Неточные совпадения
Заметив производимое на всех
неприятное впечатление, княгиня Бетси подсунула на свое
место для слушания Алексея Александровича другое лицо и подошла к Анне.
Сереньким днем он шел из окружного суда; ветер бестолково и сердито кружил по улице, точно он искал
места — где спрятаться, дул в лицо, в ухо, в затылок, обрывал последние листья с деревьев, гонял их по улице вместе с холодной пылью, прятал под ворота. Эта бессмысленная игра вызывала
неприятные сравнения, и Самгин, наклонив голову, шел быстро.
Это было всего
неприятнее и тем более неприятно, что в двух-трех
местах слова Инокова оказались воспроизведенными почти буквально.
Как всегда, ее вкусный голос и речь о незнакомом ему заставили Самгина поддаться обаянию женщины, и он не подумал о значении этой просьбы, выраженной тоном человека, который говорит о забавном, о капризе своем. Только на
месте, в незнакомом и
неприятном купеческом городе, собираясь в суд, Самгин сообразил, что согласился участвовать в краже документов. Это возмутило его.
«Разумеется, я вовсе не желаю победы таким быкам», — подумал он и решил вычеркнуть из своей памяти эту
неприятную встречу, как пытался вычеркивать многое, чему не находил удобного
места в хранилище своих впечатлений.
Его отношение к Тагильскому в этот день колебалось особенно резко и утомительно. Озлобление против гостя истлело, не успев разгореться,
неприятная мысль о том, что Тагильский нашел что-то сходное между ним и собою, уступило
место размышлению: почему Тагильский уговаривает переехать в Петербург? Он не первый раз демонстрирует доброжелательное отношение ко мне, но — почему? Это так волновало, что даже мелькнуло намерение: поставить вопрос вслух, в лоб товарищу прокурора.
Обломов сиял, идучи домой. У него кипела кровь, глаза блистали. Ему казалось, что у него горят даже волосы. Так он и вошел к себе в комнату — и вдруг сиянье исчезло и глаза в
неприятном изумлении остановились неподвижно на одном
месте: в его кресле сидел Тарантьев.
Англичанин этот, про которого я упомянул, ищет впечатлений и приключений. Он каждый день с утра отправляется, с заряженным револьвером в кармане, то в лагерь, то в осажденный город, посмотреть, что там делается, нужды нет, что китайское начальство устранило от себя ответственность за все
неприятное, что может случиться со всяким европейцем, который без особенных позволений и предосторожностей отправится на
место военных действий.
— Да, это чувство
неприятное. Но неужели много легче было бы вам во всяком другом
месте? Ведь очень немногим легче. И между тем, что вы делали? Для получения ничтожного облегчения себе вы бросили на произвол случая пятьдесят человек, судьба которых от вас зависела. Хорошо ли это?
— Ах, довольно, Лебедев! — с каким-то
неприятным ощущением перебил князь, точно дотронулись до его больного
места. — Всё это… не так. Скажите лучше, когда переезжаете? Мне чем скорее, тем лучше, потому что я в гостинице…
—
Места приехал искать, — отвечал Розанов, чувствуя самую
неприятную боль в сердце.
— И
место у тебя
неприятное такое.
Я получил было
неприятное впечатление от слов, что моя милая сестрица замухрышка, а братец чернушка, но, взглянув на залу, я был поражен ее великолепием: стены были расписаны яркими красками, на них изображались незнакомые мне леса, цветы и плоды, неизвестные мне птицы, звери и люди, на потолке висели две большие хрустальные люстры, которые показались мне составленными из алмазов и бриллиантов, о которых начитался я в Шехеразаде; к стенам во многих
местах были приделаны золотые крылатые змеи, державшие во рту подсвечники со свечами, обвешанные хрустальными подвесками; множество стульев стояло около стен, все обитые чем-то красным.
В новом замещении этой должности опять вышло
неприятное столкновение: губернатор хотел по крайней мере определить на это
место кого-нибудь из своих канцелярских чиновников — например, одного из помощников своего правителя, человека, вполне ему верного и преданного; но вице-губернатор объявил, что на это
место он имеет в виду опять нашего старого знакомого, Экзархатова, о котором предварительно были собраны справки, не предается ли он по-прежнему пьянству, и когда было дознано, что Экзархатов, овдовев, лет семь ничего в рот не берет, Калинович в собственноручном письме предложил ему
место старшего секретаря.
Матвей проснулся, раскрыл глаза, понял и вздрогнул всем телом. Дэбльтоун! Он слышал это слово каждый раз, как новый кондуктор брал билет из-за его шляпы, и каждый раз это слово будило в нем
неприятное ощущение. Дэбльтоун, поезд замедлил ход, берут билет, значит, конец пути, значит, придется выйти из вагона… А что же дальше, что его ждет в этом Дэбльтоуне, куда ему взяли билет, потому что до этого
места хватило денег…
Татарин согнул спину, открыл ею дверь и исчез, а Кожемякин встал, отошёл подальше от окна во двор и, глядя в пол, замер на
месте, стараясь ни о чём не думать, боясь задеть в груди то
неприятное, что всё росло и росло, наполняя предчувствием беды.
И было страшно: только что приблизился к нему человек как нельзя плотней и — снова чужой, далёкий,
неприятный сидит на том же
месте, схлёбывая чай и глядя на него через блюдечко всё [с] тою же знакомою, только немного усталою улыбкой.
Вот здесь, в тальниках, под песчаной осыпью схоронили вятского паренька… Вот тут тоже закопали… Видишь знакомые
места, и что-то
неприятное в голове… Не сообразить… А потом опять звучит: «Черный пудель шаговит, шаговит…»
Снова в лавке стало тихо. Илья вздрогнул от
неприятного ощущения: ему показалось, что по лицу его что-то ползёт. Он провёл рукой по щеке, отёр слёзы и увидал, что из-за конторки на него смотрит хозяин царапающим взглядом. Тогда он встал и пошёл нетвёрдым шагом к двери, на своё
место.
Через две недели после этой встречи известный нам человек стоял, с маленькой карточкой в руках, у дверей омнибусного бюро, близ св. Магдалины. На дворе был дождь и резкий зимний ветер — самая
неприятная погода в Париже. Из-за угла Магдалины показался высокий желтый омнибус, на империале которого не было ни одного свободного
места.
Чем ближе подъезжала княгиня к своим
местам, тем она чувствовала себя счастливее, и перед самым Курском, откуда бабушка надеялась захватить Червева, она находилась в превосходном настроении; но тут встретилось обстоятельство, которое вдруг смутило ее самым непредвиденным и
неприятным образом. Въезжая на двор, где была последняя сдаточная перепряжка, бабушка была неожиданно приветствована здесь Рогожиным, который вдруг наскакал сюда на своих одрах из-за ближайшего перелеска.
Мне, как обыкновенно бывает после долгой отлучки, предстояло много
неприятных хлопот: прозябшая квартира отогревалась плохо; везде, кроме одной комнаты, примыкавшей к мастерской Истомина, под потолками держалась зелеными облаками вредная сырость; окна холодно плакали и мерзли: все было не на своем
месте, и ни к чему не хотелось притронуться.
Вошел господин Голядкин в свое отделение робко, с трепещущим ожиданием чего-то весьма нехорошего, — ожиданием хотя бессознательным, темным, но вместе с тем и
неприятным; робко присел он на свое всегдашнее
место возле столоначальника, Антона Антоновича Сеточкина.
— Полноте, полноте! я вам говорю, полноте! — отвечал довольно строго Крестьян Иванович на выходку господина Голядкина, еще раз усаживая его на
место. — Ну, что у вас? расскажите мне, что у вас есть там теперь
неприятного, — продолжал Крестьян Иванович, — и о каких врагах говорите вы? Что у вас есть там такое?
Павел хотел было отказаться, но ему жаль стало сестры, и он снова сел на прежнее
место. Через несколько минут в комнату вошел с нянькой старший сын Лизаветы Васильевны. Он, ни слова не говоря и только поглядывая искоса на незнакомое ему лицо Павла, подошел к матери и положил к ней головку на колени. Лизавета Васильевна взяла его к себе на руки и начала целовать. Павел любовался племянником и, кажется, забыл
неприятное впечатление, произведенное на него зятем: ребенок был действительно хорош собою.
После семи лет службы в одном городе Ивана Ильича перевели на
место прокурора в другую губернию. Они переехали, денег было мало, и жене не понравилось то
место, куда они переехали. Жалованье было хоть и больше прежнего, но жизнь была дороже; кроме того, умерло двое детей, и потому семейная жизнь стала еще
неприятнее для Ивана Ильича.
Он был уже старым прокурором, отказавшимся от некоторых перемещений, ожидая более желательного
места, когда неожиданно случилось одно
неприятное обстоятельство, совсем было нарушившее его спокойствие жизни.
Он затосковал по родным
местам; в два месяца
неприятное воспоминание о новой дороге улеглось, и он стал чванливо расхваливать «свое
место».
Захлопотавшись по театру, Аполлос Михайлыч чрезвычайно много наделал ошибок в приглашении гостей и сбился в раздаче билетов: людям почтенным и уважаемым досталось в задних рядах, а на передние насажал дрянь; другим, тоже очень значительным семействам, вовсе недостало
места, и, наконец, хуже всего, по общему говору, было то, что он взади устроил раек для черни, которая, по всем соображениям, должна была произвести
неприятный для другого общества воздух.
— Мы со сцены сходим, — произнес он, — теперь, Виктор Павлыч, ваша очередь — потешьте вы нас вашим чтением. Мне бы очень желалось, чтобы каждое действующее лицо читало за себя; но у меня книжка одна, и роли еще не списаны. Прочтите уж вы одни то, что я отметил для нашего представления, да еще вас прошу пропускать те
места, которые зачеркнуты карандашом. Они могут произвести на наших дам
неприятное впечатление.
Приходилось то и дело переходить речонки вброд или по лавам, которые представляют из себя не что иное, как два или три тонких деревца, связанных лыком или прутьями, переброшенных поперек реки и крепленных несколькими парами шатких кольев, вколоченных в дно. Но всего
неприятнее были переходы по открытым
местам, совсем голубым от бесчисленных незабудок, от которых так остро, травянисто и приторно пахло. Здесь почва ходила и зыбилась под ногами, а из-под ног, хлюпая, била фонтанчиками черная вонючая вода.
Грусть, теплота и сентиментальное настроение, навеянные на него прощанием и наливкой, вдруг исчезли, уступив
место резкому,
неприятному чувству неловкости. Точно перевернулась в нем душа, он косился на Веру, и теперь она, после того как, объяснившись ему в любви, сбросила с себя неприступность, которая так красит женщину, казалась ему как будто ниже ростом, проще, темнее.
Как скоро подобная наклонность отказаться от барской работы обнаруживалась по
местам, то последствия [, как известно,] бывали для крестьян очень
неприятные.
У Талимона есть одна дорогая и трогательная общественная черта: он охотно берет на себя самые
неприятные, хлопотливые обязанности и безропотно становится на охоте на худшие
места.
— Ага! Сейчас приду! — сразу оживилась та и, вскочив с
места с живостью девочки, зашагала к двери. На пороге она остановилась, погрозила пальцем по адресу всех работниц, больших и маленьких, и произнесла своим резким,
неприятным голосом...
Доктор, очень серьезный господин, долго и тщательно осматривает маленького принца, в то время как Боб Денисов, прищелкивая пальцами и приплясывая на
месте, отвлекает внимание моего крошечного сынишки от
неприятной процедуры. Все мы смотрим на почтенного эскулапа с замиранием и надеждой, с нетерпением ожидая, что он скажет нам.
Мнимый Евгений Николаевич Зыбин, въехав в нее и остановившись в гостинице, решил остаться здесь неопределенное время, находя ее самым безопасным
местом от
неприятных и неожиданных встреч с лицами из его прошлого.
На другой день, рано утром, дряхлый Кутузов встал, помолился Богу, оделся и с
неприятным сознанием того, что он должен руководить сражением, которого он не одобрял, сел в коляску и выехал из Леташевки, в пяти верстах позади Тарутина, к тому
месту, где должны были быть собраны наступающие колонны.
«В одном
месте, — описывал Фебуфис, — я был чрезвычайно тронут этою благородною чертой, и у нас даже дошло дело до маленькой неприятности с моим патроном. Впрочем, все это сейчас же было заглажено, и от
неприятного не осталось ни малейшего следа, — напротив, мы еще более сблизились, и я после этого полюбил его еще более».