— Посмотрите, так и поймете, что и искусство может служить не для одного искусства, — наставительно проговорила Бертольди. — Голодные дети и зеленая жена в лохмотьях повернут ваши понятия о семейном быте. Глядя на них, поймете, что семья есть безобразнейшая форма того, что дураки
называют цивилизациею.
Неужели распространение разумной, себялюбивой ассоциации людей, которую
называют цивилизацией, уничтожает и противоречит потребности инстинктивной и любовной ассоциации?
Неточные совпадения
Инсургенты уже идут тучей восстановлять старую, законную династию,
называют себя христианами, очень сомнительными, конечно, какими-то эклектиками; но наконец поняли они, что успех возможен для них не иначе как под знаменем христианской
цивилизации, — и то много значит.
Он
называл сынов блудными сынами, потому что они забыли могилы отцов, увлеклись женами, капитализмом и
цивилизацией.
Но даже не этот вопрос: «что будет?» тревожит людей, когда они медлят исполнить волю хозяина, их тревожит вопрос, как жить без тех привычных нам условий нашей жизни, которые мы
называем наукой, искусством,
цивилизацией, культурой.
Стало быть, если отныне кто-нибудь
назовет нас кадетами
цивилизации, то мы можем смело сказать тому в глаза: нет, мы не кадеты! к нам обращали взоры братья славяне! с нами братались заатлантические друзья! у нас, наконец, без всякой задней мысли отдыхали современные гиганты статистики!
Наши заатлантические друзья давно уже сие поняли, и Токевиль справедливо говорит: „В Америке, — говорит он, — даже самый простой мужик и тот давно смеется над централизацией,
называй ее никуда не годным продуктом гнилой
цивилизации“. Но зачем ходить так далеко? Сказывают, даже Наполеон III нередко в последнее время о сем поговаривал в секретных беседах с господином Пиетри.
Но можно ли
называть это знанием, можно ли подобное знание принимать как один из элементов
цивилизации?
Если новоевропейскую материалистическую
цивилизацию с господствующим в ней «научным» рационализмом
называют иногда языческой, то этим наносят обиду язычеству.
Эпохой
цивилизации по преимуществу можно
назвать такую эпоху, в которой преобладающее значение получают массы и техника.
Не только Христос, но все пророки еврейские — Иоанн Креститель, все истинные мудрецы мира об этой-то самой церкви, об этом самом государстве, об этой самой культуре,
цивилизации и говорят,
называя злом и погибелью людей.
Мы очень хорошо знаем, что учение Христа всегда обнимало и обнимает, отрицая их, все те заблуждения людские, те «тогу», пустые идолы, которые мы,
назвав их церковью, государством, культурою, наукою, искусством,
цивилизацией, думаем выгородить из ряда заблуждений. Но Христос против них-то и говорит, не выгораживая никаких «тогу».