Неточные совпадения
Гораздо замечательнее был наряд его: никакими средствами и стараньями нельзя бы докопаться, из чего состряпан был его халат: рукава и верхние
полы до того засалились и залоснились, что походили
на юфть, [Юфть — грубая кожа.] какая идет
на сапоги; назади вместо двух болталось четыре
полы, из которых охлопьями лезла хлопчатая
бумага.
Потом, опустив ботинок
на пол, он взял со стула тужурку, разложил ее
на коленях, вынул из кармана пачку
бумаг, пересмотрел ее и, разорвав две из них
на мелкие куски, зажал в кулак, оглянулся, прикусив губу так, что острая борода его встала торчком, а брови соединились в одну линию.
Он нарочно станет думать о своих петербургских связях, о приятелях, о художниках, об академии, о Беловодовой — переберет два-три случая в памяти, два-три лица, а четвертое лицо выйдет — Вера. Возьмет
бумагу, карандаш, сделает два-три штриха — выходит ее лоб, нос, губы. Хочет выглянуть из окна в сад, в
поле, а глядит
на ее окно: «Поднимает ли белая ручка лиловую занавеску», как говорит справедливо Марк. И почем он знает? Как будто кто-нибудь подглядел да сказал ему!
Мы дошли до китайского квартала, который начинается тотчас после европейского. Он состоит из огромного ряда лавок с жильем вверху, как и в Сингапуре. Лавки небольшие, с материями, посудой, чаем, фруктами. Тут же помещаются ремесленники, портные, сапожники, кузнецы и прочие. У дверей сверху до
полу висят вывески: узенькие, в четверть аршина, лоскутки
бумаги с китайскими буквами. Продавцы, все решительно голые, сидят
на прилавках, сложа ноги под себя.
Часов в 11 приехали баниосы с подарками от полномочных адмиралу. Все вещи помещались в простых деревянных ящиках, а ящики поставлены были
на деревянных же подставках, похожих
на носилки с ножками. Эти подставки заменяют отчасти наши столы. Японцам кажется неуважительно поставить подарок
на пол.
На каждом ящике положены были свертки
бумаги, опять с символом «прилипчивости».
Ящики выскочили из своих мест, щетки, гребни,
бумаги, письма — все ездило по
полу вперегонку, что скорее скакнет в угол или оттуда
на средину.
Мы пошли обратно к городу, по временам останавливаясь и любуясь яркой зеленью посевов и правильно изрезанными
полями, засеянными рисом и хлопчатобумажными кустарниками, которые очень некрасивы без
бумаги: просто сухие, черные прутья, какие остаются
на выжженном месте. Голоногие китайцы, стоя по колено в воде, вытаскивали пучки рисовых колосьев и пересаживали их
на другое место.
Заметив, что Ипат принес и поставил около него
на подносе графинчик с водкой и закуску
на стеклянной тарелочке, он только улыбнулся; внимание Привалова к его жажде очень польстило Веревкину, и он с особенным усердием принялся рыться в
бумагах, швырял их по всему столу и делал
на полях красным карандашом самые энергичные nota bene. [отметки (лат.).]
В комнате, в которой лежал Федор Павлович, никакого особенного беспорядка не заметили, но за ширмами, у кровати его, подняли
на полу большой, из толстой
бумаги, канцелярских размеров конверт с надписью: «Гостинчик в три тысячи рублей ангелу моему Грушеньке, если захочет прийти», а внизу было приписано, вероятно уже потом, самим Федором Павловичем: «и цыпленочку».
Отцу Пантелея Еремеича досталось имение уже разоренное; он в свою очередь тоже сильно «пожуировал» и, умирая, оставил единственному своему наследнику Пантелею заложенное сельцо Бессоново, с тридцатью пятью душами мужеска и семидесятью шестью женска
пола да четырнадцать десятин с осьминником неудобной земли в пустоши Колобродовой,
на которые, впрочем, никаких крепостей в
бумагах покойника не оказалось.
Увидав квадратики
бумаги, рассеянные по доскам, он начал хватать их, подносил к лицу, бросал, снова хватал, челюсть у него скривилась, борода прыгала, и он так сильно дышал, что бумажки слетали
на пол.
Но дня через два, войдя зачем-то
на чердак к нему, я увидал, что он, сидя
на полу пред открытой укладкой, разбирает в ней
бумаги, а
на стуле лежат его любимые святцы — двенадцать листов толстой серой
бумаги, разделенных
на квадраты по числу дней в месяце, и в каждом квадрате — фигурки всех святых дня.
Даже опытным
полем нельзя назвать эту фирму, так как в ней только пять десятин и по качествам своим, как сказано в одной казенной
бумаге, земля нарочно выбрана ниже среднего достоинства, «с целью показать населению примером, что при известном уходе и лучшей обработке можно и
на ней добиться удовлетворительного результата».
Арапов велел позвать к себе «черта» и оторвал кусок
бумаги от какой-то тетради; а Розанов присел было
на придвинутое к столу кресло, но тотчас же вместе с ним полетел
на пол.
У мужиков
на полу лежали два войлока, по одной засаленной подушке в набойчатых наволочках, синий глиняный кувшин с водою, деревянная чашка, две ложки и мешочек с хлебом; у Андрея же Тихоновича в покое не было совсем ничего, кроме пузыречка с чернилами, засохшего гусиного пера и трех или четырех четвертушек измаранной
бумаги.
Бумага, чернила и перья скрывались
на полу в одном уголке, а Андрей Тихонович ночлеговал, сворачиваясь
на окне, без всякой подстилки и без всякого возглавия.
Девушка быстро расстегнула пальто, встряхнулась, и с нее, точно листья с дерева, посыпались
на пол, шелестя, пачки
бумаги. Мать, смеясь, подбирала их с
пола и говорила...
— Но то, что Он сказал мне… Поймите же — это вот все равно, как если сейчас выдернуть из-под вас
пол — и вы со всем, что вот тут
на столе — с
бумагой, чернилами… чернила выплеснутся — и все в кляксу…
Он увидал свою маленькую комнатку с земляным неровным
полом и кривыми окнами, залепленными
бумагой, свою старую кровать с прибитым над ней ковром,
на котором изображена была амазонка, и висели два тульские пистолета, грязную, с ситцевым одеялом постель юнкера, который жил с ним; увидал своего Никиту, который с взбудораженными, сальными волосами, почесываясь, встал с
полу; увидал свою старую шинель, личные сапоги и узелок, из которого торчали конец мыльного сыра и горлышко портерной бутылки с водкой, приготовленные для него
на бастьон, и с чувством, похожим
на ужас, он вдруг вспомнил, что ему нынче
на целую ночь итти с ротой в ложементы.
Сравнивая почерки обоих, Иван Сергеевич обратил внимание
на их резкую разницу: один писал разгонисто, видимо, не только не жалел
бумаги, но даже как будто бы формат стеснял его, задерживая быстроту нарождавшейся мысли, когда и перо едва поспевало за их
полетом...
Я с жаром принялся доказывать, что нельзя Балалайке десяти тысяч не взять, что, в противном случае, он погибнуть должен, что десяти тысяч
на полу не поднимешь и что с десятью тысячами, при настоящем падении курсов
на ценные
бумаги… И вдруг в самом разгаре моих доказательств меня словно обожгло.
На письменном столе валялись разбросанные лоскутья
бумаги;
пол был неметен, и густой слой пыли покрывал все предметы.
Когда комнаты стояли пустые, в ожидании новых насельников, я зашел посмотреть
на голые стены с квадратными пятнами
на местах, где висели картины, с изогнутыми гвоздями и ранами от гвоздей. По крашеному
полу были разбросаны разноцветные лоскутки, клочья
бумаги, изломанные аптечные коробки, склянки от духов и блестела большая медная булавка.
Вздохнув, он оглянулся: Наталья, видимо, задремавшая, ткнула себе иглою в палец и теперь, вытаращив глаза, высасывала кровь, чмокала и плевала
на пол, Шакир, согнув спину, скрипел по
бумаге ржавым пером, а Маркуша, поблескивая лезвием ножа, неутомимо сеял тонкие серпики и кольца стружек.
— Сядьте, — сказал он и сам присел
на край стола. — У меня, вы видите, еще беспорядок, — прибавил Инсаров, указывая
на груду
бумаг и книг
на полу, — еще не обзавелся, как должно. Некогда еще было.
— Пиши, пиши, отец мой, — сказал он шопотом, как будто предполагая, что какой-нибудь дух сидит между им и
бумагой, и, боясь спугнуть его, без шума, потихоньку сел
на пол. Когда дядя Ерошка бывал пьян, любимое положение его бывало
на полу. Оленин оглянулся, велел подать вина и продолжал писать. Ерошке было скучно пить одному; ему хотелось поговорить.
Подорожная упала
на пол. Молодой человек в енотовой шубе поднял
бумагу и без гнева вышел с нею вон. Борис, няня и матушка только переглянулись между собою, а Борис даже прошептал вдогонку проезжему...
На полу, около стола, лежали кипы
бумаг, книг и счетов.
Через минуту Зинаида Федоровна уже не помнила про фокус, который устроили духи, и со смехом рассказывала, как она
на прошлой неделе заказала себе почтовой
бумаги, но забыла сообщить свой новый адрес и магазин послал
бумагу на старую квартиру к мужу, который должен был заплатить по счету двенадцать рублей. И вдруг она остановила свой взгляд
на Поле и пристально посмотрела
на нее. При этом она покраснела и смутилась до такой степени, что заговорила о чем-то другом.
Устав смотреть
на него, Фома стал медленно водить глазами по комнате.
На большие гвозди, вбитые в ее стены, были воткнуты пучки газет, отчего казалось, что стены покрыты опухолями. Потолок был оклеен когда-то белой
бумагой; она вздулась пузырями, полопалась, отстала и висела грязными клочьями;
на полу валялось платье, сапоги, книги, рваная
бумага… Вся комната производила такое впечатление, точно ее ошпарили кипятком.
Телятев. Стал расплачиваться за вино, вынул бумажник вот какой (показывает руками), пол-аршина наверное. Чего там нет! Акции всякие, счеты
на разных языках, засаленные письма
на серой
бумаге, писанные мужицким почерком.
На полу беседки под навесом лежало что-то прикрытое рогожей. И еще что-то, тоже прикрытое, лежало
на листе синей сахарной
бумаги,
на скамейке,
на которой в летние дни садилась публика, ожидавшая поезда. Однажды я видел здесь Урмановых. Они сидели рядом. Оба были веселы и красивы. Он, сняв шляпу, проводил рукой по своим непокорным волосам, она что-то оживленно говорила ему.
Впереди нас и сзади нас шли люди, направлявшиеся туда же, куда и мы, — мужчины в меховых пальто, женщины в длинных дипломатах и пальмерстонах из претендующей
на роскошь материи: шелковые цветы по плисовому
полю, с боа
на шеях и в белых шелковых платках
на головах; все это входило в подъезд и, поднявшись
на несколько ступенек лестницы, раздевалось, обнаруживая по большей части жалко-роскошные туалеты, где шелк заменяла наполовину
бумага, золото — бронза, бриллианты — шлифованное стекло, а свежесть лица и блеск глаз — цинковые белила, кармин и тердесьен.
Он сидел
на полу и в огромный ящик укладывал свои пожитки. Чемодан, уже завязанный, лежал возле. В ящик Семен Иванович клал вещи, не придерживаясь какой-нибудь системы:
на дно была положена подушка,
на нее — развинченная и завернутая в
бумагу лампа, затем кожаный тюфячок, сапоги, куча этюдов, ящик с красками, книги и всякая мелочь. Рядом с ящиком сидел большой рыжий кот и смотрел в глаза хозяину. Этот кот, по словам Гельфрейха, состоял у него
на постоянной службе.
Забежав немного вперед, батюшка с предупредительностью отворил мне дверь в небольшую темную переднюю, а оттуда провел в светлый уютный кабинет, убранный мягкою мебелью; у окна стоял хорошенький письменный столик, заваленный книгами и
бумагами, несколько мягких кресел, мягкий ковер
на полу, — все было мило, прилично и совсем не по-поповски, за исключением неизбежных премий из «Нивы», которые висели
на стене, да еще нескольких архиереев, сумрачно глядевших из золотых рам.
Плодомасов вскипел; схватил лежащий
на столе указ, быстро разорвал эту
бумагу на мелкие кусочки, бросил их
на пол и, наступив
на них ногою, проговорил...
— А это с одного… — сказал Чартков, и не кончил слова: послышался треск. Квартальный пожал, видно, слишком крепко раму портрета, благодаря топорному устройству полицейских рук своих; боковые досточки вломились вовнутрь, одна упала
на пол, и вместе с нею упал, тяжело звякнув, сверток в синей
бумаге. Чарткову бросилась в глаза надпись: «1000 червонных». Как безумный, бросился он поднять его, схватил сверток, сжал его судорожно в руке, опустившейся вниз от тяжести.
Старик развивал его и, схвативши за два конца, встряхнул: с глухим звуком упали
на пол тяжелые свертки в виде длинных столбиков; каждый был завернут в синюю
бумагу, и
на каждом было выставлено: «1000 червонных».
Коротков вошел и изумился. Преждевременно вернувшаяся со службы Александра Федоровна в пальто и шапочке сидела
на корточках
на полу. Перед нею стоял строй бутылок с пробками из газетной
бумаги, наполненных жидкостью густого красного цвета. Лицо у Александры Федоровны было заплакано.
После чаю все пошли в детскую. Отец и девочки сели за стол и занялись работой, которая была прервана приездом мальчиков. Они делали из разноцветной
бумаги цветы и бахрому для елки. Это была увлекательная и шумная работа. Каждый вновь сделанный цветок девочки встречали восторженными криками, даже криками ужаса, точно этот цветок падал с неба; папаша тоже восхищался и изредка бросал ножницы
на пол, сердясь
на них за то, что они тупы. Мамаша вбегала в детскую с очень озабоченным лицом и спрашивала...
На даче, очень неприглядной
на вид, с низкими потолками, оклеенными писчею
бумагой, и с неровными щелистыми
полами, было только три комнаты.
— Это, — говорили, — миленький, где
бумагу прядут и ткут, так — как до такого узелка дойдут, сорвут его да
на пол и сплюнут — потому что он в берда не идет, а братец их собирает, а мы из них вот тепленькие одеяльца делаем.
— Ах, Natalie, Natalie! — вздохнул я укоризненно. Она как-то беспорядочно, толкая меня в грудь локтем и касаясь моего лица волосами, выдвинула из стола ящик и стала оттуда выбрасывать мне
на стол
бумаги; при этом мелкие деньги сыпались мне
на колени и
на пол.
(Разом ища в обоих ящиках и вдруг, побледнев даже, восклицает.) Они, кажется!.. Так и есть!.. (Вынимая из ящика две
бумаги и потрясая ими в воздухе.) Вон они, мои сокровища!.. (Кладет
бумаги себе в карман.) Ну, уж она теперь у меня не увернется, шалит!.. (Обращаясь к лакею и плотнику, в недоумении смотревших
на него.) Отнесите все это назад и бросьте
на пол!..
Потом с некоторой боязнью сел за
бумаги и стал внимательно читать их, делая
на полях отметки, сверяясь с акцизным уставом и часто почесывая нос то пальцем, то карандашом.
В рабочем кабинете с наглухо закрытыми черными шторами горела
на открытой конторке керосиновая лампа, мягко и зелено освещая вороха
бумаг на полу,
на кресле и
на красном сукне. Рядом в большом кабинете с задернутыми двойными шторами нагорали стеариновые свечи в канделябрах. Нежными искорками поблескивали переплеты в шкафах, Александр I ожил и, лысый, мягко улыбался со стены.
Особенно с участием смотрят они
на полет этой чрезвычайно мягкой
бумаги с самого верхнего яруса и находят приятность следить за ее путешествием зигзагами до самых кресел, где она непременно уляжется
на чью-нибудь вовсе не приготовленную этому случаю голову.
Сусанна быстрым движением схватила со стола револьвер и сунула его в карман шлафрока, а потом рассыпала
на пол весь порох с листа
бумаги и взялась за письмо.
Разбудили меня лай Азорки и громкие голоса. Фон Штенберг, в одном нижнем белье, босой и с всклоченными волосами, стоял
на пороге двери и с кем-то громко разговаривал. Светало… Хмурый, синий рассвет гляделся в дверь, в окна и в щели барака и слабо освещал мою кровать, стол с
бумагами и Ананьева. Растянувшись
на полу на бурке, выпятив свою мясистую, волосатую грудь и с кожаной подушкой под головой, инженер спал и храпел так громко, что я от души пожалел студента, которому приходится спать с ним каждую ночь.
Небольшая лампа с надтреснутым колпаком слабо освещала коричневую ситцевую занавеску с выцветшими разводами;
на полу валялись шагреневые и сафьянные обрезки. В квартире все спали, только в комнате Елизаветы Алексеевны горел свет и слышался шелест
бумаги. Андрей Иванович разделся и лег, но заснуть долго не мог. Он кашлял долгим, надрывающим кашлем, и ему казалось, что с этим кашлем вывернутся всего его внутренности.
Катя бросилась прочь. Вбежала в Женотдел. В загаженных комнатах был беспорядок,
бумаги валялись
на полу, служащих не было. В дальней комнате Вера с Настасьей Петровной и татаркою Мурэ жгли в комнате
бумаги. Вера исхудала за несколько часов, впалые щеки были бескровны.