, кто бы вздумал
усомниться в этом, — так сильна вера в чудесное в Обломовке!
— Чего же вам надо от меня? — Вы
сомневаетесь,
не ошибка ли моя любовь к вам: я
не могу успокоить вашего сомнения; может быть, и ошибка — я
не знаю…
— Ты
сомневаешься в моей любви? — горячо заговорил он. — Думаешь, что я медлю от боязни за себя, а
не за тебя?
Не оберегаю, как стеной, твоего имени,
не бодрствую, как мать, чтоб
не смел коснуться слух тебя… Ах, Ольга! Требуй доказательств! Повторю тебе, что если б ты с другим могла быть счастливее, я бы без ропота уступил права свои; если б надо было умереть за тебя, я бы с радостью умер! — со слезами досказал он.
— Нет, нет, — перебил он и торопливо поерошил голову, —
не говорите этого. Лучше назовите меня дураком, но я честный, честный, честный! Я никому
не позволю
усомниться… Никто
не смеет!
— Я бы
не была с ним счастлива: я
не забыла бы прежнего человека никогда и никогда
не поверила бы новому человеку. Я слишком тяжело страдала, — шептала она, кладя щеку свою на руку бабушки, — но ты видела меня, поняла и спасла… ты — моя мать!.. Зачем же спрашиваешь и
сомневаешься? Какая страсть устоит перед этими страданиями? Разве возможно повторять такую ошибку!.. Во мне ничего больше нет… Пустота — холод, и если б
не ты — отчаяние…
Если скульптура изменит мне (Боже сохрани! я
не хочу верить: слишком много говорит за), я сам казню себя, сам отыщу того, где бы он ни был — кто первый
усомнился в успехе моего романа (это — Марк Волохов), и торжественно скажу ему: да, ты прав: я — неудачник!
— Полноте, cousin, вы опять за свое! — сказала она, но
не совсем равнодушным тоном. Она как будто
сомневалась, так ли она сильна, так ли все поползли бы за ней, как этот восторженный, горячий, сумасбродный артист?
—
Не смею
сомневаться, что вам немного… жаль меня, — продолжал он, — но как бы хотелось знать, отчего? Зачем бы вы желали иногда видеть меня?
Вера слушала в изумлении, глядя большими глазами на бабушку, боялась верить, пытливо изучала каждый ее взгляд и движение,
сомневаясь,
не героический ли это поступок,
не великодушный ли замысел — спасти ее, падшую, поднять? Но молитва, коленопреклонение, слезы старухи, обращение к умершей матери… Нет, никакая актриса
не покусилась бы играть в такую игру, а бабушка — вся правда и честность!
— Нет,
не всё: когда ждешь скромно,
сомневаешься,
не забываешься, оно и упадет. Пуще всего
не задирай головы и
не подымай носа, побаивайся: ну, и дастся. Судьба любит осторожность, оттого и говорят: «Береженого Бог бережет». И тут
не пересаливай: кто слишком трусливо пятится, она тоже
не любит и подстережет. Кто воды боится, весь век бегает реки, в лодку
не сядет, судьба подкараулит: когда-нибудь да сядет, тут и бултыхнется в воду.
Другой бы на его месте трусил и все бы еще
сомневался; но Ламберт был молод, дерзок, с нетерпеливейшей жаждой наживы, мало знал людей и несомненно предполагал их всех подлыми; такой усумниться
не мог, тем более что уже выпытал у Анны Андреевны все главнейшие подтверждения.
Вспоминая прежние разговоры со мной и сообразив множество мельчайших обстоятельств, она
не могла
усомниться в верности известия.
Но меня сбивало с толку другое обстоятельство:
не понимаю, чему я был рад, но я был ужасно рад, несмотря на то что
сомневался и явно сознавал, что внизу срезался.
Я
не мог
сомневаться в успехе: Катерина Николаевна, из благодарности за возвращение письма, за которое я
не спросил бы с нее ничего,
не могла мне отказать в такой просьбе.
Декорация бухты, рейда, со множеством лодок, странного города, с кучей сереньких домов, пролив с холмами, эта зелень, яркая на близких, бледная на дальних холмах, — все так гармонично, живописно, так непохоже на действительность, что
сомневаешься,
не нарисован ли весь этот вид,
не взят ли целиком из волшебного балета?
Мы толпой стояли вокруг, матросы теснились тут же, другие взобрались на ванты, все наблюдали,
не обнаружит ли акула признаков жизни, но признаков
не было. «Нет, уж кончено, — говорили некоторые, — она вся изранена и издохла». Другие, напротив,
сомневались и приводили примеры живучести акул, и именно, что они иногда, через три часа после мнимой смерти, судорожно откусывали руки и ноги неосторожным.
Я видимо стал скучать, да, может быть, он и сам
сомневался, удастся ли ему идти в Японию, так как на первом плане теперь была у него обязанность
не дипломата, а воина.
Невозмутимое спокойствие Марьи Степановны обескуражило Хину, и она одну минуту
усомнилась уже,
не врали ли ей про разорение Бахаревых, но доказательство было налицо: приезд Шелехова что-нибудь да значит.
Матрешка
усомнилась; она
не отдала бы своих двугривенных ни в какой банк. «Так и поверила тебе, — думала она, делая глупое лицо, — нашла дуру…»
— Решительно
не будет, потому что в нем этого… как вам сказать… между нами говоря… нет именно той смелости, которая нравится женщинам. Ведь в известных отношениях все зависит от уменья схватить удобный момент, воспользоваться минутой, а у Привалова… Я
сомневаюсь, чтобы он имел успех…
Если отрицать ценность личности и
сомневаться в ее реальности, то ни о какой свободе
не может быть и речи.
Русский человек,
усомнившись в своих исключительных нравственных качествах и признав некоторые качества за врагом, начинает думать, что и воевать-то
не стоит, — у него слабеет воля, он уже
не имеет пафоса.
Придут по единой ихней злобе али по своей мнительности в случае примерно моей болезни,
усомнятся и пойдут с нетерпения искать в комнаты, как вчерашний раз:
не прошла ли, дескать, она как-нибудь от них потихоньку.
Между тем находились и находятся даже и теперь геометры и философы, и даже из замечательнейших, которые
сомневаются в том, чтобы вся вселенная или, еще обширнее — все бытие было создано лишь по эвклидовой геометрии, осмеливаются даже мечтать, что две параллельные линии, которые, по Эвклиду, ни за что
не могут сойтись на земле, может быть, и сошлись бы где-нибудь в бесконечности.
— Лейба! — подхватил Чертопханов. — Лейба, ты хотя еврей и вера твоя поганая, а душа у тебя лучше иной христианской! Сжалься ты надо мною! Одному мне ехать незачем, один я этого дела
не обломаю. Я горячка — а ты голова, золотая голова! Племя ваше уж такое: без науки все постигло! Ты, может,
сомневаешься: откуда, мол, у него деньги? Пойдем ко мне в комнату, я тебе и деньги все покажу. Возьми их, крест с шеи возьми — только отдай мне Малек-Аделя, отдай, отдай!
— И вот теперь все кончено! — начал я снова. — Все. Теперь нам должно расстаться. — Я украдкой взглянул на Асю… лицо ее быстро краснело. Ей, я это чувствовал, и стыдно становилось и страшно. Я сам ходил и говорил, как в лихорадке. — Вы
не дали развиться чувству, которое начинало созревать, вы сами разорвали нашу связь, вы
не имели ко мне доверия, вы
усомнились во мне…
Считаться нам странно, патентов на пониманье нет; время, история, опыт сблизили нас
не потому, чтоб они нас перетянули к себе или мы — их, а потому, что и они, и мы ближе к истинному воззрению теперь, чем были тогда, когда беспощадно терзали друг друга в журнальных статьях, хотя и тогда я
не помню, чтобы мы
сомневались в их горячей любви к России или они — в нашей.
…Р. страдала, я с жалкой слабостью ждал от времени случайных разрешений и длил полуложь. Тысячу раз хотел я идти к Р., броситься к ее ногам, рассказать все, вынести ее гнев, ее презрение… но я боялся
не негодования — я бы ему был рад, — боялся слез. Много дурного надобно испытать, чтоб уметь вынести женские слезы, чтоб уметь
сомневаться, пока они, еще теплые, текут по воспаленной щеке. К тому же ее слезы были бы искренние.