Неточные совпадения
— Прентаньер, — подхватил
Татарин. Но Степан Аркадьич, видно, не хотел ему доставлять удовольствие
называть по-французски кушанья.
Татарин, вспомнив манеру Степана Аркадьича не
называть кушанья по французской карте, не повторял за ним, но доставил себе удовольствие повторить весь заказ по карте: «суп прентаньер, тюрбо сос Бомарше, пулард а лестрагон, маседуан де фрюи….» и тотчас, как на пружинах, положив одну переплетенную карту и подхватив другую, карту вин, поднес ее Степану Аркадьичу.
— Ведь этакий народ! — сказал он, — и хлеба по-русски
назвать не умеет, а выучил: «Офицер, дай на водку!» Уж
татары по мне лучше: те хоть непьющие…
В Александровске в одной избе я встретил русскую бабу в большой компании киргиз и кавказцев, которым она прислуживала за столом, и записал ее сожительницей
татарина, или, как она
называла его, чеченца.
Вот и стал я ей припоминать, все припомнил: и Михейку рыжего, и татарина-ходебщика, и станового — всех тут
назвал… что ж, мол, хуже я их, что ли?
Татарин. Коран
называет… ваш Коран должна быть закон… Душа — должен быть Коран… да!
— В Нижнем, с
татарином играл. Прикинулся, подлец, неумелым. Деньжат у меня ни-ни. Думал — наверное выиграю, как и всегда, а тут вышло иначе. Три красных стало за мной, да за партии четыре с полтиной.
Татарин положил кий: дошлите, говорит, деньги! Так и так, говорю, повремените: я, мол, такой-то.
Назвал себя. А татарин-то себя
назвал: а я, говорит, Садык… И руки у меня опустились…
— Они варвары? — возразил один офицер в огромной медвежьей шапке. — Вы слишком милостивы, генерал! Они не варвары, а дикие звери!.. Мы думали здесь отдохнуть, повеселиться… и что ж? Эти проклятые калмыки… О! их должно непременно загнать в Азию, надобно очистить Европу от этих
татар!.. Посмотрите! вон стоят их двое… С каким скотским равнодушием смотрят они на этот ужасный пожар!.. И этих двуногих животных
называют людьми!..
Мы от их слов
татарами не сделаемся; в Крыму не будет холодно; мужья не станут бить своих жен, и, верно, наши дамы, в угодность французским вояжерам [путешественникам (франц.)], не разрешат на водку, которую, впрочем, мы могли бы
называть ликером, точно так же, как называется ресторациею харчевня, в которой мы обедали.
Не
назвал брата по прозванью, не в догадку бы было
татарину, что полоняник братом ему доводится. Узнает некрещеный лоб, такую цену заломит, что только ахнешь.
— Вы не хорошие и не плохие. Он за народное дело в тюрьме сидел, бедных даром лечит, а к вашему порогу подойдет бедный, — «доченька, погляди, там под крыльцом корочка горелая валялась, собака ее не хочет есть, — подай убогому человеку!» Ваше название — «файдасыз» [Великолепное татарское слово, значит оно: «человек, полезный только для самого себя». Так в Крыму
татары называют болгар. (Прим. В. Вересаева.)]!.. Дай, большевики придут, они вам ваши подушки порастрясут!
Рыжий глинистый обрыв, баржа, река, чужие, недобрые люди, голод, холод, болезни — быть может, всего этого нет на самом деле. Вероятно, всё это только снится, — думал
татарин. Он чувствовал, что спит, и слышал свой храп… Конечно, он дома, в Симбирской губернии, и стоит ему только
назвать жену по имени, как она откликнется; а в соседней комнате мать… Однако, какие бывают страшные сны! К чему они?
Татарин улыбнулся и открыл глаза. Какая это река? Волга?