Неточные совпадения
Теперь, когда лошади нужны были и для уезжавшей княгини и для акушерки, это было затруднительно для Левина, но по долгу гостеприимства он не мог допустить Дарью Александровну
нанимать из его
дома лошадей и, кроме того, знал, что двадцать рублей, которые просили с Дарьи Александровны за эту поездку, были для нее очень важны; а денежные дела Дарьи Александровны, находившиеся в очень плохом положении, чувствовались Левиными как свои собственные.
— Расчет один, что
дома живу, не покупное, не нанятое. Да еще всё надеешься, что образумится народ. А то, верите ли, — это пьянство, распутство! Все переделились, ни лошаденки, ни коровенки. С голоду дохнет, а возьмите его в работники
наймите, — он вам норовит напортить, да еще к мировому судье.
— То зачем же ее преследовать, тревожить, волновать ее воображение?.. О, я тебя хорошо знаю! Послушай, если ты хочешь, чтоб я тебе верила, то приезжай через неделю в Кисловодск; послезавтра мы переезжаем туда. Княгиня остается здесь дольше.
Найми квартиру рядом; мы будем жить в большом
доме близ источника, в мезонине; внизу княгиня Лиговская, а рядом есть
дом того же хозяина, который еще не занят… Приедешь?..
Он
нанял было
дом у Таврического сада и записался в Английский клуб, [Английский клуб — место собрания состоятельных и родовитых дворян для вечернего времяпрепровождения.
— Скажи хозяйке
дома, — говорил Обломов, — что я хочу с ней видеться: я
нанял здесь квартиру…
Грушенька жила в самом бойком месте города, близ Соборной площади, в
доме купеческой вдовы Морозовой, у которой
нанимала на дворе небольшой деревянный флигель.
Около устья реки Давасигчи было удэгейское стойбище, состоящее из четырех юрт. Мужчины все были на охоте,
дома остались только женщины и дети. Я рассчитывал сменить тут проводников и
нанять других, но из-за отсутствия мужчин это оказалось невозможным. К моей радости, лаохозенские удэгейцы согласились идти с нами дальше.
Помещик Гур Крупяников не выгонял его из
дому, но жалованье перестал ему выдавать и другого учителя
нанял Зёзе…
Для содержания сына в Петербурге ресурсы отца были неудовлетворительны; впрочем, в первые два года Лопухов получал из
дому рублей по 35 в год, да еще почти столько же доставал перепискою бумаг по вольному
найму в одном из кварталов Выборгской части, — только вот в это-то время он и нуждался.
В Перми я не успел оглядеться, там только хозяйка
дома, к которой я пришел
нанимать квартиру, спрашивала меня, нужен ли мне огород и держу ли я корову!
Приехал он в уездный город (устроенной усадьбы у него в имении не было) месяца за два до выборов,
нанял просторный
дом, убрал его коврами и объявил открытый стол для господ дворян.
Купеческий клуб помещался в обширном
доме, принадлежавшем в екатерининские времена фельдмаршалу и московскому главнокомандующему графу Салтыкову и после наполеоновского нашествия перешедшем в семью дворян Мятлевых. У них-то и
нанял его московский Купеческий клуб в сороковых годах.
Так кухарки при
найме и в условие хозяйкам ставили, что в гости «кум» ходить будет, и хозяйки соглашались, а в купеческих
домах даже поощряли.
Когда
дом и все имущество были описаны, Устенька
наняла небольшую квартиру в три комнаты и переехала в нее с отцом и старой нянькой Матреной.
Разговор кончается. Женщина приписывается к поселенцу такому-то, в селение такое-то — и гражданский брак совершен. Поселенец отправляется со своею сожительницей к себе домой и для финала, чтобы не ударить лицом в грязь,
нанимает подводу, часто на последние деньги.
Дома сожительница первым делом ставит самовар, и соседи, глядя на дым, с завистью толкуют, что у такого-то есть уже баба.
Старшие чиновники живут в хороших казенных квартирах, просторных и теплых, держат поваров и лошадей, а те, что чином пониже,
нанимают квартиры у поселенцев, занимая целые
дома или отдельные комнаты с мебелью и всею обстановкой.
— Вишь! — неопределенно усмехнулся Рогожин, не совсем понимая неясную мысль князя. — Этот
дом еще дедушка строил, — заметил он. — В нем всё скопцы жили, Хлудяковы, да и теперь у нас
нанимают.
Иван воспитывался не
дома, а у богатой старой тетки, княжны Кубенской: она назначила его своим наследником (без этого отец бы его не отпустил); одевала его, как куклу,
нанимала ему всякого рода учителей, приставила к нему гувернера, француза, бывшего аббата, ученика Жан-Жака Руссо, некоего m-r Courtin de Vaucelles, ловкого и тонкого проныру, самую, как она выражалась, fine fleur [Самый цвет (фр.).] эмиграции, — и кончила тем, что чуть не семидесяти лет вышла замуж за этого финь-флёра: перевела на его имя все свое состояние и вскоре потом, разрумяненная, раздушенная амброй a la Richelieu, [На манер Ришелье (фр.).] окруженная арапчонками, тонконогими собачками и крикливыми попугаями, умерла на шелковом кривом диванчике времен Людовика XV, с эмалевой табакеркой работы Петито в руках, — и умерла, оставленная мужем: вкрадчивый господин Куртен предпочел удалиться в Париж с ее деньгами.
Скрепя сердце решился он переехать в Москву на дешевые хлеба,
нанял в Старой Конюшенной крошечный низенький
дом с саженным гербом на крыше и зажил московским отставным генералом, тратя две тысячи семьсот пятьдесят рублей в год.
— В
доме, где живет маркиза, я
наняла квартиру и лучше и дешевле, — отвечала Ольга Александровна.
В том каменном полуэтаже, над которым находилась квартира Нечая, было также пять жилых комнат. Три из них занимала хозяйка
дома, штабс-капитанша Давыдовская, а две
нанимал корректор одной большой московской типографии, Ардалион Михайлович Арапов.
— Нет, очень дешево. Мы
наняли весь этот
дом за восемьсот рублей в год.
— Нет, так нельзя, Люба! Так невозможно дальше,говорил десять минут спустя Лихонин, стоя у дверей, укутанный, как испанский гидальго плащом, одеялом. — Завтра же я
найму тебе комнату в другом
доме. И вообще, чтобы этого не было! Иди с богом, спокойной ночи! Все-таки ты должна дать честное слово, что у нас отношения будут только дружеские.
Рассказала она также с большими подробностями и о том, как, очутившись внезапно без мужской поддержки или вообще без чьего-то бы ни было крепкого постороннего влияния, она
наняла комнату в плохонькой гостинице, в захолустной улице, как с первого же дня коридорный, обстрелянная птица, тертый калач, покушался ею торговать, даже не спрося на это ее разрешения, как она переехала из гостиницы на частную квартиру, но и там ее настигла опытная старуха сводня, которыми кишат
дома, обитаемые беднотой.
Чтобы кататься по Москве к Печкину, в театр, в клубы, Вихров
нанял помесячно от Тверских ворот лихача, извозчика Якова, ездившего на чистокровных рысаках; наконец, Павлу захотелось съездить куда-нибудь и в семейный
дом; но к кому же? Эйсмонды были единственные в этом роде его знакомые. Мари тоже очень разбогатела: к ней перешло все состояние Еспера Иваныча и почти все имение княгини. Муж ее был уже генерал, и они в настоящее время жили в Парке, на красивой даче.
— Покуда — ничего. В департаменте даже говорят, что меня столоначальником сделают. Полторы тысячи — ведь это куш. Правда, что тогда от частной службы отказаться придется, потому что и на
дому казенной работы по вечерам довольно будет, но что-нибудь легонькое все-таки и посторонним трудом можно будет заработать, рубликов хоть на триста. Квартиру
наймем; ты только вечером на уроки станешь ходить, а по утрам
дома будешь сидеть; хозяйство свое заведем — живут же другие!
Даже встречаясь с мужем за завтраком и обедом, она редко обращала к нему речь и не переставая говорила с гувернанткой (когда Верочке минуло шесть лет, то
наняли в
дом и англичанку, в качестве гувернантки) и бонной.
Так и сделали. Она ушла в родильный
дом; он исподволь подыскивал квартиру. Две комнаты; одна будет служить общею спальней, в другой — его кабинет, приемная и столовая. И прислугу он
нанял, пожилую женщину, не ветрогонку и добрую; сумеет и суп сварить, и кусок говядины изжарить, и за малюткой углядит, покуда матери
дома не будет.
Покуда в
доме идет содом, он осматривает свои владения. Осведомляется, где в последний раз сеяли озимь (пашня уж два года сряду пустует), и
нанимает топографа, чтобы снял полевую землю на план и разбил на шесть участков, по числу полей. Оказывается, что в каждом поле придется по двадцати десятин, и он спешит посеять овес с клевером на том месте, где было старое озимое.
У него
дом больше — такой достался ему при поступлении на место; в этом
доме, не считая стряпущей, по крайней мере, две горницы, которые отапливаются зимой «по-чистому», и это требует лишних дров; он круглый год
нанимает работницу, а на лето и работника, потому что земли у него больше, а стало быть, больше и скота — одному с попадьей за всем недоглядеть; одежда его и жены дороже стоит, хотя бы ни он, ни она не имели никаких поползновений к франтовству; для него самовар почти обязателен, да и закуска в запасе имеется, потому что его во всякое время может посетить нечаянный гость: благочинный, ревизор из уездного духовного правления, чиновник, приехавший на следствие или по другим казенным делам, становой пристав, волостной старшина, наконец, просто проезжий человек, за метелью или непогодой не решающийся продолжать путь.
Сам же молодой человек, заметно неболтливый, как все петербуржцы, ни слова не намекал на это и занимался исключительно
наймом квартиры вице-губернатору, для которой выбрал в лучшей части города, на набережной, огромный каменный
дом и стал его отделывать.
Затем провез его к портному, платья ему купил полный комплект,
нанял ему квартиру через два
дома от редакции, подписал обязательство платить за его помещение и, вернувшись с ним к себе домой, выдал ему две книжки для забора товара в мясной и в колониальных лавках, условившись с ним таким образом, что половина заработанных им денег будет идти в погашение этого забора, а остальная половина будет выдаваться ему на руки.
Так передавалось дело. Прибавлялось и еще сведение: что квартиру эту снял для капитана и сестры его сам господин Ставрогин, Николай Всеволодович, сынок генеральши Ставрогиной, сам и
нанимать приходил, очень уговаривал, потому что хозяин отдавать не хотел и
дом назначал для кабака, но Николай Всеволодович за ценой не постояли и за полгода вперед выдали.
Даже Степана Трофимовича отдалила от себя, позволив ему
нанимать квартиру в другом
доме (о чем тот давно уже приставал к ней сам под разными предлогами).
Для сей цели Миропа Дмитриевна
наняла верхний этаж одного из самых больших
домов на Никитской и разбила этот этаж на номера, которые выкрасила, убрала мебелью и над окнами оных с улицы прибила вывеску: Меблированные комнаты со столом госпожи Зверевой.
Екатерина Петровна между тем разъехалась с мужем и
наняла себе квартиру на сколь возможно отдаленной от
дома Тулузова улице.
Посланный еще заранее туда управляющий
нанял для них целый барский
дом с мебелью.
Но последнее время записка эта исчезла по той причине, что вышесказанные три комнаты
наняла приехавшая в Москву с дочерью адмиральша, видимо, выбиравшая уединенный переулок для своего местопребывания и желавшая непременно
нанять квартиру у одинокой женщины и пожилой, за каковую она и приняла владетельницу
дома; но Миропа Дмитриевна Зудченко вовсе не считала себя пожилою дамою и всем своим знакомым доказывала, что у женщины никогда не надобно спрашивать, сколько ей лет, а должно смотреть, какою она кажется на вид; на вид же Миропа Дмитриевна, по ее мнению, казалась никак не старее тридцати пяти лет, потому что если у нее и появлялись седые волосы, то она немедля их выщипывала; три — четыре выпавшие зуба были заменены вставленными; цвет ее лица постоянно освежался разными притираньями; при этом Миропа Дмитриевна была стройна; глаза имела хоть и небольшие, но черненькие и светящиеся, нос тонкий; рот, правда, довольно широкий, провалистый, но не без приятности; словом, всей своей физиономией она напоминала несколько мышь, способную всюду пробежать и все вынюхать, что подтверждалось даже прозвищем, которым называли Миропу Дмитриевну соседние лавочники: дама обделистая.
— Я сбираюсь покинуть ваш
дом, полковник, — проговорил Фома самым спокойным голосом. — Я решился идти куда глаза глядят и потому
нанял на свои деньги простую, мужичью телегу. На ней теперь лежит мой узелок; он не велик: несколько любимых книг, две перемены белья — и только! Я беден, Егор Ильич, но ни за что на свете не возьму теперь вашего золота, от которого я еще и вчера отказался!..
— Совершенно не был в обществе, — отвечал я с необыкновенным одушевлением. — Но это… я по крайней мере думаю, ничего-с… Я жил, то есть я вообще
нанимал квартиру… но это ничего, уверяю вас. Я буду знаком; а до сих пор я все сидел
дома…
6. Оный же муж ее, назад тому три года, послан на службу во вторую армию, где и был два года, и оттуда, ныне другой год, за грудною болезнию, о которой выше значит, по весне отпущен, а посему и был в
доме одно лето, в которую бытность и
нанял вместо себя в службу в Бахмуте на Донце казака, а как его звать и прозвания, да и где теперь находится, не знает; — а после сего
Софи подождала еще неделю, пересчитала свои деньги, — у ней было тридцать пять рублей и никаких надежд; квартира, которую она
наняла, была ей не по карману, и она, долго искав, переехала наконец в пятый, если не шестой, этаж огромного
дома в конце Гороховой, набитого всякой сволочью.
Я понимал только одно, что
дома этот всеобъемлющий и всенаполняющий Андрей Иваныч являлся только дорогим гостем, а делала всю «домашность» одна Аграфена Петровна: она и дачу
нанимала, и все укладывала, и перевозила на дачу весь скарб, и там все приводила в новый порядок, и делала все так, чтобы Андрею Иванычу было и удобно, и беззаботно, и хорошо.
Татьяна Власьевна рассчитывала так, что молодые сейчас после свадьбы уедут в Верхотурье и она устроится в своем
доме по-новому и первым делом пустит квартирантов. Все-таки расстановочка будет. Но вышло иначе. Алена Евстратьевна действительно уехала, а Павел Митрич остался и на время
нанял те комнаты, где жил раньше Гордей Евстратыч.
— Позвольте мне вас довезти до
дома, — предложил он мне,
нанимая извозчика в лучшую в городе Кокуевскую гостиницу.
Старик шибко крепковат был на деньги, завязывал их, как говорится, в семь узлов; недаром, как видели мы в свое время, откладывал он день ото дня, девять лет кряду, постройку новой избы, несмотря на просьбы жены и собственное убеждение, что старая изба того и смотри повалится всем на голову; недаром считал он каждый грош, клал двойчатки в кошель, соблюдал строжайший порядок в
доме, не любил бражничества и на семидесятом году неутомимо работал от зари до зари, чтобы только не
нанимать лишнего батрака.
— Ступай же теперь! — закричал старик, у которого при виде работника снова закипело сердце. — К
дому моему не подходи! Увижу на пороге — плохо будет! Враг попутал, когда нанимал-то тебя… Вон! Вон! — продолжал он, преследуя Захара, который, нахлобучив молодцевато картуз и перекинув через плечо полушубок, покидал площадку.
— Нет, Васька
дома останется взамен Гришки. Отпущу я его на заработки! А самому небось батрака
нанимать, нет, жирно будет! Они и без того денег почитай что не несут… Довольно и того, коли один Петрушка пойдет в «рыбацкие слободы»… Ну, да не об этом толк совсем! Пойдут, стало быть, Васькины рубахи; а я от себя целковика два приложу: дело ихнее — походное, понадобится — сапожишки купить либо другое что, в чем нужда встренется.
Лаптев жил в одном из переулков Малой Дмитровки, недалеко от Старого Пимена. Кроме большого
дома на улицу, он
нанимал также еще двухэтажный флигель во дворе для своего друга Кочевого, помощника присяжного поверенного, которого все Лаптевы звали просто Костей, так как он вырос на их глазах. Против этого флигеля стоял другой, тоже двухэтажный, в котором жило какое-то французское семейство, состоявшее из мужа, жены и пяти дочерей.
— Мне было тринадцать лет, когда он
нанял меня, вместе с другими, носить камень на постройку его
дома.