Неточные совпадения
Видел я, как подобрали ее локоны, заложили их за уши и открыли части лба и висков, которых я
не видал еще; видел я, как укутали ее в зеленую шаль, так плотно, что виднелся только кончик ее носика;
заметил, что если бы она
не сделала своими розовенькими пальчиками маленького отверстия около рта, то непременно бы задохнулась, и видел, как она, спускаясь с лестницы за своею матерью, быстро
повернулась к нам, кивнула головкой и исчезла за дверью.
— Н… нет, видел, один только раз в жизни, шесть лет тому. Филька, человек дворовый у меня был; только что его похоронили, я крикнул, забывшись: «Филька, трубку!» — вошел, и прямо к горке, где стоят у меня трубки. Я сижу, думаю: «Это он мне отомстить», потому что перед самою смертью мы крепко поссорились. «Как ты
смеешь, говорю, с продранным локтем ко мне входить, — вон, негодяй!»
Повернулся, вышел и больше
не приходил. Я Марфе Петровне тогда
не сказал. Хотел было панихиду по нем отслужить, да посовестился.
— Ох уж эти брюзгливые! Принципы!.. и весь-то ты на принципах, как на пружинах;
повернуться по своей воле
не смеет; а по-моему, хорош человек, — вот и принцип, и знать я ничего
не хочу.
Заметов человек чудеснейший.
— Нет! Я ядовитый человек! — с горечью
заметил Захар,
повернувшись совсем стороной к барину. — Кабы
не пускали Михея Андреича, так бы меньше выходило! — прибавил он.
Не ездите, Христа ради!» Вслушавшись в наш разговор, Фаддеев
заметил, что качка ничего, а что есть на море такие места, где «крутит», и когда корабль в эдакую «кручу» попадает, так сейчас вверх килем
повернется.
Она сделала вид, что
не заметила протянутую руку, и,
не пожав ее,
повернулась и, стараясь скрыть свое торжество, быстрыми шагами ушла по полосушкам коридора.
— Нет,
не она… —
заметил Груздев, прислушиваясь. — А рядом с ней чья? Вот еще спиной
повернулась…
— Извозчики? извозчики всего ближе отсюда… у собора стоят, там всегда стоят, — и вот я чуть было
не повернулся бежать за извозчиком. Я подозреваю, что он именно этого и ждал от меня. Разумеется, я тотчас же опомнился и остановился, но движение мое он
заметил очень хорошо и следил за мною всё с тою же скверною улыбкой. Тут случилось то, чего я никогда
не забуду.
— Потому что ты механики-то, видно, и
не знаешь. У тебя мельница действительно
повернется, но только один раз в день, а на этом много муки
не смелешь.
— Изволь, скажу! Ты-то вот
не видел, а я
заметила, что она ажно в спину тебе смотрит, как ты отвернешься от нее, а как
повернулся к ней, сейчас глаза в сторону и отведет.
Сев за стол, он начинает есть с жадностью и вздрагивает с каждым шагом барина, чтоб тот
не заметил его проделок; чуть тот
повернется на месте, он прячется под стол и тащит с собой курицу.
Вон Франция намеднись какой-то дрянной Тунисишко захватила, а сколько из этого разговоров вышло? А отчего? Оттого, голубушка, что
не успели еще люди порядком наметиться, как кругом уж галденье пошло. Одни говорят: нужно взять! другие —
не нужно брать! А кабы они чередом наметились да потихоньку дельце обделали: вот,
мол, вам в день ангела… с нами бог! — у кого же бы
повернулся язык супротивное слово сказать?!
Василиса Перегриновна. Еще бы он
смел! Я и понять
не могу, как это у него язык-то
повернулся против вас. Вот уж сейчас необразование-то и видно. Положим, что Неглигентов, по жизни своей,
не стоит, чтобы об нем и разговаривать много, да но вас-то он должен сделать для него все на свете, какой бы он там ни был негодяй.
Наши приятели,
не говоря ни слова, пошли вслед за незнакомым. Когда они стали подходить к огням, то
заметили, что он был в военном сюртуке с штаб-офицерскими эполетами. Подойдя к биваку Зарецкого, он
повернулся и сказал веселым голосом...
Я подумал, что у него сделались в глазах темные круги от слепого блеска белой гальки; он медленно улыбнулся,
не открывая глаз, потом остановился вторично с немного приподнятой рукой. Я
не знал, что он думает. Его глаза внезапно открылись, он увидел меня, но продолжал смотреть очень рассеянно, как бы издалека; наконец,
заметив, что я удивлен, Дюрок
повернулся и, ничего
не сказав, направился далее.
— Во Францию ступай, кто хочет бунтовать да беспутничать! А ты как
смела сюда пожаловать? — обратился он к Раисе, которая, тихонько приподнявшись и
повернувшись к нему лицом, видимо, заробела, но продолжала улыбаться какой-то ласковой и блаженной улыбкой. — Дочь моего заклятого врага! Как ты дерзнула? Еще обниматься вздумала! Вон сейчас! а
не то…
— А вон это что у тебя в мешке? Ишь, туго больно набито, —
заметил он, подходя ближе и протягивая руку, чтобы пощупать суму; но старуха проворно
повернулась к нему лицом и никак
не допустила его до этого.
— Сьчас, — ответил целовальник,
не торопясь исполнить требование, и кинул многозначительный взгляд на Алексеича. Прошка сразу
заметил все: как смолкли собеседники,
повернувшись в его сторону, как сдержанно и с ожиданием смотрел на Алексеича целовальник, как сам Алексеич принял суровую позу, приличную обстоятельствам, и безмолвное внимание сограждан. Все это произвело на Прошку угнетающее влияние. Он потупился еще больше и как-то растерянно повторил...
Макар с удивлением
заметил, что после попа Ивана
не остается следов на снегу. Взглянув себе под ноги, он также
не увидел следов: снег был чист и гладок, как скатерть. Он подумал, что теперь ему очень удобно ходить по чужим ловушкам, так как никто об этом
не может узнать; но попик, угадавший, очевидно, его сокровенную мысль,
повернулся к нему и сказал...
Самая старшая из сестер, Лидия Аркадьевна, стояла перед трюмо.
Повернувшись боком к зеркалу и изогнув назад свою прекрасную обнаженную шею, она, слегка прищуривая близорукие глаза, закалывала в волосы чайную розу. Она
не выносила никакого шума и относилась к «мелюзге» с холодным и вежливым презрением. Взглянув на отражение Тины в зеркале, она
заметила с неудовольствием...
Подскакал Аггей, думал уж копье
метнуть;
повернулся зверь, взмахнул ветвистыми рогами, прянул первым скоком на три сажени и пошел по полю; конь был у Аггея такой, что и цены ему
не было, а стал отставать.
Старика словно ветром шатнуло, так что он едва успел ухватиться за перила. Это было слово, которого он сам себе
не смел выговорить, предположение, которого страшился, вопрос, которого даже
не дерзал он задать себе. Несколько секунд простоял Петр Петрович в немом раздумье и, наконец, снова
повернулся к Лидиньке.
Это меня очень успокоило — и я уже хотел
повернуться к стене и заснуть, как вдруг в это время
заметил, что свет в матушкиной комнате еще
не погас.
Тут он
повернулся на одной ноге и заговорил с хозяйкой о московских блинах и о том, как должно их приготовлять. Щетку убрали, и мало-помалу все успокоились, начали говорить, шутить, смеяться и скоро все, кроме несчастного учителя, забыли приключения со щеткой. Только несчастный фридрихсгамский щеголь
не мог возвратить своей прежней веселости и
не только
не смел подойти к Александру Васильевичу, но избегал даже его взгляда.
— Безумец, жалкий маляр, несчастный школьник, влюбленный в краски! Перед тобой проходят люди, а ты только и видишь, что лягушечьи глаза — как
повернулся твой язык, чтобы сказать это? О, если бы хоть раз ты заглянул в человеческую душу! Какие сокровища нежности, любви, кроткой веры, святого смирения открыл бы ты там. И тебе, дерзкому, показалось бы, что ты вошел в храм — светлый, сияющий огнями храм. Но
не мечите бисера перед свиньями, — сказано про таких, как ты.