Неточные совпадения
О прочих соседях умалчиваю, хотя их была целая
масса. В памяти моей осталось о них так мало определенного, что обременять внимание читателей
воспоминанием об этой безличной толпе было бы совершенно излишне.
Рабочая
масса так срослась со своим исконным промысловым делом, что не могла отделить себя от промыслов, несмотря на распри с компанией и даже тяжелые
воспоминания о казенном времени.
Это частое перекочевывание дало ему
массу знакомств, которые он тщательно поддерживал, не теряя из вида даже тех товарищей, которые мелькнули мимо него почти на мгновение. Острая память помогала ему припоминать, а чрезвычайная повадливость давала возможность возобновлять такие знакомства, которых начало, так сказать, терялось во мраке времен. Достаточно было одной черты, одного смутного
воспоминания ("а помните, как мы в форточку курили?"), чтобы восстановить целую картину прошлого.
Яков Львович, желая при встрече государя доставить ему по возможности приятное
воспоминание о чувствах дворян, был озабочен, чем бы вызвать у императора милостивое одобрение, которое всецело бы должно было принадлежать дворянству, а не всем тем, кого в общей
массе представит губернатор?
Дядя пошутил: и с путаницей. И он не знал, как он этим верно отвечал на всю
массу воспрянувших во мне в это время
воспоминаний, к которым при тогдашнем моем любопытстве мне страстно хотелось подыскать ключ.
От того времени, когда он влюбился и сделал предложение и потом жил семь лет, осталось
воспоминание только о длинных душистых волосах,
массе мягких кружев и о маленькой ножке, в самом деле очень маленькой и красивой; и теперь еще, казалось, от прежних объятий сохранилось на руках и лице ощущение шелка и кружев — и больше ничего.
Ему долго потом мерещился этот взгляд, поднимая со дна его сердца мучительные угрызения совести. Он усыпил впоследствии эту совесть — он позабыл и эту девушку — жертву его первого преступления… Он утопил эти
воспоминания в
массе других преступлений, в потоках пролитой им человеческой крови.
Тут прошла его бурная юность! Тут жил предмет его первой настоящей любви — «божественная Маргарита Гранпа» — при
воспоминании о которой до сих пор сжимается его сердце. Тут появилась в нем, как недуг разбитого сердца, жажда свободной любви, жажда искренней женской ласки, в погоне за которыми он изъездил Европу, наделал
массу безумств, приведших его в конце концов в этот же самый Петербург, но… в арестантском вагоне. Дрожь пробежала по его телу, глаза наполнились невольными слезами.