Были там еще корабли-пираты, с черным флагом и страшной, размахивающей ножами командой; корабли-призраки, сияющие мертвенным светом синего озарения; военные корабли с солдатами, пушками и музыкой; корабли научных экспедиций, высматривающие вулканы, растения и животных; корабли с
мрачной тайной и бунтами; корабли открытий и корабли приключений.
Неточные совпадения
Из этих волн звуков очертывалась у него в фантазии какая-то музыкальная поэма: он силился уловить
тайну создания и три утра бился, изведя толстую тетрадь нотной бумаги. А когда сыграл на четвертое утро написанное, вышла… полька-редова, но такая
мрачная и грустная, что он сам разливался в слезах, играя ее.
И тем не менее было что-то подавляюще тревожное,
мрачное, почти угрожающее в этой нелепой гибели… В зимние вечера от мельницы несло безотчетным ужасом. И, вместе, что-то тянуло туда. Дверка вышки была сорвана с одной петли, и перед ней намело снегу. На чердаке было темно, пусто, веяло жуткой
тайной и холодом…
У него дом
мрачный, скучный, и в нем
тайна.
И нас пленили, ужаснули
Картины
тайных сих ночей,
Сии чудесные виденья,
Сей
мрачный бес, сей божий гнев,
Живые грешника мученья
И прелесть непорочных дев.
Когда так медленно, так нежно
Ты пьешь лобзания мои,
И для тебя часы любви
Проходят быстро, безмятежно;
Снедая слезы в тишине,
Тогда, рассеянный, унылый,
Перед собою, как во сне,
Я вижу образ вечно милый;
Его зову, к нему стремлюсь;
Молчу, не вижу, не внимаю;
Тебе в забвенье предаюсь
И
тайный призрак обнимаю.
Об нем в пустыне слезы лью;
Повсюду он со мною бродит
И
мрачную тоску наводит
На душу сирую мою.
«Мы не боимся, ибо мы любим Тебя!»«Хотя и оставалась еще некоторая тень
мрачного,
Тайного судилища; но под Ее собственным, мудрым надзиранием оно было забыто добрыми и спокойными гражданами [См...
Он прошел боскетную, биллиардную, прошел в черный коридор, гремя, по винтовой лестнице спустился в
мрачный нижний этаж, тенью вынырнул из освещенной луной двери на восточную террасу, открыл ее и вышел в парк. Чтобы не слышать первого вопля Ионы из караулки, воя Цезаря, втянул голову в плечи и незабытыми
тайными тропами нырнул во тьму…
Снова потянулась бесконечная дорога — горы и небо, небо и горы… И молчаливые, как
тайны, бездны со всех сторон… Но это было уже не прежнее, исполненное невыразимой прелести путешествие, какое я совершила неделю тому назад с дедушкой Магометом. Тяжелая
мрачная туча нависла надо мной, все разрастаясь и разрастаясь, наваливаясь на душу свинцовой тяжестью. Предчувствие страшного, неизбежного ни на минуту не оставляло меня.
Бирон обращался по-человечески только с цесаревной Елизаветой Петровной. У него зародилась мысль женить на ней своего сына, и он уже открыто поговаривал о высылке «Брауншвейгской фамилии» из России. Наглость зазнавшегося проходимца стала нестерпима. Несмотря на ужасы застенков
тайной канцелярии, даже на улицах собирались
мрачные толпы народа; по казармам послышался ропот. И везде перелетало имя Елизаветы, как веяние духа Великого Петра.
Он следил, в силу этого, за каждым шагом своего друга и старался как можно меньше разлучаться с ним, но с тех пор, как в Петербург долетела роковая весть о смерти императора Александра Павловича, Коновницын сделался
мрачным и задумчивым. Он беспрестанно ускользал от присмотра Ростовцева и отправлялся на
тайные сходки. Сходки эти имели подозрительный характер, изумивший Ростовцева — он откровенно передал свою мысль другу и остался неудовлетворенным его неясными и сбивчивыми объяснениями.
Поведение регента стало нестерпимо. На улицах, несмотря на ужасы, творившиеся в застенках
Тайной канцелярии, собирались
мрачные толпы народа, откуда слышался ропот.
— Уважая всякую
тайну, — продолжал я шутливо, — я все же просил бы вас снять это
мрачное, безобразящее вас покрывало. Разве нуждается в маске человеческое лицо?