Неточные совпадения
— Да, он глуп, но — в меру возраста. Всякому возрасту соответствует определенная доза глупости и ума. То, что
называется сложностью в химии, — вполне законно, а то, что принимается за сложность в характере человека, часто бывает только его выдумкой, его игрой. Например —
женщины…
Когда Ганьку с ее стариком тоже арестовали за контрабанду, Женя попросил меня
назваться [двоюродной] ‹сестрой› ее, ходить на свидание с ней и передавать записки политическим
женщинам.
— Из чего же они бьются: из потехи, что ли, что вот кого-де ни возьмем, а верно и выйдет? А жизни-то и нет ни в чем: нет понимания ее и сочувствия, нет того, что там у вас
называется гуманитетом. Одно самолюбие только. Изображают-то они воров, падших
женщин, точно ловят их на улице да отводят в тюрьму. В их рассказе слышны не «невидимые слезы», а один только видимый, грубый смех, злость…
Однако ж даже самая, что
называется, гольтепа вытягивалась в струну, чтобы форснуть, и пуще глаза хранила синие кафтаны для мужчин и штофные телогреи для
женщин.
Состоит он из нескольких корпусов барачной системы, [Лазарет занимает площадь в 8574 кв. саж., состоит из 11 построек, расположенных на трех пунктах: 1) административный корпус, вмещающий в себе аптеку, хирургическую комнату и приемный покой, 4 барака, кухня с женским отделением при ней и часовня, — это собственно и
называется лазаретом; затем 2) 2 корпуса для сифилитиков, мужчин и
женщин, кухня и надзирательская; 3) 2 корпуса, занятые эпидемическим отделением.] рассчитан на 180 кроватей.
Первое селение по Сусуе — Голый Мыс; существует оно лишь с прошлого года, и избы еще не достроены. Здесь 24 мужчины и ни одной
женщины. Стоит селение на бугре, который и раньше
назывался голым мысом. Речка здесь не близко от жилья — надо к ней спускаться; колодца нет.
— Куды! В одно мгновение. Человека кладут, и падает этакий широкий нож, по машине, гильотиной
называется, тяжело, сильно… Голова отскочит так, что и глазом не успеешь мигнуть. Приготовления тяжелы. Вот когда объявляют приговор, снаряжают, вяжут, на эшафот взводят, вот тут ужасно! Народ сбегается, даже
женщины, хоть там и не любят, чтобы
женщины глядели.
Эти-то шесть
женщин, т. е. пять сестер Ярославцевых и маркиза де Бараль,
назывались в некоторых московских кружках углекислыми феями Чистых Прудов, а дом, в котором они обитали, был известен под именем вдовьего загона.
Оно
называлось «Песнь
женщины над гробом чистейшего создания» и начиналось так...
— Да. Как
женщины увидали, сичас вразброд. Банчик сичас ворота. Мы под ворота. Ну, опять нас загнали, — трясемся. «Чего, говорит, спужались?» Говорим: «Влашебник ходит». Глядим, а она женскую рубашку одевает в предбаннике. Ну, барышня вышла. Вот греха-то набрались! Смерть. Ей-богу, смерть что было: стриженая, ловкая, как есть мужчина, Бертолева барышня
называется.
— Или вы ее любовник — это все равно… Как эта должность здесь у вас
называется? Ну, вот те самые, которым
женщины вышивают рубашки и с которыми делятся своим честным заработком?.. Э?..
— О, нисколько! — воскликнула Мари. — Если бы дело было только во мне, то я готова была бы рабой твоей
назваться, а не только что
женщиной, любящей тебя, — но от этого зависит спокойствие и честь других людей…
Я с ней спорил, доказывал ей, говорил, что эта
женщина называется Наташаи что во всем свете, может быть, только одна есть равная ей: это Катя; и я приехал сюда, разумеется зная, что я выиграл в споре.
И
называется эта медная
женщина — свобода.
«Вступить в страну, зарезать человека, который защищает свой дом, потому что он одет в блузу и у него нет на голове военной фуражки; сжигать дома бедняков, которым есть нечего, разбивать, красть мебель, выпивать вино из чужих погребов, насиловать
женщин на улицах, сжигать пороху на миллионы франков и оставить после себя разорение, болезни, — это
называется не впадать в самый грубый материализм.
«Но, — скажут на это, — всегда во всех обществах большинство людей: все дети, все поглощаемые трудом детоношения, рождения и кормления
женщины, все огромные массы рабочего народа, поставленные в необходимость напряженной и неустанной физической работы, все от природы слабые духом, все люди ненормальные, с ослабленной духовной деятельностью вследствие отравления никотином, алкоголем и опиумом или других причин, — все эти люди всегда находятся в том положении, что, не имея возможности мыслить самостоятельно, подчиняются или тем людям, которые стоят на более высокой степени разумного сознания, или преданиям семейным или государственным, тому, что
называется общественным мнением, и в этом подчинении нет ничего неестественного и противоречивого».
А русалкин хозяин объяснил, что Самарой
называется Самария, про которую в евангелии писано, где Иисус Христос у колодца вёл беседу с
женщиной семи мужей.
Зачитал он ее, то есть как есть бессловесная
женщина сделалась, хоть и превосходительством
называется — за генерала Крахоткина пятидесяти лет замуж выпрыгнула!
— А знаете, Федосья прекрасная
женщина, — говорил он, прожевывая свою жесткую закуску. — Я ее очень люблю… Эх, кабы горчицы, немножко горчицы! Полцарства за горчицу… Тридцать пять с половиной самых лучших египетских фараонов за одну баночку горчицы! Вы знаете, что комнаты, в которых мы сейчас имеем честь разговаривать,
называются «Федосьиными покровами». Здесь прошел целый ряд поколений, вернее сказать — здесь голодали поколения… Но это вздор, потому что и голод понятие относительное. Вы не хотите рубца?..
— Ты однако знай — это
женщина весьма хитрая. Она — молчит, а — злая. Она — грешница, играет на рояли.
Женщина, играющая на рояли,
называется тапёрша. А знаешь ты, что такое публичный дом?
— Месяц и двадцать три дня я за ними ухаживал — н-на! Наконец — доношу: имею, мол, в руках след подозрительных людей. Поехали. Кто таков? Русый, который котлету ел, говорит — не ваше дело. Жид
назвался верно. Взяли с ними ещё
женщину, — уже третий раз она попадается. Едем в разные другие места, собираем народ, как грибы, однако всё шваль, известная нам. Я было огорчился, но вдруг русый вчера назвал своё имя, — оказывается господин серьёзный, бежал из Сибири, — н-на! Получу на Новый год награду!
— Нет, вот, — сказала она вздохнув, — вот графиню Нину, да ее гувернантку… Как она
называлась: Eugenie или Eudoxie, этих
женщин стоит вспомнить и перед именами их поклониться.
Васильков. А! Вы вот чего боитесь? Вот какое бесчестье вам страшно? Не бойтесь! В яму попадают и честные люди, из ямы есть выход. Бояться Московской ямы хорошо, но больше надо бояться той бездонной ямы, которая
называется развратом, в которой гибнет и имя, и честь, и благообразие
женщины. Ты боишься ямы, а не боишься той пропасти, из которой уж нет возврата на честную дорогу?
И действительно, с этих пор она ко мне даже как будто в самом деле привязалась, даже дружески, и так прошли наши последние десять дней. Обещанных «звезд» я не видал; но в некоторых отношениях она и в самом деле сдержала слово. Сверх того, она познакомила меня с Hortense, которая была слишком даже замечательная в своем роде
женщина и в нашем кружке
называлась Therèse philosophe… [Тереза-философ (фр.).]
Теряя таким образом в отношении образования, Эльчанинов в то же время натирался, что
называется, в жизни: он узнал хорошо
женщин, или лучше сказать, их слабости, и был с ними смел и даже дерзок.
— Что это, батюшка Владимир Андреич? Да я-то на что? Худа ли, хороша ли, все-таки сваха. В этом-то теперь и состоит мое дело, чтобы все было прилично: на родных-то нечего надеяться. Перепетуя Петровна вышла гадкая
женщина, просто ехидная: я только говорить не хочу, а много я обид приняла за мое что
называется расположение.
В этом же смысле, вероятно, и Новиков говорит самому себе в предисловии к «Живописцу»: «Никогда не разлучайся с тою прекрасною
женщиною, с которою иногда тебя видал; ты легко отгадать можешь, что она
называется Осторожность» («Живописец», I, 9).
Из пяти
женщин, живших с Голованом, три были его сестры, одна мать, а пятая
называлась Павла, или, иногда, Павлагеюшка. Но чаще ее называли «Голованов грех». Так я привык слышать с детства, когда еще даже и не понимал значения этого намека. Для меня эта Павла была просто очень ласковою
женщиною, и я как сейчас помню ее высокий рост, бледное лицо с ярко-алыми пятнами на щеках и удивительной черноты и правильности бровями.
— Нам нужна женщина-работник, женщина-товарищ, женщина-человек, а вернее сказать — женщина-самка, — продолжал Полояров, — а эта гнилая женственность, это один только изящный разврат, который из вашего брата делает кукол. Это все эстетика! (последнее слово было произнесено с особенным презрением). Лубянская, хотите, что ли, папироску? Бавфра, что
называется, Сампсон крепкий.
Из темных углов, из «смрадных переулков» приходят
женщины — грозные и несчастные, с издерганными душами, обольстительные, как горячие сновидения юноши. Страстно, как в сновидении, тянутся к ним издерганные мужчины. И начинаются болезненные, кошмарные конвульсии, которые у Достоевского
называются любовью.
Глубокая и таинственная серьезность «живой жизни», форма проявления ее в том светлом существе, которое
называется человеком, счастье в его отличии от удовольствия, уплощение и омертвение жизни, когда дело ее берется творить живой мертвец, — все эти стороны художественного жизнепонимания Толстого особенно ярко и наглядно проявляются в отношении его к любви между мужчиной и
женщиной.
«Толки и рассуждения о правах
женщин, — пишет Толстой, — хотя и не
назывались еще, как теперь, вопросами, были тогда точно такие же, как и теперь; но эти вопросы не только не интересовали Наташу, но она решительно не понимала их.
В четверг, в день своего рождения, Артур вспомнил обещание, данное Терезе, пообедать с нею вместе: он отправился к «Бронзовому оленю». Так
называлась маленькая поляна, на которой был убит когда-то королем олень с шерстью бронзового цвета. Другие же говорят, что здесь во время оно стояла статуя «Охоты» — олень, вылитый из бронзы, заменявший собой Диану. Говорят, что король, по приказанию которого ставилась эта статуя, был целомудрен и на статуи классических
женщин смотрел с отвращением.
По отношению к первому, снисходительнейшие читатели еще милостиво извиняют автора приведением в его оправдание слов Гоголя, что «хорошего русского человека будто бы рельефно нельзя изображать», но зато по отношению к Ларе суд этот гораздо строже: автор слышит укоризны за неясность нравственного образа этой
женщины, напоминающей, по словам некоторых судей, таких известных им лиц, которые, «не
называясь умопомешанными, поступают как сумасшедшие».
Эта последняя была
женщина светская, — по-своему очень неглупая, щедрая, даже расточительная; она занялась Пенькновским с знанием дела: экипировала его со вкусом и так выдержала в отношении всей его внешности, что в одно прекрасное утро все мы, невзначай взглянув на моего друга, почувствовали, что он имеет неоспоримое право
называться замечательным красавцем.
Его жена была приятная хозяйка дома, любезная
женщина, что
называется, но она мне никогда не нравилась…
Спаланцо получил отпущение толедских грехов…Его простили за то, что он учился лечить людей и занимался наукой, которая впоследствии стала
называться химией. Епископ похвалил его и подарил ему книгу собственного сочинения…В этой книге ученый епископ писал, что бесы чаще всего вселяются в
женщин с черными волосами, потому что черные волосы имеют цвет бесов.
Он многого не понял в домах, души погибающих
женщин остались для него по-прежнему тайной, но для него ясно было, что дело гораздо хуже, чем можно было думать. Если та виноватая
женщина, которая отравилась,
называлась падшею, то для всех этих, которые плясали теперь под звуковую путаницу и говорили длинные отвратительные фразы, трудно было подобрать подходящее название. Это были не погибающие, а уже погибшие.
Для него также ясно было, что всё то, что
называется человеческим достоинством, личностью, образом и подобием божиим, осквернено тут до основания, «вдрызг», как говорят пьяницы, и что виноваты в этом не один только переулок да тупые
женщины.
Такие
женщины, как она, были известны в Петербурге еще со времен Петра Великого и
назывались «потворенные бабы» или «что молодые жены с чужими мужи сваживаются».
Честная
женщина верит, что это
называется браком.
И Ермак Тимофеевич подробно рассказал Семену Иоаникиевичу все, что уже известно читателям о захвате на месте битвы
женщины, которая
назвалась Пимой и Мариулой.
На
женщину, любовь, брак — словом, на все, что, по-модному,
называется"феминизмом", — Щелоков смотрел по-своему и в этом"пункте"особенно доволен тем, что ему, по его положению"столовера", не признающего возможности в настоящее время брака как таинства, не обязательно налагать на себя супружеские узы.
Владимир Николаевич на самом деле серьезно увлекся Лососининой. Ее вызывающая красота, ее полные неги манеры, не могли не произвести впечатления на искусившегося в жизни ловеласа, которому, как и всем ему подобным, нравится в
женщинах не натура — она уже давно приелась — а искусство. Этого же искусства было в Наталье Петровне — опытной куртизанке, — что
называется, хоть отбавляй.
С течением времени этот взрыв страстей в Глебе Алексеевиче мог бы улечься: он рисковал в худшем случае остаться старым холостяком, в лучшем — примириться на избранной подруге жизни, подходившей и к тому, и к другому его идеалу, то есть на средней
женщине, красивой, с неизвестным темпераментом, какие встречаются во множестве и теперь, какие встречались и тогда. Он, быть мажет, нашел бы то будничное удовлетворение жизнью, которая на языке близоруких людей
называется счастьем. Но судьба решила иначе.
— Какую книжку он мне все читал:"Огненная
женщина"
называется! Вы не слыхали?
Есть
женщины, которым придает особую прелесть, особую пикантность то положение, которое на языке гостиных
называется «интересным».
Двадцать лет прожил он с покойной, что
называется, душа в душу, нашедши в ней не только любимую супругу, но, что особенною редкостью было в описываемый нами период теремной жизни русской
женщины, друга и умного и верного советника, если не в государственных, то в придворных делах.
— Товарищ Ногаева! У меня есть к вам один вопросец. Может быть, вы мне вкратце ответите. Вы вот все ей толкуете:
женщина, общественная работа… Нешто это
называется общественная работа, когда дома непорядок, за ребятами приглядеть некому, растут они шарлатанами, а ее дома никогда нету? Вот, мужу ее рождение, и то — когда пришла! Это что? Общественная работа?
Это частичное, если можно так выразиться, открытие глаз несчастной
женщины на ее положение было совершено князем Облонским месяца через два после приезда их за границу и уже тогда, когда он оказался, что
называется, припертым к стене, когда продолжение комедии с Иреной, начатой им в тени вековых деревьев Облонского леса, стало положительно невозможным.