Неточные совпадения
Аммос Федорович. Да,
нехорошее дело заварилось! А я, признаюсь,
шел было к вам, Антон Антонович, с тем чтобы попотчевать вас собачонкою. Родная сестра тому кобелю, которого вы знаете. Ведь вы слышали, что Чептович с Варховинским затеяли тяжбу, и теперь мне роскошь: травлю зайцев на землях и у того и у другого.
Только и было сказано между ними слов; но
нехорошие это были слова. На другой же день бригадир прислал к Дмитрию Прокофьеву на постой двух инвалидов, наказав им при этом действовать «с утеснением». Сам же, надев вицмундир,
пошел в ряды и, дабы постепенно приучить себя к строгости, с азартом кричал на торговцев...
Почему казалось мужчинам, что в них заключалось скверное и
нехорошее, сию минуту узнаем: в губернию назначен был новый генерал-губернатор — событие, как известно, приводящее чиновников в тревожное состояние:
пойдут переборки, распеканья, взбутетениванья и всякие должностные похлебки, которыми угощает начальник своих подчиненных.
— Ясные паны! — произнес жид. — Таких панов еще никогда не видывано. Ей-богу, никогда. Таких добрых, хороших и храбрых не было еще на свете!.. — Голос его замирал и дрожал от страха. — Как можно, чтобы мы думали про запорожцев что-нибудь
нехорошее! Те совсем не наши, те, что арендаторствуют на Украине! Ей-богу, не наши! То совсем не жиды: то черт знает что. То такое, что только поплевать на него, да и бросить! Вот и они скажут то же. Не правда ли,
Шлема, или ты, Шмуль?
— «Папа, говорит, я разбогатею, я в офицеры
пойду и всех разобью, меня царь наградит, я приеду, и тогда никто не посмеет…» Потом помолчал да и говорит — губенки-то у него всё по-прежнему вздрагивают: «Папа, говорит, какой это
нехороший город наш, папа!» — «Да, говорю, Илюшечка, не очень-таки хорош наш город».
Мне
идти к родному батюшке!.. — у жениха вдруг упало сердце, точно он делал что-то
нехорошее и кого-то обманывал, у него даже мелькнула мысль, что ведь можно еще отказаться, время не ушло, а впереди целая жизнь с нелюбимой женой.
— Знаете что, не люблю я вашего Стабровского!
Нехорошее он дело затевает, неправильное… Вконец хочет спаивать народ. Бог с ними и с деньгами, если на то
пошло!
Только, этово-тово, стали мы совсем к дому подходить, почесть у самой поскотины, а сват и говорит: «Я, сват, этово-тово, в орду не
пойду!» И
пошел хаять: воды нет, лесу нет, народ живет
нехороший…
Отец улыбнулся и отвечал, что похоже на то; что он и прежде слыхал об нем много
нехорошего, но что он родня и любимец Михайлушки, а тетушка Прасковья Ивановна во всем Михайлушке верит; что он велел
послать к себе таких стариков из багровских, которые скажут ему всю правду, зная, что он их не выдаст, и что Миронычу было это невкусно.
Она не отвечала, губы ее вздрагивали. Кажется, ей хотелось что-то сказать мне; но она скрепилась и смолчала. Я встал, чтоб
идти к Наташе. В этот раз я оставил Елене ключ, прося ее, если кто придет и будет стучаться, окликнуть и спросить: кто такой? Я совершенно был уверен, что с Наташей случилось что-нибудь очень
нехорошее, а что она до времени таит от меня, как это и не раз бывало между нами. Во всяком случае, я решился зайти к ней только на одну минутку, иначе я мог раздражить ее моею назойливостью.
— А
идет, так
идет. Только вот что, два слова прежде всего: лицо у тебя
нехорошее, точно сейчас тебе чем надосадили, правда?
— Слух
идет! — таинственно сообщила Марья. —
Нехороший, мать ты моя! Будто он устраивает артель такую, вроде хлыстов. Секты — называется это. Сечь будут друг друга, как хлысты…
«Ах вы, сукины дети! Да ведь это — против царя?!» Был там мужик один, Спивакин, он и скажи: «А ну вас к
нехорошей матери с царем-то! Какой там царь, когда последнюю рубаху с плеч тащит?..» Вот оно куда
пошло, мамаша! Конечно, Спивакина зацапали и в острог, а слово — осталось, и даже мальчишки малые знают его, — оно кричит, живет!
«Это —
нехороший город, — думал Передонов, — и люди здесь злые, скверные; поскорее бы уехать в другой город, где все учителя будут кланяться низенько, а все школьники будут бояться и шептать в страхе: инспектор
идет. Да, начальникам совсем иначе живется на свете».
Сидел рядком с ним провожатый его, человек как будто знакомый мне, с
нехорошими такими глазами, выпучены они, словно у рака, и перекатываются из стороны в сторону неказисто, как стеклянные шары. Лицо круглое, жирное, словно блин. Иной раз он объяснял старцевы слова и делал это топорно:
идите, говорит, против всех мирских заповедей, душевного спасения ради. Когда говорит, лицо надувает сердито и фыркает, а голос у него сиповатый и тоже будто знаком. Был там ещё один кривой и спросил он толстого...
— Миленький, простите… Я так страдала, так измучилась…
Идите, голубчик, спать, а я посижу здесь. С первым поездом уеду в Петербург… Кланяйтесь Агафону Павлычу и скажите, что он напрасно считает меня такой… такой
нехорошей. Ведь только от дурных женщин бегают и скрываются…
Помимо их, не спросясь их, выросла другая жизнь; с другими началами, и хотя далеко она, еще и не видна хорошенько, но уже дает себя предчувствовать и
посылает нехорошие видения темному произволу самодуров.
Но обыска не было, к следователю его всё не требовали. Позвали только на шестой день. Перед тем, как
идти в камеру, он надел чистое бельё, лучший свой пиджак, ярко начистил сапоги и нанял извозчика. Сани подскакивали на ухабах, а он старался держаться прямо и неподвижно, потому что внутри у него всё было туго натянуто и ему казалось — если он неосторожно двинется, с ним может случиться что-то
нехорошее. И на лестницу в камеру он вошёл не торопясь, осторожно, как будто был одет в стекло.
Ей казалось, что все
нехорошие воспоминания вышли из ее головы и
идут в потемках рядом с ней и тяжело дышат, а она сама, как муха, попавшая в чернила, ползет через силу по мостовой и пачкает в черное бок и руку Лаевского.
— Ох, доиграется он до
нехорошего! — говорит Наталья. — Подруги мои с Ольгунькой Орловой часто видят его, а ей только пятнадцатый год
пошёл, матери — нет у неё, отец — пьяница…
Мои ночи кончились утром. День был
нехороший.
Шел дождь и уныло стучал в мои стекла; в комнатке было темно, на дворе пасмурно. Голова у меня болела и кружилась; лихорадка прокрадывалась по моим членам.
Левшин (тихо). Как не жалко! И мне жалко. Вот, иди-ка в тюрьму, да еще по
нехорошему делу. Одно ему утешение — за товарищей пропал.
Бальзаминов (садится). Так, раздумал, маменька. У меня такая примета есть. И уж эта примета самая верная. Если ты
идешь и задумал что-нибудь, и вдруг тебе встреча
нехорошая: лучше воротись, а то ничего не будет. Если так
идешь, без мысли, так еще можно продолжать дорогу; а коли есть мысль — воротись.
В этот раз набралось всего четыреста двадцать одними мелкими бумажками и серебра на тридцать пять рублей; от бумажек
шел нехороший, тяжелый дух.
Ольга Петровна. Разве забота может помешать понять газету?.. Тут непременно должно быть что-нибудь более серьезное, и вообразите мое положение теперь: с одной стороны, отец в таком
нехорошем состоянии здоровья, а с другой — муж, который тоже бесится, выходит из себя. «Раз, говорит, можно перенести клевету, два, три; но переносить ее всю жизнь не хватит никакого человеческого терпения!» И я ожидаю, что он в одну из бешеных минут своих
пойдет и подаст в отставку.
На Воздвиженье, 14 сентября, был храмовой праздник. Лычковы, отец и сын, еще с утра уезжали на ту сторону и вернулись к обеду пьяные; они ходили долго по деревне, то пели, то бранились
нехорошими словами, потом подрались и
пошли в усадьбу жаловаться. Сначала вошел во двор Лычков-отец с длинной осиновой палкой в руках; он нерешительно остановился и снял шапку. Как раз в это время на террасе сидел инженер с семьей и пил чай.
Он часто разливал воду или не слыхал резкого крика: «Мальчик, воды», и все худел, а на стриженой голове у него
пошли нехорошие струпья.
О себе Клементий мне рассказал, что года два тому назад барин отпустил его в Питер опять и что, мало того, взял под свой залог его подряд и сдал ему, и что он с этого времени, по милости божией, и
пошел опять в гору, и теперь имеет тысяч до десяти чистого капитала, что блажи теперь у него никакой нет, в деревню съездит каждую зиму, хмельного ничего в рот не берет, потому что от хмельного мужику все
нехорошее и в голову приходит.
Осип (входит). Пять хороших! Шесть
нехороших! Черт знает, чем занимаются!
Шли бы лучше в преферанс играть… По одной десятой… Или в стуколку… (Якову.) Здоров, Яша! Того… м-м-м… Венгерович здесь?
Матери келейницы распускали про Егориху
славу нехорошую — она-де с нечистой силой знается, решилась-де креста и молитвы и душу свою самому сатане предала.
— То-то, смотри, не облапошил бы он тебя, — сказал Колышкин. — Про этот Красноярский скит
нехорошая намолвка
пошла — бросить бы тебе этого игумна… Ну его совсем!.. Бывает, что одни уста и теплом и холодом дышат, таков, сдается мне, и твой отец Михаил… По нонешнему времени завсегда надо опаску держать — сам знаешь, что от малого опасенья живет великое спасенье… Кинь ты этого игумна — худа не посоветую.
— И что ж, в самом деле, это будет, мамынька! — молвила Аграфена Петровна. —
Пойдет тут у вас пированье, работникам да страннему народу столы завтра будут, а он, сердечный, один, как оглашенный какой, взаперти. Коль ему места здесь нет, так уж в самом деле его запереть надо. Нельзя же ему с работным народом за столами сидеть,
слава пойдет нехорошая. Сами-то, скажут, в хоромах пируют, а брата родного со странним народом сажают. Неладно, мамынька, право, неладно.
— Очень просто, — улыбаясь, но опять-таки полушепотом, ответил Смолокуров. — Сегодня сами видели, каков ревнитель Васька Пыжов, а послезавтра, только что минёт китежское богомолье, ихнего брата, ревнителей, целая орава сюда привалит… Гульба
пойдет у них, солдаток набредет, на гармониях
пойдут, на балалайках, вина разливанное море… И тот же Васька Пыжов, ходя пьяный, по роще станет невидимых святых
нехорошими словами окликать… Много таких.
Так почти и вышло, как предполагал Бодростин: простясь с ним, ему не
слали вослед благожеланий, а кляли его новость и были полны
нехороших чувств к нему самому.
Елена Андреевна (одна). Голова болит… Каждую ночь я вижу
нехорошие сны и предчувствую что-то ужасное… Какая, однако, мерзость! Молодежь родилась и воспиталась вместе, друг с другом на «ты», всегда целуются; жить бы им в мире и в согласии, но, кажется, скоро все съедят друг друга… Леса спасает Леший, а людей некому спасать. (
Идет к левой двери, но, увидев идущих навстречу Желтухина и Юлю, уходит в среднюю.)
— Надо, Володя, быть ловким, любезным, милым, а таким можно сделаться под влиянием только женского общества. Однако, какое у вас
нехорошее… злое лицо. Надо говорить, смеяться… Да, Володя, не будьте букой, вы молоды и успеете еще нафилософствоваться. Ну, пустите меня, я
пойду. Пустите же!
Выйдя на улицу, она чувствовала еще больший стыд, чем прежде, но теперь уж ей было стыдно не бедности. Она уже не замечала, что на ней нет высокой шляпы и модной кофточки.
Шла она по улице, плевала кровью, и каждый красный плевок говорил ей об ее жизни,
нехорошей, тяжелой жизни, о тех оскорблениях, какие она переносила и еще будет переносить завтра, через неделю, через год — всю жизнь, до самой смерти…
В 1864 году, во время работы над «Войной и миром», Толстой пишет Софье Андреевне: «Ты, глупая, со своими неумственными интересами, мне сказала истинную правду. Все историческое не клеится и
идет вяло». В 1878 году он пишет Фету: «Прочтя ваше стихотворение, я сказал жене: «стихотворение Фета прелестно, но одно слово нехорошо». Она кормила и суетилась, но за чаем, успокоившись, взяла читать и тотчас же указала на то слово, которое я считаю
нехорошим: «как боги».
«О, змея, — думал Швей,
идя по улице. — О, зачем я женился на русском человеке? Русский
нехороший человек! Варвар, мужик! Я желаю драться с Россией, чёрт меня возьми!»
—
Нехорошего! Хорошее или
нехорошее ты себе думаешь, а только знай ты себе, что ты мне надоел, и я не хочу, чтоб ты за мной слонялся. Слышишь ты это, Авенирка, или нет? Слышишь! не смей и никак не смей ты здесь со мной больше встречаться… И заступаться за меня тоже дома не смей и не приставай ко мне, что я красивая… потому что не хочу я этого; не хочу и не желаю… Да и… коли уж на правду
пошло, так знай, что и ты мне постыл, вот что!
—
Нехорошего! Хорошее или
нехорошее ты себе думаешь, а только знай ты себе, что я не хочу, чтоб ты за мной слонялся. Слышишь ты это, Авенирка, или нет? Слышишь! не смей и никак не смей ты здесь со мной сустречаться… И заступаться за меня тоже не смей и не приставай ко мне… потому что не хочу я этого; не хочу, не хочу и не желаю, да и… коли уж на правду
пошло, так знай, что и надоел ты мне, вот — что!