Неточные совпадения
Молодой, здоровый, коренастый
парень подошел тоже.
— Приехал один
молодой писатель, ух, резкий
парень! Хочешь — познакомлю? Тут есть барышня, курсистка, Маркса исповедует…
Давно знали они друг друга и давно жили вдвоем. Захар нянчил маленького Обломова на руках, а Обломов помнит его
молодым, проворным, прожорливым и лукавым
парнем.
— В добрый час… Жена-то догадалась хоть уйти от него, а то пропал бы
парень ни за грош… Тоже кровь, Николай Иваныч… Да и то сказать: мудрено с этакой красотой на свете жить… Не по себе дерево согнул он, Сергей-то… Около этой красоты больше греха, чем около денег. Наш брат, старичье, на стены лезут, а
молодые и подавно… Жаль
парня. Что он теперь: ни холост, ни женат, ни вдовец…
Кучер,
молодой краснощекий
парень, остриженный в скобку, в синеватом армяке и низкой бараньей шапке, подпоясанный ремнем, почтительно сидел с ним рядом.
Странное какое-то беспокойство овладевает вами в его доме; даже комфорт вас не радует, и всякий раз, вечером, когда появится перед вами завитый камердинер в голубой ливрее с гербовыми пуговицами и начнет подобострастно стягивать с вас сапоги, вы чувствуете, что если бы вместо его бледной и сухопарой фигуры внезапно предстали перед вами изумительно широкие скулы и невероятно тупой нос
молодого дюжего
парня, только что взятого барином от сохи, но уже успевшего в десяти местах распороть по швам недавно пожалованный нанковый кафтан, — вы бы обрадовались несказанно и охотно бы подверглись опасности лишиться вместе с сапогом и собственной вашей ноги вплоть до самого вертлюга…
Ворота заскрыпели;
парень вышел с дубиною и пошел вперед, то указывая, то отыскивая дорогу, занесенную снеговыми сугробами. «Который час?» — спросил его Владимир. «Да уж скоро рассвенет», — отвечал
молодой мужик. Владимир не говорил уже ни слова.
В тот же день вернулся я с уложенным чемоданом в город Л. и поплыл в Кёльн. Помню, пароход уже отчаливал, и я мысленно прощался с этими улицами, со всеми этими местами, которые я уже никогда не должен был позабыть, — я увидел Ганхен. Она сидела возле берега на скамье. Лицо ее было бледно, но не грустно;
молодой красивый
парень стоял с ней рядом и, смеясь, рассказывал ей что-то; а на другой стороне Рейна маленькая моя мадонна все так же печально выглядывала из темной зелени старого ясеня.
Молодые берендеи водят круги; один круг ближе к зрителям, другой поодаль. Девушки и
парни в венках. Старики и старухи кучками сидят под кустами и угощаются брагой и пряниками. В первом кругу ходят: Купава, Радушка, Малуша, Брусило, Курилка, в середине круга: Лель и Снегурочка. Мизгирь, не принимая участия в играх, то показывается между народом, то уходит в лес. Бобыль пляшет под волынку. Бобылиха, Мураш и несколько их соседей сидят под кустом и пьют пиво. Царь со свитой смотрит издали на играющих.
Однажды к нашей квартире подъехала извозчичья
парная коляска, из которой вышел
молодой офицер и спросил отца. Он был в новеньком свежем синем мундире, на котором эффектно выделялись белые аксельбанты. Шпоры его звенели на каждом шагу приятным тихим звоном.
Сидельцем на Фотьянке был
молодой румяный
парень Фрол. Кабак держал балчуговский Ермошка, а Фрол был уже от него. Кишкин присел на окно и спросил косушку водки. Турка как-то сразу ослабел при одном виде заветной посудины и взял налитый стакан дрожавшей рукой.
Балчуговское воскресенье отдалось и на шахтах: коморник Мутовка, сидевший в караулке при шахте, усиленно моргал подслеповатыми глазами, у машиниста Семеныча,
молодого парня-франта, язык заплетался, откатчики при шахте мотались на ногах, как чумная скотина.
— И любезное дело, — согласилась баушка, подмигивая Устинье Марковне. — Одной-то мне, пожалуй, и опасливо по нонешнему времю ездить, а сегодня еще воскресенье… Пируют у вас на Балчуговском, страсть пируют. Восетта еду я также на вершной, а навстречу мне ваши балчуговские
парни идут. Совсем
молодые, а пьяненькие… Увидали меня, озорники, и давай галиться: «Тпру, баушка!..» Ну, я их нагайкой, а они меня обозвали что ни есть хуже, да еще с седла хотели стащить…
— Это гадко, а не просто нехорошо.
Парень слоняется из дома в дом по барынькам да сударынькам, везде ему рады. Да и отчего ж нет? Человек
молодой, недурен, говорить не дурак, — а дома пустые комнаты да женины капризы помнятся; эй, глядите, друзья, попомните мое слово: будет у вас эта милая Зиночка ни девушка, ни вдова, ни замужняя жена.
— Да и его самого не меньше жаль:
парень молодой.
Чтецов было двое: дряхлый старик Еким Мысеич и очень
молодой, рыжий
парень Василий.
Один из них был очень
молодой и моложавый
парень, еще безбородый, с едва пробивающимися усиками и с усиленно глуповатым выражением лица.
В этот момент толпа на улице глухо загудела, точно по живой человеческой ниве гулкой волной прокатилась волна. «Едет!.. Едет!..» — поднялось в воздухе, и Студеная улица зашевелилась от начала до конца, пропуская двух верховых, скакавших к господскому дому на взмыленных лошадях во весь опор. Это и были давно ожидаемые всеми загонщики,
молодые крестьянские
парни в красных кумачных рубахах.
Потом пришли двое
парней, почти еще мальчики. Одного из них мать знала, — это племянник старого фабричного рабочего Сизова — Федор, остролицый, с высоким лбом и курчавыми волосами. Другой, гладко причесанный и скромный, был незнаком ей, но тоже не страшен. Наконец явился Павел и с ним два
молодых человека, она знала их, оба — фабричные. Сын ласково сказал ей...
— Ничего. Ладно живу. В Едильгееве приостановился, слыхали — Едильгеево? Хорошее село. Две ярмарки в году, жителей боле двух тысяч, — злой народ! Земли нет, в уделе арендуют, плохая землишка. Порядился я в батраки к одному мироеду — там их как мух на мертвом теле. Деготь гоним, уголь жгем. Получаю за работу вчетверо меньше, а спину ломаю вдвое больше, чем здесь, — вот! Семеро нас у него, у мироеда. Ничего, — народ все
молодой, все тамошние, кроме меня, — грамотные все. Один
парень — Ефим, такой ярый, беда!
И точно, вышел я от нее не один, а с новым старцем, тоже мне неизвестным;
молодой такой, крепкий
парень. Уехали мы с ним в ночь на переменных. Под утро встречаем мы это тройку, а в санях человек с шесть сидят.
Несколько
молодых бабенок и
парней дополняют картину.
К счастию, начались каникулы, и она могла запереться в своей комнате. Но она очень хорошо понимала, что никакая изолированность не спасет ее."Пропала!" — в этом слове заключалось все ее будущее. Признаки предстоящей гибели уже начали оказываться. В праздничные дни
молодые сельские
парни гурьбою останавливались против ее окон и кричали...
Колокольчик звякнул над наружной дверью.
Молодой крестьянский
парень в меховой шапке и красном жилете вошел с улицы в кондитерскую. С самого утра ни один покупатель не заглядывал в нее… «Вот так-то мы торгуем!» — заметила со вздохом во время завтрака фрау Леноре Санину. Она продолжала дремать; Джемма боялась принять руку от подушки и шепнула Санину: «Ступайте поторгуйте вы за меня!» Санин тотчас же на цыпочках вышел в кондитерскую.
Парню требовалось четверть фунта мятных лепешек.
— Это правда, братцы, что едет левизор, — говорит
молодой, разбитной
парень, грамотный, из писарей и читавший «Герцогиню Лавальер» или что-то в этом роде.
Молодые травы на холме радостно кланялись утренней заре, стряхивая на
парную землю серебро росы, розовый дым поднимался над городом, когда Кожемякин шёл домой.
«Смотрите, барин, не затопите нас», — заметил один из гребцов,
молодой курносый
парень в александрийской рубахе.
Молодой вятский
парень, сзади меня, уже не раз бегавший в кусты, бледный и позеленевший, со стоном упал… Отцепили ему на ходу лямку — молча обошли лежачего.
Сатин. Я, брат,
молодой — занятен был! Вспомнить хорошо!.. Рубаха-парень… плясал великолепно, играл на сцене, любил смешить людей… славно!
Глеб не терпел возражений. Уж когда что сказал, слово его как свая, крепко засевшая в землю, — ни за что не спихнешь! От
молодого девятнадцатилетнего
парня, да еще от сына, который в глазах его был ни больше ни меньше как молокосос, он и подавно не вынес бы супротивности. Впрочем, и сын был послушен — не захотел бы сердить отца. Ваня тотчас же повиновался и поспешил в избу.
— Ну, давайте, братцы, обмывать копыта, я свое дело исполнил, за вами дело, — проговорил Ермил, придвигаясь к штофам, которые привлекательно искрились перед огарком. — Что это товарищ твой невесел?
Парень молодой — с чего бы так? — присовокупил он, посматривая на Гришку, между тем как Захар наливал стаканы.
Мужчины, конечно, не обратили бы на нее внимания: сидеть с понурою головою — для
молодой дело обычное; но лукавые глаза баб, которые на свадьбах занимаются не столько бражничеством, сколько сплетками, верно, заметили бы признаки особенной какой-то неловкости, смущения и даже душевной тоски, обозначавшейся на лице молодки. «Глянь-кась, касатка, молодая-то невесела как: лица нетути!» — «Должно быть, испорченная либо хворая…» — «
Парень, стало, не по ндраву…» — «Хошь бы разочек глазком взглянула; с утра все так-то: сидит платочком закрывшись — сидит не смигнет, словно на белый на свет смотреть совестится…» — «И то, может статься, совестится; жила не на миру, не в деревне с людьми жила: кто ее ведает, какая она!..» Такого рода доводы подтверждались, впрочем, наблюдениями, сделанными двумя бабами, которым довелось присутствовать при расставанье Дуни с отцом.
Юхванка был русый
парень, лет тридцати, худощавый, стройный, с
молодой, остренькой бородкой, довольно красивый, еслиб не бегающие карие глазки, неприятно выглядывавшие из-под сморщенных бровей, и не недостаток двух передних зубов, который тотчас бросался в глаза, потому что губы его были коротки и беспрестанно шевелились.
Прошло еще дня три, он пошел к парикмахеру, щеголю и вертопраху. Про этого
парня, здорового, как
молодой осел, говорили, что он за деньги любит старых американок, которые приезжают будто бы наслаждаться красотою моря, а на самом деле ищут приключений с бедными
парнями.
— Пять рублей за такую миленькую комнатку — недорого! — бойко говорила она и улыбалась, видя, что её тёмные живые глазки смущают
молодого широкоплечего
парня. — Обои совершенно новые… окно выходит в сад, — чего вам? Утром я вам поставлю самовар, а внесёте вы его к себе сами…
Сердито бросает старик:
Вот
парень вам из
молодых…
Спросите их:
Куда глядят? Чего хотят?
Парень в недоумении:
Никак желанное словцо
Не попадало на язык…
— Чего?… — он начал было вслух…
Да вдруг как кудрями встряхнет,
Да вдруг как свистнет во весь дух —
И тройка ринулась вперед!
Вперед, в пространство без конца…
С каждым днем я поправлялся. Кроме
парного молока, я ел шашлык из козленка с горячими чуреками, которые пек
молодой черкес и еще два его пастушонка. Они пасли стадо на этом коше в жаркие месяцы.
Идет разговор со стариком, который кивнул головой на
молодого парня-ямщика.
Вспыхнувшая в нем страсть сделала его владыкой души и тела женщины, он жадно пил огненную сладость этой власти, и она выжгла из него все неуклюжее, что придавало ему вид
парня угрюмого, глуповатого, и напоила его сердце
молодой гордостью, сознанием своей человеческой личности.
Одна, постарше, с красивыми голубыми глазами, держалась особенно степенно, стараясь не глядеть на своего сожителя,
молодого молчаливого
парня в красной рубахе, который работал за подгубщика.
Больные — Кирило, пожилой мужик с песочной бородой, и Степа,
молодой, безусый
парень с серым лицом, — лежали неподвижно, только можно было расслышать неровное, тяжелое дыханье. Доктор взглянул на Кирилу и покачал головой. Запекшиеся губы, полуоткрытый рот, провалившиеся глубоко глаза — все это было красноречивее слов.
— К барину? — спросил
молодой крестьянской
парень.
Через него в шайку вошли четверо: два односелка,
молодых и поначалу безобразно пивших
парня, бывший монах Поликарп, толстейший восьмипудовый человек, молчаливо страдавший чревоугодием (все грехи, по монастырскому навыку, он делил на семь смертных; и промежуточных, а равно и смешения грехов, не понимал...
Федот,
молодой, по виду чахоточный
парень, недоверчиво кашлянул...
— Ну, будет! — крикнул дьячок.
Молодой был
парень и шутник большой. — Будет, — говорит, — стоять-то да зубы скалить, принимайся опять.
Двое сидели на земле и курили, один — высокий, с густой чёрной бородой и в казацкой папахе — стоял сзади нас, опершись на палку с громадной шишкой из корня на конце; четвёртый,
молодой русый
парень, помогал плакавшему Шакро раздеваться.
Он увидел брата сидящим на скамье, в полукружии
молодых лип, перед ним, точно на какой-то знакомой картинке, расположилось человек десять богомолов: чернобородый купец в парусиновом пальто, с ногой, обёрнутой тряпками и засунутой в резиновый ботик; толстый старик, похожий на скопца-менялу; длинноволосый
парень в солдатской шинели, скуластый, с рыбьими глазами; столбом стоял, как вор пред судьёй, дрёмовский пекарь Мурзин, пьяница и буян, и хрипло говорил...
Со стороны прииска к балагану Зайца с песнями валила пьяная ватага, между которыми издали выделялась вихлястая фигура беспутного Никитки; какой-то
парень бойко наигрывал на гармонии, а
молодой Заяц по траве пускался вприсядку. По всему прииску громко разносилась бесшабашная приисковая песня...
Тогда Анатошка Разуваев,
молодой и красивый
парень, пользовался доверием корнетши Отлетаевой; а камеристка последней, Аннушка, тоже
молодая и красивая девица, пользовалась таковым же доверием со стороны самого корнета.
Каждый раз, проходя мимо старика, я испытывал желание заговорить с ним, расспрашивая о Петре Великом, которого он называл «царем батюшкой Петром Алексеевичем», прибавляя: «В ту пору был я еще
парень молодой».