Неточные совпадения
На первый раз разговор не имел
других последствий, но мысль о поросячьих
духах глубоко запала в душу предводителя.
10) Маркиз де Санглот, Антон Протасьевич, французский выходец и
друг Дидерота. Отличался легкомыслием и любил петь непристойные песни. Летал по воздуху в городском саду и чуть было не улетел совсем, как зацепился фалдами за шпиц, и оттуда с превеликим трудом снят. За эту затею уволен в 1772 году, а в следующем же году, не уныв
духом, давал представления у Излера
на минеральных водах. [Это очевидная ошибка. — Прим. издателя.]
Стремов, увлекши за собой некоторых
других членов, вдруг перешел
на сторону Алексея Александровича и с жаром не только защищал приведение в действие мер, предлагаемых Карениным, но и предлагал
другие крайние в том же
духе.
Штатский старичок, оправлявший свои седые височки у
другого зеркала и изливавший от себя запах
духов, столкнулся с ними
на лестнице и посторонился, видимо любуясь незнакомою ему Кити.
На другой день по своем приезде князь в своем длинном пальто, со своими русскими морщинами и одутловатыми щеками, подпертыми крахмаленными воротничками, в самом веселом расположении
духа пошел с дочерью
на воды.
Губернаторша, сказав два-три слова, наконец отошла с дочерью в
другой конец залы к
другим гостям, а Чичиков все еще стоял неподвижно
на одном и том же месте, как человек, который весело вышел
на улицу, с тем чтобы прогуляться, с глазами, расположенными глядеть
на все, и вдруг неподвижно остановился, вспомнив, что он позабыл что-то и уж тогда глупее ничего не может быть такого человека: вмиг беззаботное выражение слетает с лица его; он силится припомнить, что позабыл он, — не платок ли? но платок в кармане; не деньги ли? но деньги тоже в кармане, все, кажется, при нем, а между тем какой-то неведомый
дух шепчет ему в уши, что он позабыл что-то.
Чудная, однако же, вещь:
на другой день, когда подали Чичикову лошадей и вскочил он в коляску с легкостью почти военного человека, одетый в новый фрак, белый галстук и жилет, и покатился свидетельствовать почтение генералу, Тентетников пришел в такое волненье
духа, какого давно не испытывал.
Встает заря во мгле холодной;
На нивах шум работ умолк;
С своей волчихою голодной
Выходит
на дорогу волк;
Его почуя, конь дорожный
Храпит — и путник осторожный
Несется в гору во весь
дух;
На утренней заре пастух
Не гонит уж коров из хлева,
И в час полуденный в кружок
Их не зовет его рожок;
В избушке распевая, дева
Прядет, и, зимних
друг ночей,
Трещит лучинка перед ней.
Но при виде их свежести, рослости, могучей телесной красоты вспыхнул воинский
дух его, и он
на другой же день решился ехать с ними сам, хотя необходимостью этого была одна упрямая воля.
Но «гуманный» Андрей Семенович приписывал расположение
духа Петра Петровича впечатлению вчерашнего разрыва с Дунечкой и горел желанием поскорее заговорить
на эту тему: у него было кой-что сказать
на этот счет прогрессивного и пропагандного, что могло бы утешить его почтенного
друга и «несомненно» принести пользу его дальнейшему развитию.
Вот Мишенька, не говоря ни слова,
Увесистый булыжник в лапы сгрёб,
Присел
на корточки, не переводит
духу,
Сам думает: «Молчи ж, уж я тебя, воструху!»
И, у
друга на лбу подкарауля муху,
Что силы есть — хвать
друга камнем в лоб!
На другой день после праздника Троицы — в
Духов день — Самгин так же сидел у окна, выглядывая из-за цветов
на улицу.
— Пробовал я там говорить с людями — не понимают. То есть — понимают, но — не принимают. Пропагандист я — неумелый, не убедителен. Там все индивидуалисты… не пошатнешь! Один сказал: «Что ж мне о людях заботиться, ежели они обо мне и не думают?» А
другой говорит: «Может, завтра море смерти моей потребует, а ты мне внушаешь, чтоб я
на десять лет вперед жизнь мою рассчитывал». И все в этом
духе…
— И потом еще картина: сверху простерты две узловатые руки зеленого цвета с красными ногтями,
на одной — шесть пальцев,
на другой — семь. Внизу пред ними,
на коленях, маленький человечек снял с плеч своих огромную, больше его тела, двуличную голову и тонкими, длинными ручками подает ее этим тринадцати пальцам. Художник объяснил, что картина названа: «В руки твои предаю
дух мой». А руки принадлежат дьяволу, имя ему Разум, и это он убил бога.
— Если не мудрая, так мудреная!
На нее откуда-то повеяло
другим, не здешним
духом!.. Да откуда же: узнаю ли я? Непроницаема, как ночь! Ужели ее молодая жизнь успела уже омрачиться!.. — в страхе говорил Райский, провожая ее глазами.
Толпились перед ним, точно живые, тени
других великих страдалиц: русских цариц, менявших по воле мужей свой сан
на сан инокинь и хранивших и в келье
дух и силу;
других цариц, в роковые минуты стоявших во главе царства и спасавших его…
Не могу выразить, как неприятно подействовала и
на меня ее выходка. Я ничего не ответил и удовольствовался лишь холодным и важным поклоном; затем сел за стол и даже нарочно заговорил о
другом, о каких-то глупостях, начал смеяться и острить… Старик был видимо мне благодарен и восторженно развеселился. Но его веселие, хотя и восторженное, видимо было какое-то непрочное и моментально могло смениться совершенным упадком
духа; это было ясно с первого взгляда.
Положим, что я употребил прием легкомысленный, но я это сделал нарочно, в досаде, — и к тому же сущность моего возражения была так же серьезна, как была и с начала мира: «Если высшее существо, — говорю ему, — есть, и существует персонально, а не в виде разлитого там
духа какого-то по творению, в виде жидкости, что ли (потому что это еще труднее понять), — то где же он живет?»
Друг мой, c'etait bête, [Это было глупо (франц.).] без сомнения, но ведь и все возражения
на это же сводятся.
Проехав множество улиц, замков, домов, я выехал в
другие ворота крепости, ко взморью, и успел составить только пока заключение, что испанский город — город большой, город сонный и город очень опрятный. Едучи туда, я думал, правду сказать, что
на меня повеет
дух падшей, обедневшей державы, что я увижу запустение, отсутствие строгости, порядка — словом, поэзию разорения, но меня удивил вид благоустроенности, чистоты: везде видны следы заботливости, даже обилия.
— Да, простите меня, я нынче не в
духе и не имею права
на других наводить тоску, — сказал Нехлюдов.
Вспоминая вчерашний вечер, проведенный у Корчагиных, богатых и знаменитых людей,
на дочери которых предполагалось всеми, что он должен жениться, он вздохнул и, бросив выкуренную папироску, хотел достать из серебряного портсигара
другую, но раздумал и, спустив с кровати гладкие белые ноги, нашел ими туфли, накинул
на полные плечи шелковый халат и, быстро и тяжело ступая, пошел в соседнюю с спальней уборную, всю пропитанную искусственным запахом элексиров, одеколона, фиксатуаров,
духов.
И никому из присутствующих, начиная с священника и смотрителя и кончая Масловой, не приходило в голову, что тот самый Иисус, имя которого со свистом такое бесчисленное число раз повторял священник, всякими странными словами восхваляя его, запретил именно всё то, что делалось здесь; запретил не только такое бессмысленное многоглаголание и кощунственное волхвование священников-учителей над хлебом и вином, но самым определенным образом запретил одним людям называть учителями
других людей, запретил молитвы в храмах, а велел молиться каждому в уединении, запретил самые храмы, сказав, что пришел разрушить их, и что молиться надо не в храмах, а в
духе и истине; главное же, запретил не только судить людей и держать их в заточении, мучать, позорить, казнить, как это делалось здесь, а запретил всякое насилие над людьми, сказав, что он пришел выпустить плененных
на свободу.
Тут же, вероятно для очищения совести, приткнулись две комнаты — одна бильярдная, а
другая — читальня; впрочем, эти две комнаты по большей части оставались пустыми и служили только для некоторых таинственных tete-a-tete, когда писались безденежные векселя, выпрашивались у хорошего человека взаймы деньги, чтобы отыграться; наконец, здесь же,
на плетеных венских диванчиках, переводили свой многомятежный
дух потерпевшие за зеленым полем полное крушение и отдыхали поклонники Бахуса.
Марья Степановна именно того и ждала, чтобы Привалов открылся ей, как
на духу. Тогда она все извинила бы ему и все простила, но теперь
другое дело: он, очевидно, что-то скрывает от нее, значит, у него совесть не чиста.
— Да так… Существует что-то вроде фатализма: люди, близкие
друг другу по
духу, по складу ума, по стремлениям и даже по содержанию основных идей, расходятся иногда
на всю жизнь из-за каких-либо глупейших пустяков, пустой фразы, даже из-за одного непонятого слова.
Или нужно бесстрастно стать
на другой путь и признать, что
дух не зависит от материи и что функциональная связь духовного и материального
на поверхности жизни из глубины, изнутри совсем иное означает.
На другой день заболел слегка нервною лихорадкой, но
духом был ужасно весел, рад и доволен.
Он упал
на свое место, ломая руки в отчаянии. Прокурор и защитник стали предлагать перекрестные вопросы, главное в том смысле: «что, дескать, побудило вас давеча утаить такой документ и показывать прежде совершенно в
другом духе и тоне?»
Казалось, что все злые
духи собрались в одно место и с воем и плачем носились по тайге
друг за
другом, точно они хотели разрушить порядок, данный природе, и создать снова хаос
на земле. Слышались то исступленный плач и стенания, то дикий хохот и вой; вдруг
на мгновение наступала тишина, и тогда можно было разобрать, что происходит поблизости. Но уже по этим перерывам было видно, что ветер скоро станет стихать.
Другой на его месте давно опустил бы руки и впал в отчаяние, но он не упал
духом и вновь занялся рыбной ловлей.
Смелая, бойкая была песенка, и ее мелодия была веселая, — было в ней две — три грустные ноты, но они покрывались общим светлым характером мотива, исчезали в рефрене, исчезали во всем заключительном куплете, — по крайней мере, должны были покрываться, исчезать, — исчезали бы, если бы дама была в
другом расположении
духа; но теперь у ней эти немногие грустные ноты звучали слышнее
других, она как будто встрепенется, заметив это, понизит
на них голос и сильнее начнет петь веселые звуки, их сменяющие, но вот она опять унесется мыслями от песни к своей думе, и опять грустные звуки берут верх.
Это, Вера Павловна, то, что
на церковном языке называется грехом против
духа святого, — грехом, о котором говорится, что всякий
другой грех может быть отпущен человеку, но этот — никак, никогда.
Люди, любившие
друг друга, расходились
на целые недели, не согласившись в определении «перехватывающего
духа», принимали за обиды мнения об «абсолютной личности и о ее по себе бытии».
Доктор выходил из себя, бесился, тем больше, что
другими средствами не мог взять, находил воззрения Ларисы Дмитриевны женскими капризами, ссылался
на Шеллинговы чтения об академическом учении и читал отрывки из Бурдаховой физиологии для доказательства, что в человеке есть начало вечное и духовное, а внутри природы спрятан какой-то личный Geist. [
дух (нем.).]
Одни таскались с каким-нибудь гарнизонным офицером и охапкой детей в Бессарабии,
другие состояли годы под судом с мужем, и все эти опыты жизненные оставили
на них следы повытий и уездных городов, боязнь сильных мира сего,
дух уничижения и какое-то тупоумное изуверство.
Год проходит благополучно.
На другой год наступает срок платить оброк — о Сережке ни слуху ни
духу. Толкнулся Стрелков к последнему хозяину, у которого он жил, но там сказали, что Сережка несколько недель тому назад ушел к Троице Богу молиться и с тех пор не возвращался. Искал, искал его Стрелков по Москве,
на извозчиков разорился, но так и не нашел.
Эти две различные по
духу и по виду партии далеко держались
друг от
друга. У бедноты не было знакомств, им некуда было пойти, да и не в чем. Ютились по углам, по комнаткам, а собирались погулять в самых дешевых трактирах. Излюбленный трактир был у них неподалеку от училища, в одноэтажном домике
на углу Уланского переулка и Сретенского бульвара, или еще трактир «Колокола»
на Сретенке, где собирались живописцы, работавшие по церквам. Все жили по-товарищески: у кого заведется рублишко, тот и угощает.
За этими стихами следовали ругательства
на Рагдель и
на тех, кто ею восхищался, обнаруживая тем
дух рабского, слепого подражанъя. Пусть она и талант, пусть гений, — восклицал автор стихотворения, — «но нам не ко двору пришло ее искусство!» Нам, говорит, нужна правда, не в пример
другим. И при сей верной оказии стихотворный критик ругал Европу и Америку и хвалил Русь в следующих поэтических выражениях...
Он от радости задыхался: он ходил вокруг Настасьи Филипповны и кричал
на всех: «Не подходи!» Вся компания уже набилась в гостиную. Одни пили,
другие кричали и хохотали, все были в самом возбужденном и непринужденном состоянии
духа. Фердыщенко начинал пробовать к ним пристроиться. Генерал и Тоцкий сделали опять движение поскорее скрыться. Ганя тоже был со шляпой в руке, но он стоял молча и все еще как бы оторваться не мог от развивавшейся пред ним картины.
Но проглядывает
на каждой странице радость в унижении Наполеона, и если бы можно было оспорить у Наполеона даже всякий признак таланта и в
других кампаниях, то Шаррас, кажется, был бы этому чрезвычайно рад; а это уж нехорошо в таком серьезном сочинении, потому что это
дух партии.
Дух захватывает, глядя
на такую работу, не то что
на Сиротке, где копнуто там, копнуто в
другом месте, копнуто в третьем, а настоящего ничего.
Время летело быстро, и Устинья Марковна совсем упала
духом: спасенья не было. В
другой бы день, может, кто-нибудь вечером завернул, а
на людях Родион Потапыч и укротился бы, но теперь об этом нечего было и думать: кто же пойдет в банный день по чужим дворам.
На всякий случай затеплила она лампадку пред Скорбящей и положила перед образом три земных поклона.
Они расстались большими
друзьями. Петр Васильич выскочил провожать дорогого гостя
на улицу и долго стоял за воротами, — стоял и крестился, охваченный радостным чувством. Что же, в самом-то деле, достаточно всякого горя та же Фотьянка напринималась: пора и отдохнуть. Одна казенная работа чего стоит, а тут компания насела и всем
дух заперла. Подшибся народ вконец…
[
На следствии растерявшийся Кюхельбекер говорил о Пущине в
духе, отягчавшем вину его товарища и
друга (см. «Дела» Кюхельбекера и Пущина — «Восстание декабристов», т. II, 1926).
Сколько могу, стараюсь оправдать хорошее их мнение
на счет мой собственно. Мне кажется, что, заботясь быть как можно ровнее в расположении
духа, это единственный способ быть сносным для
других и для себя, особенно в нашем здешнем положении…
Лиза согласилась уполномочить Розанова
на переговоры с бароном и баронессою Альтерзон, а сама, в ожидании пока дело уладится,
на другой же день уехала погостить к Вязмитиновой. Здесь ей, разумеется, были рады, особенно во внимание к ее крайне раздраженному состоянию
духа.
С пьяными людьми часто случается, что, идучи домой, единым Божиим милосердием хранимы, в одном каком-нибудь расположении
духа они помнят, откуда они идут, а взявшись за ручку двери, неожиданно впадают в совершенно
другое настроение или вовсе теряют понятие о всем, что было с ними прежде, чем они оперлись
на знакомую дверную ручку. С трезвыми людьми происходит тоже что-то вроде этого. До двери идет один человек, а в дверь ни с того ни с сего войдет
другой.
— Ну, теперь — гэть бегом!.. Живо! Чтобы
духу вашего не было! А
другой раз придете, так и вовсе не пустю. Тоже — умницы! Дали старому псу
на водку, — вот и околел.
Мать, в самом мрачном расположении
духа, сидела в углу кареты; в
другом углу сидел отец; он также казался огорченным, но я заметил, что в то же время он не мог без удовольствия смотреть
на открывшиеся перед нашими глазами камышистые пруды, зеленые рощи, деревню и дом.
Вихрову ужасно скучно было все это видеть. Он сидел, потупив голову. Юлия тоже не обращала никакого внимания
на фокусника и, в свою очередь, глядела
на Вихрова и потом, когда все
другие лица очень заинтересовались фокусником (он производил в это время магию с морскими свинками, которые превращались у него в голубей, а голуби — в морских свинок), Юлия, собравшись со всеми силами своего
духа, но по наружности веселым и даже смеющимся голосом, проговорила Вихрову...